* * *
Жить охота
Века.
Жаль, что жизнь
Коротка.
Я учился ходить,
Я шагал,
Я бежал,
Обгоняя, казалось бы, время.
По деревьям,
Которые в детстве сажал,
Примечаю,
Что с ними старею.
По тому,
Как стареют артисты кино,
По тому,
Как их многих не стало,
Примечаю давно,
Замечаю давно,
Верь не верь,
Приближается старость.
По сухому ручью,
Что нас в детстве поил,
По деревне,
Что городом стала, —
Отмечаю я время,
В которое жил,
И не верю,
Что близится старость.
По тому,
Как мелеет родная река,
Что веками мелеть
Не хотела,
Сознаю с изумленьем,
Сколь жизнь коротка,
И мечтаю
Управиться с делом.
Как же я не заметил
Потери ручья!
Неужели все в мире
Не вечно?
По тому,
Как взрослеют мои сыновья,
Понимаю,
Что жизнь быстротечна.
Быстротечна.
Быстрей полноводной реки
Да и скорости звука и света.
Исчезают начала,
Точней — родники,
На глазах у скорбящей планеты.
Оглянусь
И почувствую горечь земли,
Осязая покой нелюдимый.
По могилам солдат,
Что с победой пришли,
Вижу время,
Что невозвратимо.
Если б все осознали,
Как жизнь коротка,
Как земля хороша
На рассвете,
Смог ожить бы ручей
От корней родника,
Став подарком
Тревожной планете.
Будет ЖИЗНЬ на земле
Навсегда,
На века,
Если все осознают,
Сколь жизнь
Коротка.
Какое счастье —
Дом родной иметь,
Иметь колодец с глубиной земною.
Какое счастье —
Мир запечатлеть,
Пожалованный отчей стороною.
Запечатлеть
Зеленый дым ветлы,
И пар
Над свежеиспеченным хлебом,
И глубину
Распахнутого хлева
С молочным духом сена и весны.
Запечатлеть
Тепло в пустых сенях,
Ребят,
Которым лужи не помеха,
И мужика,
Что думает, как ехать —
То ль на телеге,
То ли на санях.
Весною
Тянет в отчие края,
К тому ж родился я в конце апреля,
Когда вода спадала,
Птицы пели —
Все до единой,
Кроме соловья.
Я всякий раз по-новому гляжу
На то, чем жил
И чем живу отныне,
И все же большей, чем земля,
Святыни
На белом свете я не нахожу.
Казалось бы,
Земля везде одна,
Но тянет к той,
Возникшей от порога,
Где ждут меня,
Печалятся немного,
Особенно когда грядет весна.
Какое счастье —
Родину иметь,
Где жизни нет без ласки и привета,
Где я вступил
В сороковое лето,
Сумев навек весну запечатлеть!
Поэты
Одиноки,
Как планеты.
Поэтов так же мало,
Как планет,
Которые своим неслышным светом
Соединяют миллионы лет.
Поэты одиноки.
Это верно.
И в гордом одиночестве
Они —
Как в прошлые,
Так в нынешние дни —
И соль земли,
И кровь ее,
И нервы.
Они —
Людская боль,
Людская речь,
Донесшая народные преданья,
Любое из которых —
Мирозданье,
Что суждено поэтам уберечь.
Отзывчивы на боль,
На скорбь,
На грусть,
Поэты —
Вряд ли может быть иначе —
Скорбят,
Грустят,
Болеют,
Даже плачут,
Свои стихи читая наизусть.
Поэтов кровь
Фильтрует боль земли,
Худые или радостные вести.
Пусть каждый одинок из них!
Все вместе —
Небесный свод со звездами вдали.
Под парящим
Облаком,
Над палящим
Зноем
Жаворонок пробует
Голос неземной.
Здравствуй, здравствуй, поле,
С детских лет родное,
Мир тебе
Под солнышком,
Мир
И под луной!
Здравствуй, здравствуй, поле,
Ставшее судьбою,
Над тобой,
Как в юности,
Горит моя звезда.
Ты в годину битвы
Было полем боя,
Стало полем-полюшком
В мирные года.
Поле русской славы,
Поле бывшей брани,
Здесь в боях решалась
И моя судьба.
Из земли израненной,
Из земли кровавой
Памятником павшим
Поднялись хлеба.
Волны ржи
Волнуются
Тихо и устало,
К горизонту катятся,
Как года мои...
Сколько же ты, полюшко,
Видело-видАло,
Кроме пота пахаря,
Кроме слез жнеи!
Сколько же ты,
Полюшко,
Судеб сохранило,
Скольким
В край бессмертия
Проторило след!..
Но жива,
Как прежде,
Солнечная нива —
Кажется,
Что смерти
В самом деле нет.
Где б я ни был,
Слышу
Хлебороба голос,
Из краев бессмертия
Обращенный к нам:
— Берегите во поле
Даже малый колос,
Вызрел он на крови
С потом пополам.
Под парящим
Облаком,
Над палящим
Зноем
Жаворонок пробует
Голос неземной.
Славься,
Славься, поле,
С детских лет родное,
Мир тебе
Под солнышком,
Мир
И под луной!
Четко —
Черные бушлаты.
Резко —
Белые снега.
Ярко —
Бляхи золотые.
Значит, жизнь недорога!
— Есть вопросы?
— Нет вопросов!
Будем драться,
Так их мать!.. —
Не дают себя матросы
Переобмундировать.
— Вы в бушлатах
Как мишени
И в ночи
Видны как днем!.. —
Но матросы отвечают:
— Мы матросами умрем.
Не изменим форме флота
И приказу вопреки.
По нужде мы лишь пехота,
А по сути —
Моряки!
Что в шинелях,
Что в бушлатах,
Всем от смерти не уйти...
Дудка боцмана сияет,
Словно крестик, на груди.
Щедро выданы патроны.
Винтари наперевес.
На пути врага
Заслоном
Вырастает
Черный лес!
В маскировочных халатах
Немцы
Пачкают снега.
Вот «Ура!» с российским матом
Заглушает
Лай врага!
Черной смертью,
Черной местью —
Вал российских моряков!
Побеждать легко им
Вместе,
Вместе
Умирать легко...
Немцы прятались за танки.
Но с гранатами
Вставал
И атаку за атакой
Отбивал
Матросский вал!
Новоявленным убийцам
И во сне
И наяву
Не прорваться,
Не пробиться
Во престольный град —
Москву!..
Четко —
Черные бушлаты.
Резко —
Белые снега.
Ярко —
Бляхи золотые.
Жизнь была недорога!
Никакая канонада
Не пробудит
Тех ребят,
Что в обнимку со снегами
На снегах холодных спят.
Крепко спят они,
Как будто
Их покой лелеет тишь.
Что ж ты, боцманская дудка,
Им подъем не просвистишь?
Боцман мертв.
Он с смертью занят.
Тишь победная окрест...
И с груди,
Как тяжкий крест,
Дудка боцмана сползает.
Представь себе:
Отныне солнца нет.
Застыли родники, пожухли травы,
А ты — живешь
И не имеешь права
Поверить,
Что отныне солнца нет.
Не веришь ты,
Но видишь —
Солнца нет.
Как страшно знать,
Что нет на этом свете
И той звезды,
Что в горький час осветит
Твою дорогу радостей и бед.
Да, солнца нет!
Темно в твоих очах,
И сердце начинает гулко биться,
И, ветром опахнув,
Ночная птица
Скользит неслышно около плеча.
Ни молнии. Ни радуги. Ни зги.
Лишь вороны с проворным криком вьются
Да суетно
Во мраке раздаются
Недобрых дел жестокие шаги.
Вся грязь и ложь повылезли наверх.
Над вечной правдой вызрела неправда.
Ты спрашиваешь:
— Что же будет завтра? —
И слышишь той неправды жуткий смех.
Ты убедился
В том, что солнца нет?
Но есть надежда,
Убедившись в этом,
Вернуть земле хотя б частицу света,
Что дал тебе когда-то солнца свет.
Ну, где она?
Похоже, растерял.
Растратил свет
Еще при свете солнца!
И там, где было ясное оконце,
Зияет черной пустоты провал.
Но все ли растеряли
Искры свет,
Что сердцем,
Словно кремнем, высекают?
Не все!
Ты видишь — искры возникают,
Им нет числа,
Как и названья нет.
Фантазия...
Но ты, мой друг,
Пойми,
Что солнце
Лишь до той поры пребудет,
Покамест на земле
Он дорог людям —
Тот свет,
Который сделал их людьми.
И ты огонь души своей не тронь
До той поры,
Пока не пригодится...
И возникают предо мною лица
Людей,
Что не растратили огонь.
1
Разбуженный покой лесов
И краски
Первоцветов мая
Глазами дедов и отцов
С рожденья
Мы воспринимаем.
Глазами их,
Как с высоты,
Откуда — настежь мир прекрасный,
Мы видим птиц
И зрим цветы,
Которых нет и в Книге Красной.
Мы, не приемля силы тьмы,
Ночами
Мучаемся снами.
Да мало ли, что видим мы
Глазами тех,
Кого нет с нами!..
2
Родник их жизни не затих
При вечном с нами расставанье.
Их зренье,
Слух
И совесть их —
Все стало нашим достояньем.
И мы,
Как деды и отцы,
Познали,
Становясь все старше,
Рожденья,
Свадеб бубенцы
И жизни траурные марши.
— Нерасторжима жизни связь! —
Внушали нам
И нас учили
Все те,
Кто, смерти не боясь,
И кто, боясь ее,
Почили.
Почили.
Попросту ушли,
Побыв за этот свет в ответе,
Оставив нам тепло земли
И жизнь,
Что мы оставим детям.
РЕЧКА АЛЕКСАНДРА ТВАРДОВСКОГО
