Святого Георгия с другой.
Байша — не только весьма важный исторический и торговый центр столицы, но также культурный символ Лиссабона, переполненный ежедневно сотнями торопливых лиссабонцев и туристов. Ее главные улицы, перпендикулярные реке Тежу, связывают площадь Россиу с Торговой (Дворцовой) площадью — это два публичных места, наиболее характерных для Лиссабона. Улицы чередуются, как и их названия, свидетельствующие о роде занятий их обитателей в момент закладки этих улиц: улица Сапожников, Шорников, Извозная, улица Золотильщиков…
Эти места, площади, улицы вошли в «Книгу непокоя»:
Я провожу порою часы на Дворцовой площади, на берегу реки, в пустых мечтаниях…
Пристань, вечер, запах моря — все они проникают в меня и проникают все вместе, образуя сложную композицию моей тоски. Флейты несуществующих пастухов не могут быть нежнее того чувства, что я испытываю, не слыша никаких флейт, но помня о них. Далекие идиллии, там, возле ручейков, как болит во мне подобный этому час… [44]
В долгие летние вечера я люблю спокойствие нижнего города и особенно тот покой, что контрастирует с сутолокой и шумом дня. Арсенальная улица, Таможенная улица, продолжение печальных улиц, ведущих на восток, пока не заканчивается Таможенная улица, вся эта линия, отделенная от спокойных набережных, — все это меня утешает в печали, если я вливаюсь этими вечерами в их уединение. Я живу тогда в другом времени, в прошедшем, а не в том, в котором нахожусь на самом деле; я могу представлять себя современником Сезариу Верде, и во мне живут не стихи, подобные его стихам, но некая субстанция, что присутствует в его стихах. До самой ночи ношу я в себе ощущение жизни, подобной жизни этих улиц. Днем они полны шума, и это ни о чем не говорит; ночью — отсутствием этого шума, также не говорящем ни о чем. Днем я есть ничто, ночью я есть я. Не существует никакой разницы между мною и улицами, близкими к Таможенной, за исключением одного: они являются улицами, а я — живой душой, но, возможно, и это ничего не значит перед тем, что есть сущность всех вещей. У нас одинаковая судьба, ибо и для людей, и для вещей существует определение, одинаково смутное, в алгебре таинства.
(Фернандо Пессоа / Бернарду Суареш «Книга непокоя» [45])
На Байше находились фирмы, где работал Пессоа. Одна из них, с видом на Тежу, располагалась на Золотой улице, № 87, мемориальная доска свидетельствует о том, что поэт работал здесь в 1918–1919 годах. Для Фернандо Пессоа никогда не представлялось сложным найти работу. Он работал секретарем, переводчиком, торговым агентом.
Площадь Карму, 18–20. На втором этаже этого здания Фернандо Пессоа снимал комнату, вероятно между 1910 и 1911 годами. В этот период он начал переводить на португальский язык творения английских и испанских писателей, предназначенные для «Интернациональной библиотеки самых знаменитых произведений», опубликованной в 1912 году. Кроме монастыря Карму на этой площади находятся церковь, кабачки, эспланады, фонтан и казарма Карму — подмостки, на которых была разыграна Революция Гвоздик в 1974 году.
О, честолюбие! Хотел бы я
Библиофилом бедным быть, склоненным
Над вечным фолиантом, видя в оном,
Единый смысл и прелесть бытия.
(Фернандо Пессоа «Библиофил»)
Подъемник Санта-Жушта, известный также как подъемник Карму, представляет собой настоящий экслибрис Лиссабона. Задуманный инженером Раулем Месниером дю Понсар он соединяет Золотую улицу и улицу Карму с площадью Карму. Был открыт в 1902 году, в те времена работал на пару, с 1907 года перешел на использование электричества. Его высота — 45 метров. Это единственный публичный вертикальный подъемник в Лиссабоне. Выполнен он из литого железа, украшенного филигранью.
Улица Успения, № 42, третий этаж — здесь находилась фирма «Феликс, Валладаш & Фрейташ», где в 1919 году встретились Фернандо Пессоа и Офелия Кейрош. Вероятно, это были единственные отношения подобного рода за всю жизнь поэта. Их взаимная симпатия началась с обмена взглядами, шутками и записками, она прошла две фазы: с марта по ноябрь 1920 года и с сентября по декабрь 1929-го, на протяжении которых влюбленные обменялись множеством писем.
Площадь Святых Мощей (Ларгу-ду-Корпу-Санту), дом 28, второй этаж. Здесь, в конторе Франсишку Камелу, работал Фернандо Пессоа между 1934 и 1935 годом — годом своей смерти. Контора относилась к фирме, занимающейся взрывчатыми веществами. Много лет спустя эта контора была восстановлена внуком ее прежнего владельца — Франсишку Каштелу Бранку Камелу, он воспроизвел стиль и атмосферу 30-х годов ХХ столетия.
Площадь Камойнша (Камоэнса) расположена в районе Шиаду — в наиболее символической и традиционной зоне Лиссабона. В центре — статуя поэта Луиша де Камойнша (Луиса де Камоэнса), выполненная в бронзе, высотой 6 метров. Этот памятник был открыт в 1867 году, это одна из самых больших городских скульптур. Площадь служит входом в квартал Алту (Высокий), квартал Лиссабона, славящийся самой оживленной ночной жизнью.
И наконец… Завтра буду проходить в тот же час по площади Камойнша. Не подойдешь ли ты к окну?
(Отрывок из любовного письма Фернандо Пессоа Офелии Кейрош от 27 апреля 1920)
Арсенальная улица, дом № 144. Здесь находился старый Английский книжный магазин — один из самых любимых книжных магазинов Фернандо Пессоа, где столько раз поэт разыскивал последние издания — новинки. Для Пессоа этот магазин был уголком уюта и наслаждений; он должен был казаться ему пространством покоя среди оживленного движения Арсенальной улицы, казаться сценой для творческих исканий и для метафизических странствий его полугетеронима Бернарду Суареша. Здесь весной 1920 года проходили тайные встречи влюбленных: Фернандо и Офелии Кейрош. В одном из писем этого периода от 16 апреля 1920 года Пессоа писал: «Ты можешь завтра появиться возле Английского книжного магазина, как обычно, в 11 часов?»
А вот, что пишет Пессоа о площади Фигейра:
Площадь да Фигейра, зевая товарами разных цветов,
накрывает меня шевелящимся столпотворением уличного горизонта.
(Фернандо Пессоа / Бернарду Суареш «Книга непокоя» [46])
Есть столько площадей для променада
Поинтересней, эта же проста,
Но я люблю ее — одну из ста,
За что? Не важно. Спрашивать не надо…
(Алвару де Кампуш «Ах, Праса-да-Фигейра по утрам…»)
Пессоа говорил, что ему не нравятся четкие геометрические линии площади Фигейра. Почему же он признается в любви к ней? Эта площадь напоминает ему о Сезариу Верде. В другом стихотворении, посвященном Сезариу Верде, поэт говорит: «Я украшаю в моем сердце площадь Фигейра для тебя…» (Алвару де Кампуш «Сезариу, кто смог…»).
