думай, будь же меток, попусту не трать приказ.
Щука в воду занырнула, и растаяла волна,
Только хвостиком вильнула, в полынье одна луна.
Царь уже не веселится, задали ему урок,
Как ему распорядиться щучьим даром, чтобы впрок?
Чешет пятерней затылок, а затылок ни гу-гу,
Что тут скажешь, коль загривок лишь для песен на лугу.
Слышит топот сзади … точно, Поликарп за ним идет,
Он подслушивал нарочно, чтоб узнать, чего грядет.
Знал про ссору, про Марьяшу, и живой был интерес,
Как Емеля эту кашу разгребет и с чем же съест…
И про щуку все он понял: « Вот откуда счастье прет!
Как бы мне на этой доле тоже сделать оборот!»
Тут к Емеле он подходит, тихо за руку берет,
Мягкий взгляд с него не сводит и такой совет дает:
– Не тужи, дружок Емеля, ты со мной не пропадешь,
Помогу я в этом деле, разум точно обретешь!
Слышал я, на белом свете есть прекрасная страна,
Лучше всех там на планете и Знайландией она
Называется и Новой, потому что антипод
Миру нашему в основе, там все-все наоборот.
Коль прикажешь ты, Емеля, щуке нам туда попасть,
Ну, хотя бы на неделю, мы б там нагулялись всласть…,
Посмотрели б осторожно, как страною управлять,
Чтобы в нашем царстве тоже наступила благодать.
Тут слезу смахнул Емеля, нос в соплях рукой обтер,
И подумал: «В самом деле, Поликарп, конечно, вор,
Но порой дает советы неплохие, может стать,
Надо там побыть, ответы получу, где разум взять».
Почему быть не в Париже Поликарп его позвал?
В детстве он от деда слышал, тот о мире много знал,
Дед его когда-то плавал моряком на корабле,
И рассказывал немало разных сказок о Земле…
Вот одна из них залезла в Поликарповы мозги,
Он мечтал, но бесполезно, о ней в приступах тоски..
О стране такой прекрасной и цветущей целый год
Там, где было просто, ясно, в общем, все наоборот.
– Ладно,– молвил вдруг Емеля.– Ты со мной туда пойдешь,
Но, надеюсь, в этом деле ты меня не подведешь?
А то в лоб получишь сразу, не взгляну, что ты мне друг.
– За тобой – в любу заразу, – тот ответил, скрыв испуг.
– Ну, давай, подруга– щука, нас отправь в Знайландию,
В Новую, да чтоб без скуки и в одной компании.
Закрутилось, завертелось все вокруг них как во сне,
Где-то звезды, где-то месяц, то ль в зиме ли, то ль в весне.
Очутились на лужочке в своих шубах, в сапогах,
Всюду дивные цветочки, красота во всех местах,
Куда взглядом не коснутся, мусора не отыскать.
– Как над чистотой трясутся, глянь, какая благодать!
Дерева – так ствол в обхвате десять человек возьмут,
Все стоят рядком как братья – великаны там и тут.
Что шатры над цирком кроны, всем давно за тыщу лет.
Царь вздохнул: «Таких огромных уж давно во царстве нет…
Все спилили, за границу потихоньку увезли…
Где же нам повеселиться? Что-то грустно мне вдали…»
Шоколад из шубы вынул, откусил, потом еще,
А обертку в поле кинул, сразу стало хорошо.
Но обертка так активно замазолила глаза…
– Как здесь чисто, аж противно,– царь, поморщившись, сказал.
И в карман обертку бросил, (ведь не дома, не сори!)…
– Тут плохие сенокосы, трава меньше в раза три…
– Нет, травы тут тоже много,– Поликарп сказал ему.-
Но стригут ее ко сроку, но нам это ни к чему.
Видишь, там дворец на взгорье, познакомиться б с людьми…
Может, как нам жить не в горе, посоветуют они.
И действительно, виднелся вдалеке красивый дом,
– Эх, чудесно это место! Что ж давай туда зайдем, -
Согласился с ним Емеля. Поликарп хотел узнать,
Как прожить им тут неделю? Без еды … и где им спать?
Вот подходят: дом прекрасный, ель, газон, охраны нет,
Приоткрыли дверь с опаской: ба! Да, это туалет!
Ни вонищи (хоть проверьте!), ни какашек не видать!
Разве может в туалете быть такая благодать!?
И бесплатно! и цветочки на окне, да не возьмешь,
И бумаги есть рулончик…Царь вздохнул: « Как в сердце нож!»
И полез за шоколадом, да обертку лишь нашел,
– Коль не буду казнокрадом, тоже станет хорошо!
Для кого же так помпезно здесь построен туалет?-
Вышли, смотрят – дети лезут на какой-то драндулет.
Этих самых драндулетов понастроено полно,
И качели, и ракеты, в общем, полное кино!
И неужто все бесплатно? Да, кассиров не видать!
Все красиво, аккуратно…
– Тут и детям благодать!
Царь опять чесал затылок, вспомнив про других детей.
– Эх, давай пойдем на рынок, может, там повеселей!
Вновь полез за шоколадом, но в кармане его нет…
– Как не стану казнокрадом, детям выдам драндулет!
Огляделись – в этом месте красота – не описать!
Дерева, цветы как в песне, только кисточкой махать…
Речка чистая вливает свои воды в океан,
Утки, лебеди гуляют, не тревожась, тут и там.
К ним подходят без опаски, клювы приоткрыв свои,
Не боясь ладони царской, словно просят: «Покорми!»
Царь в карман за хлебом срочно, вспомнил: сам ни ел, ни пил,
Если б был он дома, точно, шею б утке открутил.
Только здесь не дом, и тихо он от уток отошел,
– Это ж надо, всем нет лиха, здесь и гусям хорошо!
К океану царь подходит, чуть волнуется вода,
Взглядом все вокруг обводит: эх, какая красота!
В море синь и в поднебесье, все оттенки, как полет
Эх, запел б Емеля песню, только не умеет рот
Звуки издавать такие, чтоб не рушить красоту,
А частушки, лишь плохие знает: «Ладно, дорасту
Как до разума большого, оперу я здесь спою!»
Поликарп в ответ ни слова… что там грезится царю?!
Вот пошли они вдоль брега, море, солнце, в общем, рай,
Как встречают человека, он здоровается :«Хай!»
– Ведь не знают нас,…с почтеньем все твердят чего-то тут…
– Тут, наверно, уваженье, все, здороваясь, идут…
Наш Емеля удивился, раскуражился от счастья,
В пояс встречным поклонился, весело воскликнул: «Здрасьте!»
Те, с улыбкою японской, «хай» сказали ему дружно,
« Вот народец, так народец… вот с кем подружиться нужно!»
– Ну, пошли к царю, хранитель, может, встретит нас с душою…
– Королева здесь правитель, правит уж давно страною…
Но живет отсель далеко, где-то в Англии примерно,
Лет под сто ей, правит долго, здесь и нет ее, наверно.
Поликарп все ж бровь нахмурил, не понравилось «хранитель»:
«Посмотри– ка, весь в ажуре, как народный победитель…
Через две недели глянем,
