Гийом Аполлинер - Мост Мирабо

Ô ma jeunesse abandonnée
Comme une guirlande fanée
Voici que s'en vient la saison
Et des dédains et du soupçon

Le paysage est fait de toiles
Il coule un faux fleuve de sang
Et sous l'arbre fleuri d'étoiles
Un clown est i'unique passant

Un froid rayon poudroie et joue
Sur les décors et sur ta joue
Un coup de revolver un cri
Dans l'ombre un portrait a souri

La vitre du cadre est brisée
Un air qu'on ne peut définir
Hésite entre son et pensée
Entre avenir et souvenir

Ô ma jeunesse abandonnée
Comme une guirlande fanée
Voici que s'en vient la saison
Des regrets et de la raison

Моя покинутая юность
Венком увядшим обернулась
Вот и пришла пора опять
Подозревать и презирать

На заднике пейзаж далекий
Фальшивой кровью залит холст
Паяц проходит одинокий
Под деревом с цветами звезд

Луч лег на сцену пыльной точкой
С твоей заигрывая щечкой
Грохочет выстрел крик в ответ
В тени осклабился портрет

Стекло разбито в старой раме
И воздух еле ощутим
Дрожит меж мыслью и словами
Между грядущим и былым

Моя покинутая юность
Венком увядшим обернулась
Вот и пришла пора опять
И сожалеть и прозревать

La mére de la concierge et la concierge laisseront tout passer
Si tu es un homme tu m'accompagneras ce soir
Il suffirait qu'un type maintînt la porte cochère
Pendant que l'autre monterait

Trois becs de gaz allumés
La patronne est poitrinaire
Quand tu auras fini nous jouerons une partie de jacquet
Un chef d'orchestre qui a mal à la gorge
Quand tu viendras à Tunis je te ferai fumer du kief

Ça a l'air de rimer

Des piles de soucoupes des fleurs un calendrier
Pim pam pim
Je dois fiche près de 300 francs à ma probloque
Je préférerais me couper le parfaitement que de les lui donner

Je partirai à 20 h. 27
Six glaces s'y dévisagent toujours
Je crois que nous allons nous embrouiller encore davantage

Cher monsieur
Vous êtes un mec à la mie de pain
Cette dame a le nez comme un ver solitaire
Louise a oublié sa fourrure
Moi je n'ai pas de fourrure et je n'ai pas froid

Le Danois fume sa cigarette en consultant l'horaire
Le chat noir traverse la brasserie

Ces crêpes étaient exquises
La fontaine coule
Robe noire comme ses ongles
C'est complètement impossible
Voici monsieur
La bague en malachite
Le sol est semé de sciure
Alors c'est vrai
La serveuse rousse a été enlevée par un libraire

Un journaliste que je connais d'ailleurs très vaguement

Écoute Jacques c'est très sérieux ce que je vais te dire

Compagnie de navigation mixte

Il me dit monsieur voulez-vous voir ce que je peux faire d'eaux-fortes et de tableaux
Je n'ai qu'une petite bonne

Après déjeuner café du Luxembourg

Une fois là il me présente un gros bonhomme
Qui me dit
Écoutez c'est charmant
A Smyrne à Naples en Tunisie
Mais nom de Dieu où est-ce
La dernière fois que j'ai été en Chine
C'est il у a huit ou neuf ans
L'Honneur tient souvent à l'heure que marque la pendule

La quinte major

Ни консьержка ни мать ее ничего не заметят
Будь со мной этим вечером если ты мужчина
На стреме хватит и одного
Пока второй заберется

Зажжены три газовых фонаря
У хозяйки туберкулез
Кончишь с делами перекинемся в кости
И вот дирижер который с ангиной
Приедешь в Тунис[56] научу как курить гашиш

Вроде так

Стопка блюдец цветы календарь
Бом бум бам
Эта грымза требует триста франков
Я бы лучше зарезался чем отдавать

Поезд в 20 часов 27 минут
Шесть зеркал друг на друга глядят в упор
Этак мы еще больше собьемся с толку

Дорогой мой
Вы просто ничтожество
Нос у этой особы длинней солитера
Луиза оставила шубку
Я же хоть и без шубки но не мерзлячка

Датчанин глядит в расписанье пуская колечки дыма
Пивную пересекает черный котяра

Блины удались
Журчит вода
Платье черное цвета ее ногтей
А вот это исключено
Пожалуйста сударь
Малахитовый перстень
Пол посыпан опилками
Ну конечно
Рыженькую официантку умыкнул книготорговец

Один журналист кажется мы с ним знакомы

Жак послушай-ка все что скажу это очень серьезно

Мореходная компания смешанного типа

Сударь он мне говорит не хотите ли посмотреть на мои офорты и живопись
У меня всего лишь одна служанка

Утром в кафе Люксембург

Он тут же представил мне толстого малого
А тот говорит
Вы слышите что за прелесть
Смирна Неаполь Тунис
Да где ж это черт подери
В последний раз что я был в Китае
Лет восемь назад или девять
Честь достаточно часто зависит от часа обозначенного на часах

Ваши биты

Comme c'était la veille du quatorze juillet
Vers les quatre heures de l'après-midi
Je descendis dans la rue pour aller voir les saltimbanques

Ces gens qui font des tours en plein air
Commencent à être rares à Paris
Dans ma jeunesse on en voyait beaucoup plus qu'aujourd'hui
Ils s'en sont allés presque tous en province

Je pris le boulevard Saint-Germain
Et sur une petite place située entre Saint-Germain-des-Prés et la statue de Danton
Je rencontrai les saltimbanques

La foule les entourait muette et résignée à attendre
Je me fis une place dans ce cercle afin de tout voir
Poids formidables
Villes de Belgique soulevées à bras tendu par un ouvrier russe de Longwy
Haltères noirs et creux qui ont pour tige un fleuve figé
Doigts roulant une cigarette amère et délicieuse comme la vie

De nombreux tapis sales couvraient le sol
Tapis qui ont des plis qu'on ne défera pas
Tapis qui sont presque entièrement couleur de la poussière
Et оù quelques taches jaunes ou vertes ont persisté
Comme un air de musique qui vous poursuit

Vois-tu le personnage maigre et sauvage
La cendre de ses pères lui sortait en barbe grisonnante
Il portait ainsi toute son hérédité au visage
Il semblait rêver à l'avenir
En tournant machinalement un orgue de Barbarie
Dont la lente voix se lamentait merveilleusement
Les glouglous les couacs et les sourds gémissements

Les saltimbanques ne bougeaient pas
Le plus vieux avait un maillot couleur de ce rose violâtre qu'ont aux joues certaines jeunes filles fraîches mais près de la mort

Ce rose-là se niche surtout dans les plis qui entourent souvent leur bouche
Ou près des narines
C'est un rose plein de traîtrise

Cet homme portait-il ainsi sur le dos
La teinte ignoble de ses poumons

Les bras les bras partout montaient la garde

Le second saltimbanque
N'était vêtu que de son ombre
Je le regardai longtemps
Son visage m'échappe entièrement
C'est un homme sans tête

Un autre enfin avait l'air d'un voyou
D'un apache bon et crapule à la fois
Avec son pantalon bouffant et les accroche-chaussettes
N'aurait-il pas eu l'apparence d'un maquereau à sa toilette

La musique se tut et ce furent des pourparlers avec le public
Qui sou à sou jeta sur le tapis la somme de deux francs cinquante
Au lieu des trois francs que le vieux avait fixés comme prix des tours

Mais quand il fut clair que personne ne donnerait plus rien
On se décida à commencer la séance
De dessous l'orgue sortit un tout petit saltimbanque habillé de rose pulmonaire
Avec de la fourrure aux poignets et aux chevilles
Il poussait des cris brefs
Et saluait en écartant gentiment les avant-bras
Mains ouvertes

Une jambe en arrière prête à la génuflexion
Il salua ainsi aux quatre points cardinaux
Et quand il marcha sur une boule
Son corps mince devint une musique si délicate que nul parmi les spectateurs n'y fut insensible
Un petit esprit sans aucune humanité
Pensa chacun
Et cette musique des formes
Détruisit celle de l'orgue mécanique
Que moulait l'homme au visage couvert d'ancêtres

Le petit saltimbanque fit la roue
Avec tant d'harmonie
Que l'orgue cessa de jouer
Et que l'organiste se cacha le visage dans les mains
Aux doigts semblables aux descendants de son destin
Fœtus minuscules qui lui sortaient de la barbe
Nouveaux cris de Peau-Rouge
Musique angélique des arbres
Disparition de l'enfant

Les saltimbanques soulevèrent les gros haltères à bout de bras
Ils jonglèrent avec les poids

Mais chaque spectateur cherchait en soi l'enfant miraculeux
Siècle ô siècle des nuages

Помнится накануне четырнадцатого июля
Во второй половине дня часам к четырем поближе
Я из дому вышел в надежде увидеть уличных акробатов

Смуглолицые от работы на свежем воздухе
Они попадаются ныне куда как реже
Чем когда-то в дни моей юности в прежнем Париже
Теперь почти все они бродят где-то в провинции

Я прошел до конца бульвар Сен-Жермен
И на маленькой площади между церковью Сен-Жермен-де-Пре и памятником Дантону
Я увидел уличных акробатов

Толпа молчаливо стояла и безропотно выжидала
Я нашел местечко откуда было все видно
Две огромные тяжести
Как бельгийские города которые русский рабочий из Лонгви приподнял над головой
Две черные полые гири соединенные неподвижной рекой
Пальцы скатывающие сигарету что как жизнь и горька и сладка

Засаленные коврики лежали на мостовой в беспорядке
Коврики чьи складки уже не разгладить
Коврики все сплошь цвета пыли
На которых застыли грязные желто-зеленые пятна
Как мотив неотвязный

Погляди-ка на этого типа он выглядит жалко и дико
Пепел предков покрыл его бороду пробивающейся сединой
И в чертах вся наследственность явлена как улика
Он застыл он о будущем грезит наивно
Машинально вращая шарманку что дивно
И неспешно бормочет и глухо вздыхает порою
И захлебывается поддельной слезою

Акробаты не шевелились
На старшем было трико надето того розовато-лилового цвета который на щечках юницы свидетельствует о скорой чахотке

Это цвет который таится в складках рта
Или возле ноздрей
Это цвет измены

У человека в трико на спине проступал
Гнусный цвет его легких лилов и ал

Руки руки повсюду несли караул

А второй акробат
Только тенью своей был прикрыт
Я глядел на него опять и опять
Но лица его так и не смог увидать
Потому что был он без головы

Ну а третий с видом головореза
Хулигана и негодяя
В пышных штанах и носках на резинках по всем приметам
Напоминал сутенера за своим туалетом

Шарманка умолкла и началась перебранка
Поскольку на коврик из публики бросили только два франка да несколько су
Хотя оговорено было что их выступление стоит три франка

Когда же стало понятно что больше никто ничего на коврик не кинет
Старший решил начать представление
Из-под шарманки вынырнул мальчик крошечный акробат одетый в трико все того же розоватого легочного цвета
С меховой опушкой на запястьях и лодыжках
Он приветствовал публику резкими криками
Бесподобно взмахивая руками
Словно всех был готов заключить в объятья

Потом он отставил ногу назад и преклонил колено
И четырежды всем поклонился
А когда он поднялся на шар
Его тонкое тело превратилось в мотив столь нежный что в толпе не осталось ни одной души равнодушной
Вот маленький дух вне плоти
Подумал каждый
И эта музыка пластики
Заглушила фальшивые лязги шарманки
Которые множил и множил субъект с лицом усеянным пеплом предков

А мальчик стал кувыркаться
Да так изящно
Что шарманка совсем умолкла
И шарманщик спрятал лицо в ладонях
И пальцы его превратились в его потомков
В завязь в зародышей из его бороды растущих
Новый крик алокожего
Ангельский хор деревьев
Исчезновение ребенка

А бродячие акробаты над головами гири крутили
Словно из ваты гири их были

Но зрители их застыли и каждый искал в душе у себя ребенка
О эпоха о век облаков