Слава белой как свет бутылке,
Что от подлости сберегла.
Слава девушкам в главном парке,
Бесшабашным студенткам тем,
Что не очень-то были падки
До высокоидейных тем.
Слава юности, что соплива
И наивна была весьма.
Слава армии, что забрила
И в «телятнике» повезла.
И «губе» хвала, где душою
Отдыхал от сплошной «уры»,
И Отечеству, что большое
И припрятало до поры.
1965
ЭСТАКАДА
Я иду по эстакаде —
Эстакада хороша!
Но душа опять в досаде:
За душою ни гроша.
А на эстакаде снегу —
Как на кладбище в селе...
И несладко человеку,
Если сам он по себе.
Я иду замерзши зверски.
Чем-то родственный зверью.
И поскольку больше не с кем,
С эстакадой говорю:
«Лихо ты свое сказала —
Хоть в бетоне, а легка,
Аж до Рижского вокзала
От Сокольников легла!
Перехватывает горло,
Чуть начну про это речь...
Каждому бы так просторно
На сердце навечно лечь!..»
Стих не жалобная книга,
А полундра и аврал!..
Но для праведного крика
Маловато я набрал.
И несу свою бодягу
Никому ни ко двору,
И не ведаю, где лягу,
Если все-таки помру.
1986
РЕВНОСТЬ
Я к нему не ревную,
Пусть он жутко красив
И пусть напропалую
Непослушных разил,
Аж со страстью земною,
Всю округу кляня,
Кто, кричал, не со мною,
Тот, мол, против меня.
Я не то чтобы против
Или там супротив,
Но он жизнь мне испортил
И тебя совратил.
И такого к тому же
Любишь больше отца,
Больше дочки и мужа,
И любви нет конца.
Я уже не терзаюсь
И его не кляну,
Издержал даже зависть,
Не ревную к нему.
И тревогой и болью
Сам себя исказнив,
Все равно я с тобою,
И ты все-таки с ним...
1986
АРЕНА
Я к ночи убегал из дома,
Неслышно прыгал из окна —
Не то мечта, не то истома
Меня в убогий цирк влекла,
Где сразу после акробаток,
Наездниц, фокусниц, жонглерш
Торжествовал мужской порядок,
Хотя и с клоунадой схож.
У шпрехшталмейстера был трубный,
Почти что орудийный бас:
— Иван Максимович Поддубный! —
Он заводил себя и нас —
И чемпион, солист арены,
Страны заслуженный артист,
Хитрил, чтоб не сгубить карьеры,
Под улюлюканье и свист...
А дома, сам с собою ссорясь,
Ворочался я до зари,
И вновь надеялся, что совесть
Прорежется у рефери.
Трезвея от несовершенства
Планеты — мал да не удал —
Что нет величья без мошенства,
Я постепенно постигал.
...Жизнь проскочила без оглядки —
Хоть не химичил, не хитрил —
На обе кинутый лопатки,
Очнулся около могил.
В своей артели — не Поддубный,
А все равно ведь позовут...
И поднимусь под голос трубный
Из бездны на последний суд.
НЕКРАСОВСКОЕ
Я люблю тебя, Родина,
Твой призыв и твой зов,
Сердце не заколодило
Никоторым из слов.
И доныне негромогласные
Слышу, лежа внизу,
Причитанья-печали Некрасова,
Стон и слово его, и слезу.
Декабрь 2001
РАБОТА
Я начал пилить и строгать,
И вскоре пронзило навылет,
Что оды могу не слагать
Всем тем, кто строгает и пилит.
Не из детства, не искони —
Сегодня на них я похожий,
Умею все то, что они,
Вот разве они помоложе.
Работа — она как алтарь,
Давай причащайся артельно,
А хочешь — себя не мытарь,—
И можешь стараться отдельно.
По этой причине простой,
Призваньем по гроб обеспечен,
Тащился за плугом Толстой,
А Блок даже складывал печи.
Понятно, оно нелегко,
Хватает мозолей и пота,
Но все же меня увлекло
Незримое братство работы.
Уже не один, а в семье
(За что извини меня, логик!..)
Могу я писать о себе,
А это и будет о многих.
1986
КНИЖНОЕ
Я не верил в лозунги-крики,
Президентам не доверял
И не в жизни искал, а в книге
Совершенство и идеал.
…С детства самого мне доверясь,
Почитая мой опыт-стаж,
Приняла ты книжную ересь
Безраздельно, как «Отче наш».
Я держался на честном слове,
Ни на чём и был горд собой.
Но к чему я тебя готовил
И привёл, поводырь слепой?..
Нет прощенья моей оплошке…
Ты — одна, а вокруг — зверьё…
Что же делать, мой свет в окошке,
Горе луковое моё?
2001
МЕЧТЫ
Я себя не дурил мечтами,
Сколько мог, отгонял их прочь,
Всю дорогу менял местами
Два глагола — мечтать и мочь.
Оттого-то любая малость
Невпопад, а порой впопад,
Удавалась мне, исполнялась,
Правда, лет через пятьдесят.
ЩИТОВИДКА
Я считал себя гордым, стойким,
Неудачам глядел в глаза.
Врач сказал: — Нету вас — есть только
Щитовидная железа.
Все метания и мытарства
И рифмованное нытье,
На которые вы горазды,—
Не от вас они — от нее.
Я-то думал: Томленье духа,
Вера, совесть, и стыд, и честь...
Оказалось — лишь род недуга,
Интенсивный обмен веществ.
Никакого переизбытка
Благородных и высших чувств,
Лишь ничтожная щитовидка
Барахлит — и теперь лечусь.
Все от химии — не от бога —
И земля, и вода, и снедь,
И свобода, и несвобода,
И, наверное, даже — смерть.
Вот и загнан, как мерин в мыле,
Вопрошаю в свои полета:
— Я — венец творения или
Нуклеиновая кислота?!
1978
ТРИ ГОДА
Я тебя зарабатывал кротостью,
И охотою лезть на рожон,
И дурацким хожденьем над пропастью,
Хоть для этого не был рожден.
Я тебя зарабатывал верностью
Стихотворной и просто земной,
И открытостью, и откровенностью,—
Все равно ты была не со мной.
Потому, как в заклятии адовом,
Вдохновляясь и плача зараз,
Я три года тебя зарабатывал —
На четвертый ты только сдалась.
И теперь уж до самой до гибели
Ни за что не расстанусь с тобой,
И плевать, что парнишка из Библии
Страждал дважды по семь за любовь.
То предание ветхозаветное —
Было, не было — не разберем,
И скорее всего и наверное
Там напутали с календарем.
1972
