Сергей Кутолин - СМЫСЛОСЛОВИЕ (Опыт рефлексии осознания постижений)

Вгрызаясь в музыки канву
скрипичной розовой кудели,
все ноты пластикой живут
на гармоничной карусели,
где синий цвет рождает свет
в духовно прожитой купели.
На нежной пажити скрипичного огня
стояла осень, тени для,
смычок и пальцы скрипача
гранили звуки сгоряча.
И звень мелодии плыла, –
как тень луны была кругла,
и в серебристой свиристели
как струны голубым запели!

В лужах голуби купаются,
на дворе октябрь листается,
дышит зюйд – ост, дышит зюйд – ост, –
поднимаем новый тост
за здоровье всех могущих
и по жизни в лад бредущих
с жизнью, с жизнью вкривь и вкось, –
Боже, радости подбрось.
Всюду мертвых листьев грусть
в шорохе событий,
с молодыми не кружусь, –
мне не до традиций!
Серый ветер сеет хмарь, –
в грязь личиной не ударь…

Огранённые росписи мыслей в стихах
стали символом в мире событий,
хорошо ли живётся в чужих вам краях, –
где нет радости новых открытий,
где корыто еды повседневно полно,
но о счастье вам думать уже не дано,
где вы сами себе в поднебесье мечты
шьёте новый ковёр неземной красоты ,
в хрупких тканях волнистого полотна
вы живёте в границах и бдений, и сна.
Но чужбина, вкраплённая в вашу судьбу
теней изморозь чертит по вашему лбу,
похвальба о деньгах, – надоедливый рой, –
это звук, это звук, но фальшиво – пустой.

Надо жить, надо жить
и блудить, и блудить, –
в огорчениях новых
схваток жизни суровой,
а весна, а весна
в жизни только одна.
Мир, Любовь, – совершенство, –
в жизни столько блаженства,
и в мужской половине
ликов женских картины
проявляются тьмой
как рассвет голубой, –
в женском чуде причала
всех мужчин укачало.

Полна ужасных действующих лиц
вся наша жизнь с рожденья до заката,
и доброта поэтому нам в радость.
Мы как болванчики, то кланяемся ниц,
то ждём в строю начальников парада,
а жизнь проходит в руководстве нами,
где мы живём с заштопанными ртами.
Глядим на Запад, кушаем с Востока,
едва ли помним предков и истоки,
и музыкальный шабаш чтём, –
ведь русский дух нам нипочём.
И в этой серой круговерти
не дьявол глупости в нас вертит, –
случайный флюгер злых событий
есть ванька – встанька нашей прыти.

Когда смешались тень со светом,
как зло и доброта, и сглаз,
когда всё стало одним цветом
и радуг образ в нас погас, –
тогда объятьем Сатаны
все наши помыслы полны.
И в яви тени все злодеи
при виде денег онемеют,
потом все разом гомонят
и в корень власти скопом зрят.
Здесь нет ни равных, ни друзей,
здесь шелест похоти смердится
и стоит Духу объявиться,
как видим пляс сухих костей.

Смерть президенту Барту!
Долой короля Александра!
И миру безумному лгут , –
готовится новая свара,
и режут Европы пирог,
и алчно глядят на Восток.
Ты, Мир, улыбаясь в крови,
на дело людское смотри,
и в месиве праха и тел
людской сонм опять не удел.
Мир будет всегда воевать
и матери будут рыдать, –
и только лишь день обновится, –
Мир кровью захочет умыться.

Я рад за молодых, –
в усилиях пустых их научили:
и вежливо хамить, обманывать вразнос,
им безработицу как ять всучили
и в этой жизни поручили
хвалить партийный опорос.
У нас все партии едины как Россия,
хотя, глянь, каждый тянет одеяло вкось:
от пирога страны они уже вкусили,
но отдавать стране готовы только врозь.
Живи и благоденствуй хрупкий мир от партий, –
их отличить по существу нельзя, –
как одинаковы по сути эти рати, –
они лишь юных манят и дразнят.

Мы в селе "Колбаса"
Да "Безногое" , – живы, –
жизнь вся наша в лесах,
жизнь из сухожилий, –
мы же кости и кожа
в жизни серой, порожней.
Где – то там, – Абрамович, –
Удалец Удалович,
нам вменяет в вину, –
"на печи спину гнут".
Мы же в пьяни винимся,
но труда не боимся,
Но, увы, воровать! ?, –
Абрамовича стать.

Власть народа, –
тьма кромешна, –
депутаты, – топь болота,
в их деяниях поспешных
рёв концертов лягушачьих,
комариный писк кусачий.
Что народ един, – мы знаем, –
в поп – культуре отдыхаем,
а в войне идеологий
крутят нами чьи –то боги.
Ну а Минин и Пожарский, –
это нам подарок царский,
как икона на Кремле, –
Чудо нищей детворе.

В кабаке гужуем мы,
без забот и праха тьмы,
но азарт игры спешащих
потом хлещет настоящим.
А в таверне словно черти, –
здесь монета виночерпий,
коли всуе вопрошаешь, –
сам себе и отвечаешь.
Кто играет, выпивает,
безразличием страдает;
а в игре кто пребывает, –
кто – то их и раздевает,
кто – то там прибарахлится,
а иным мешок сгодится. –
Смерти тут не убояться,
коль под Бахусом смеяться.

1.In taberna quando sumus,
non curamus,quid sit humus,
sed ad ludum properamus,
cui semper insudamus.
Quid agatur in taberna,
ubi nummus est pincerna,
hoc est opus, ut queratur,
sid quid loquar, audiatur.
2. Quidam ludunt, quidam bibunt,
quidam indiscrete vivunt;
sed in ludo qui morantur,
ex quidam denudantur,
quidam ibi vestiuntur,
quidam saccis induuntur.
Ibi nullus timet mortem,
sed pro Baccho mittunt sortem.

Звезда Судьбы стояла надо мной,
но облака мохнатой пеленой
рождали влажное и мглу, –
в ней место было только злу.
А где мечта? А радость где? –
сгорели в отсиявшем дне.
Сквозь предрассудки прорываясь,
кидаемся на дрянь в штыки,
мы, с дорогими расставаясь,
летим как тучи вдоль реки,
и в отраженье силы вод
мы сами рвёмся в небосвод.
Увы! Желания страна
сама собой поглощена.

Никто мы в этой круговерти,
где синий небосклон и синий луч заката
до безнадёжности бессмертен,
но в сердце вызывает радость
и теплоту от созерцанья
священной тени мирозданья.
Гори звезда душевного моленья,
где Дух природы, – жизнь и светотени,
и пути пульса, – музыки мелодий
как настроение в погоде.
Погоды смена, – проблески огня,
небесной прихотью сменяя
и гром, и молнии порывы
в нас отражают миг счастливый, –
ведь живы мы,
пока нет тьмы.