Да, на стихи, написанные на следующий день,
Ведь все стихи пишутся на следующий день.
Глубь ночи, глубь покоя там, на улице.
Покой во всей природе.
Человечество отдыхает, забыв про огорчения свои.
Все совершенно верно.
Человечество забывает радости и огорченья,
Человечество забывает, забывает, да, забывает.
И даже проснувшись, человечество забывает.
Совершенно верно. Но я не сплю.
МНОГОТОЧИЕ
Разложить жизнь по полочкам: эта - для желаний,
эта - для действий.
Ныне сделаю это, как хотелось всегда, с одним
и тем же итогом,
Как хорошо иметь ясную цель'- твердую в ясности
что-нибудь сделать!
Сложу-ка я вещи раз и навеки.
Организую Алваро де Кампоса.
И завтра буду, где был позавчера, в вечном позавчера...
Я улыбаюсь от вещего знанья о "ничто", которым
я стану.
Я улыбаюсь, по крайней мере, всегда есть чему
улыбаться.
Все мы - продукт романтичности.
А если не были б романтиками - наверно,
были б ничем.
Час делается литература.
Господи Святый, так делается и сама жизнь!
Другие - тоже романтики.
Другие тоже ничего не свершают и являются богачами
и нищими,
Другие тоже всю жизнь собираются вещи сложить,
Другие тоже спят возле ненаписанных строк.
Другие - это тоже я.
Уличная торговка, слагая гимн своему товару,
Шестеренка в часовом механизме политэкономии,
Мать нынешних или грядущих, мертвых
этой скорлупы Империй.
Твой голос во мне как призыв в никуда,
как безмолвие жизни...
Я смотрю на листы, что хотел положить на окно,
откуда не видно, но слышно торговку,
И моя нескончаемая улыбка включается
в метафизическую критику
У письменного стола, складывая листы,
я не верил ни в одного бога,
Я смотрел в лицо всех улыбок,
слушая голос торговки,
И усталость моя - умирающий, ветхий корабль
на пустом берегу,
Этим образом какого-то поэта завершаю стихи
и отхожу от стола...
Словно я ничего не сложил, ничего не довел до конца.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
В каждый праздничный день моего рожденья
Я был счастлив и все были живы.
В доме старинном праздновали дни моего рожденья,
И радость всех, и моя, как чья-то религия,
бесспорной была.
В каждый праздничный день моего рожденья
Во мне жило, как здоровье, непонимание всего.
Умная и здоровая жизнь в семье,
Здоровое безнадежье, взваленное на меня.
Когда же пришли надежды, я знал, что лучше их
не иметь,
Когда же взглянул на жизнь - вкус к жизни
я потерял.
Да, все надежды, возложенные на меня,
Все, мне родственное и сердечное,
Все - вчера полупровидец, все!
Вся любовь на все мои детские годы,
Все, что было, о Господи, только сегодня я знаю,
что было...
На каком расстоянии!..
(Трудно представить себе...)
О, это время празднования дней моего рожденья...
То, чем сегодня я стал, это как сырость дальнего
коридора,
Портящая стены...
То, чем сегодня я стал - это продали дом
И умерли все.
А я самого себя пережил, как холодная спичка...
В каждый праздничный день моего рожденья
Я люблю эти праздники, как человека!
Сердце тянется там побывать еще раз,
Совершить путешествие в грезах и в яви одновременно
С таким же двойным бытием, как я сам...
Съесть былое, не мешкая, как голодный ест хлеб,
о масле забыв!
Я все вижу опять в ослеплении счастья былого...
Стол, приборы на нем и рисунки на звонкой посуде
Изобилие лакомств, сладости, фрукты и еще
что-то там - разглядеть не могу.
Мои старые тетки, кузены - из-за меня собрались
В то время, как праздновали день моего рожденья...
Сердце, стой!
Сердце, стой и не думай! Пусть думает голова!
Господи, Господи, Господи!
Сейчас я не праздную дни своего рожденья,
Я существую,
Дни прибавляя друг к другу.
В сроки свои я состарюсь.
Только всего!
Я бешусь - ведь былое у меня из кармана украли...
О время, когда праздновали дни моего рожденья...
ТРЯПКА
Днем разразился дождь,
Хотя с утра высь голубела.
Днем разразился дождь,
С утра я был чуть-чуть печален.
Не знаю: грусть? Чутье? Мираж?
Но только грустным я проснулся,
Днем разразился дождь.
Я знаю: элегантна мгла дождя.
Я знаю: солнце элегантность эту гнетет.
Я знаю: чувствовать погоду не элегантно.
Но кто сказал и солнцу и другим,
что я хочу быть элегантным?
Мне голубое небо дайте и дайте мне
увидеть солнце.
Дождь, мгла, туман - все это
имеется во мне.
Сегодня я хочу покоя себе сейчас лишь одного.
Я б полюбил очаг домашний, поскольку
не имел его.
Я то и дело засыпаю - вот как покоя я хочу.
И преувеличивать не надо
Спать я действительно хочу.
Днем разразился дождь.
Тепло? Привязанности? Ласки? Они
воспоминаний груз.
Но надо быть ребенком, чтобы иметь их.
Мое утраченное утро, моя небес голубизна!
Днем разразился дождь.
У управляющего дочки красивый рот,
Фруктовая начинка сердца, которую съесть
предстоит.
Когда же это было? Не знаю я...
В то утро, когда небо было синим.
Днем разразился дождь.
РЕАЛЬНОСТЬ
Да, сколько раз я проходил здесь двадцать лет
тому назад...
Все так, как было, или я не замечаю перемен
Вот в этой части города?..
Да, двадцать лет тому назад!..
Каким тогда я был, каким? Что ж, был другим я, был
другим...
Да, двадцать лет! Родимый дом совсем
не ведает о том...
Да, двадцать бесполезных лет. (А может,
все-таки и нет?
Откуда знать, в чем польза есть иль нет?)
Да, двадцать лет - а где их след? (И как их можно
потерять?)
И я пытаюсь воссоздать в воображении своем,
Каким я был, каким меня запомнил
Двадцать лет назад мой дом...
Но я не помню ничего и вспомнить не могу того.
О, если бы и ныне жил, кто здесь когда-то проходил,
Он вспомнил бы, наверно, всех...
О, скольких же героев книг я изнутри узнал, постиг,
Чем одного я, чем того, кем был,
когда здесь проходил,
здесь, двадцать лет тому назад!
Да, тайна времени здесь есть.
Да, это ничего не знать.
Да, это то, что мы во мгле рождаемся на корабле.
Да, да, вместе все или еще об этом иначе сказать.
Из этого окна второго этажа - оно все то же,
то окно,
Глядела девушка, меня постарше, в платье голубом.
Вся в голубом, а где сейчас? Кто там за пасмурным
окном?
Представить можно все, о чем не знаем даже ничего.
Моя душа и плоть моя - недвижны
и знать об этом не хотят...
Был день, когда по улице я подымался здесь
и о грядущем думал всласть,
Ведь позволяет Бог о том, что не было,
мечтать.
И вот спускаюсь я по ней - и все невесело, в былом...
Но я не думаю о нем...
Мне кажется, что две судьбы столкнулись здесь
и не сейчас и не тогда,
Но только здесь, не помешав друг другу, здесь.
Мы поглядели друг на друга и равнодушно разошлись.
И я тот, прежний, поднимался к подсолнуху грядущих
дней,
А нынешний - стал опускаться по улице и в никуда.
Наверно, это так и было...
Наверно, так произошло...
Да, в самом деле так и было...
Да, все возможно...
В воскресенье я пойду в сад в обличий других,
И безликости своей буду радоваться я.
В воскресенье буду счастлив - я, то есть все они
и я...
В воскресенье...
А сейчас четверг недели той,
где нету воскресенья.
Никакого воскресенья,
И не будет никогда воскресенья, воскресенья.
Но всегда по воскресеньям в сад приходит
кто-то, бродит.
Так и жизнь вот так проходит,
Жизнь идет неуловимо, кто ее умеет слышать
Более-менее, проходит для того, кто любит
думать:
Ведь всегда по воскресеньям возится
в садах тех кто-то,
Пусть не в наше воскресенье,
В воскресенье не мое,
В воскресенье...
Но всегда другие будут в сад спешить
по воскресеньям,
Воскресеньям...
ОТДЫХ ЗА ГОРОДОМ
О, спокойствие ночи и за городом отдых!
О, спокойствие, которое кажется глубоким таким.
Лай собак, пронизающий ночь.
О, спокойствие, что подчеркнуто еще более тем,
Что ничто в темноте не кружит и не шепчет...
Как гнетет меня это!
Как счастье гнетет!
И такая идиллия для кого-то - не для меня.
Без жужжанья, без шепота,
Под небом, усыпанным веснушками звезд,
С громким лаем собак, сдабривающим этот покой.
Я приехал сюда отдыхать,
Но дома оставить себя позабыл.
Я привез с собой шип, вонзенный
в однотелое существо,
Тошноту кочевую и болезнь ощущенья
себя самого.
Непокой этот вечен, расщепленный на крошки,
Словно хлебная корка, что крошится в руках.
Эта немощь вечна, я ее выпиваю глотками,
