но ярких мыслей лил напиток:
«Кто слишком плачет об уроне,
тому не светит и прибыток».
* * *
Хранил в сужденьях постоянство
ученый перс Абу Мазьян,
он утверждал, что христианство
явилось в мир от обезьян.
* * *
Учил святой Пантелеймон,
что если будешь суетиться,
то вмиг рогатый охламон
тебя скогтит, как рыбу – птица.
* * *
Был очень добрым рав Леви,
а изъяснялся крайне скупо:
«Когда горит пожар любви,
его гасить – и грех, и глупо».
* * *
Узнал рав Зак, пойдя к врачу,
что в нем беда засела прочно;
«Конечно, к Богу я хочу, —
подумал рав, – но не досрочно».
* * *
Был цадик Залман эрудит,
его слова – мой гордый вымпел,
он говорил: «Кому вредит,
если еврей немного выпил?»
* * *
А старец Мойше был зануда,
бубнил – как соль на раны сыпал,
но врач терпел его, покуда
со стула в обморок не выпал.
* * *
Учил мой предок Авраам:
«Пока здоров – греши и кайся,
а влипнешь в лапы докторам —
терпи, молчи, не трепыхайся».
* * *
Любил философ Сулейман
сказать изысканно и сочно:
«Когда вчистую пуст карман,
то шевелиться надо срочно».
* * *
Философ Лунц был так отзывчив —
для всех был ужин и ночлег,
и так отменно переимчив,
что думал мыслями коллег.
* * *
Патриций Ромул был герой,
оплот незыблемости строя,
его так мучил геморрой,
что он сидел в Сенате стоя.
* * *
Сказал однажды Йонатан,
гуляка, враль и полуночник:
«Имей затык на свой фонтан
и береги его источник».
* * *
Седой мудрец Авталион
был автор мысли очень точной:
«Умело сваренный бульон —
залог семейной жизни прочной».
* * *
Рассеян был философ Критий,
и был постигнут он бедой:
купая дочь свою в корыте,
ее он выплеснул с водой.
* * *
Мудрейший грек Аполлодор
сказал в ответ на речь софиста:
«Излить полезно чушь и вздор,
яснеет ум, когда в нем чисто».
* * *
Большой мыслитель Феофил
при виде кладбищ волновался:
он был, бедняга, некрофил,
но сам себе не сознавался.
* * *
Пася орущих малолеток,
друзьям печалился Федон:
«Зачем, куда мне столько деток?
Хоть изобрел бы кто гондон!»
* * *
А римсий консул Доминик
с одними шлюхами общался —
он был известен кражей книг
и никуда не приглашался.
* * *
Воспел философ Каллимах
азы мыслительной науки:
«Чрезмерный умственный замах
родит обычно только пуки».
* * *
На ухо юному соседу
шепнул однажды врач Фаллопий,
что в философскую беседу
не стоит лезть от зуда в жопе.
* * *
Сказал купцу поэт Гораций —
тот уплывал за пять морей:
«Тебе для тонких махинаций
не грек был нужен, а еврей».
* * *
Лорд Нельсон гулял по курорту,
шепча: «Меня, Боже, прости,
но девки по правому борту
сигналят налево грести!»
* * *
«Увы, – промолвил Марк Аврелий,
перед любовным стоя ложем, —
на что способны мы в апреле,
то в ноябре уже не можем».
* * *
Пророк Нехемия когда-то
свел утешительный баланс:
«Начало бед – рожденья дата,
а дата смерти – новый шанс».
Послесловие к гарикам предпоследним
* * *
Когда-то мысли вились густо,
но тихо кончилось кино,
и в голове не просто пусто,
но глухо, мутно и темно.
* * *
С Талмудом понаслышке я знаком
и выяснил из устного источника:
еврейке после ночи с мясником —
нельзя ложиться утром под молочника.
* * *
Хотя еще смотрю на мир со сцены,
хотя почти свободен от невзгод,
но возраста невидимые стены
растут вокруг меня из года в год.
* * *
Об угол биться не любя,
углов я не боюсь,
я об углы внутри себя
гораздо чаще бьюсь.
* * *
Странная всегда варилась каша
всюду, где добру сперва везло:
близилась вот-вот победа наша,
но торжествовало – снова зло.
* * *
Придя из темноты, уйду во мрак,
евреями набит житейский поезд;
дурак еврейский – больше, чем дурак,
поскольку энергичен и напорист.
* * *
В каждом зале я публики ради
чуть меняю стихи и репризы,
потому что бывалые бляди
утоляют любые капризы.
* * *
Живу я праведно и кротко,
но с удовольствием гляжу,
как пышнотелая красотка
в кино снимает неглижу.
* * *
Почти каждый вечер томлюсь я и таю,
душой полыхаю и сердцем горю;
какую херню я при этом читаю,
какую хуйню я при этом смотрю!
* * *
Теперь я часто думаю о Боге,
о пламени загробного огня,
и вижу, подводя свои итоги,
как сильно подвели они меня.
* * *
Хотя врачи с их чудесами
вполне достойны уважения,
во мне болезни чахнут сами
от моего пренебрежения.
* * *
Уже который год подряд
живу я тускло, вяло, бледно,
и я б охотно принял яд,
но для здоровья это вредно.
* * *
Увы, челнок мой одинокий
уплыть не в силах далеко:
хотя старик уже глубокий,
а мыслю я неглубоко.
* * *
Я крепко в этой жизни уповал
на случай, на себя и на авось,
поэтому ни разу наповал
еще меня свалить не удалось.
* * *
Угрюмой страсти не тая,
полна жестокого томления,
давно спилась душа моя
и к ночи жаждет утоления.
* * *
Думаю во дни утрат и бедствий,
как жесток житейский колизей,
лишь растет за время путешествий
список одноразовых друзей.
* * *
Мучась недоверием к уму
или потому, что духом нищи, —
люди ищут Бога. Но Ему
ближе те, которые не ищут.
* * *
Видит Бог – не до дна высыхают
соки жизни в дедах и папашах,
и желания в нас полыхают,
охуев от возможностей наших.
* * *
Было в долгой жизни много дней,
разного приятства не лишенных,
думать нам, однако же, милей
о грехах, еще не совершенных.
* * *
В Израиле, в родной живя среде,
смотрю на целый мир я свысока;
такой страны прекрасной нет нигде;
но нету и у нас ее пока.
* * *
Никто ловчей, чем лилипуты
различных видов и размеров,
не изготавливает путы,
чтобы стреножить гулливеров.
* * *
Борьба со злом – извечная игра,
ее шторма и штили хаотичны;
забавно, что апостолы добра
по большей части мало симпатичны.
* * *
Над этим сильно поработав,
я преуспел в конце концов:
стал дураком у идиотов
и мудаком – у мудрецов.
* * *
Всякий миф обо мне справедлив,
я такой, а не просто плохой:
рыбу в мутной воде половив,
из воды выхожу я сухой.
* * *
Стиха причудливая вязь,
питаясь внутренним горением,
таит загадочную связь
духовности с пищеварением.
* * *
Не слесарь, не философ, не правитель,
я мелкое свое клюю пшено,
однако я типичный представитель
чего-то, что названья лишено.
* * *
Нет печали, надрыва и фальши
в легких утренних мыслях о том,
как заметно мы хуже, чем раньше,
хоть и лучше, чем будем потом.
* * *
В людях, на книгах воспитанных,
дремлют опасные дрожжи:
множество мыслей прочитанных
сам сочиняю я позже.
* * *
Теперь душа моя пуста,
ей чужд азарт любого вида,
и суп из бычьего хвоста
мне интересней, чем коррида.
* * *
В потоке мыслей, слов, деяний —
мне всюду видится игра,
где зло в любом из одеяний —
тень или следствие добра.
* * *
Я стал отшельник и бирюк,
боюсь мельканья слов и лиц,
теперь познания урюк
я молча ем с немых страниц.
* * *
Я довольно выигрышный вытянул билет:
не был генералом, не был депутатом,
самой хилой премии не было и нет;
но хворая, хочется быть лауреатом.
* * *
Есть люди – их повадка так решительна,
как будто ими истина добыта,
их речь – неотразима и внушительна,
и в мягкое обернуты копыта.
* * *
Увы, но в учебники школьные,
чтоб жалоб не слали родители,
мои сочинения вольные
не станут включать составители.
* * *
Те – рискуют, играя ва-банк,
те – в конфузливом чахнут неврозе,
а еврей – он и наглый, как танк,
и застенчив, как хер на морозе.
* * *
Как ни прячься, как ни спорь и как ни лги,
как ни рыскай, словно заяц по полям,
а приходится сполна платить долги
по чужим и коллективным векселям.
* * *
На жизненном пути в любом из мест
бывало то забавно мне, то лестно,
что многие мне свой совали крест,
надеясь понести его совместно.
* * *
Мы так во всем различны потому,
что Бог нас лепит в разном настроении,
а если поднесли стакан Ему, —
видны следы похмелья на творении.
