Защитой т собак и от шпаны.
Я скоро стану волевой натурой
И буду знать, заем ношу штаны.
Ведь шастать ночью — тоже дело чести,
Угроблюсь сам — целее будешь ты!
А утром возвращаюсь — ты на месте,
А на подушке столько пустоты…
А помнишь, ты меня тогда обматерила,
Когда я взял на грудь три раза по ноль-пять.
Я встать тогда не мог с кровати, Катерина!
А ты меня: всё в бога, в душу, в мать…
Да так ругала, то ушёл я ночью
С тяжёлой арматурой на горбу?
И с той поры тебя я, между прочим,
И честь твою видать хотел в гробу!
Эх, что ж ты, Катерина, Так рано озверела?
Я ж уходить от бабы-то ночами не привык.
Ну, сбережёшь ты честь! Оно святое дело!
Так я с ночных прогулок уж скоро не мужик…
Уже весна, с попутными полегче,
Берут железный, не спросив, куда.
Да сам я стал уже заметно крепче,
Ну, крепче, чем Сталлоне да Ван Дамм.
Ношу я по привычке арматуру,
Но близится развязка… Что ловить?!
Я арматурой грохну тебя, дурру,
Чтоб честь твою навеки сохранить!
Одна на миллион
Я просыпаюсь от движения ключа
В несмазанном замке соседской двери.
Сосед девчонок водит по ночам,
Ему любая ночью честно верит,
Что дома у него полно конфет,
Что кофе лучше, чем в любом кафе,
И что как раз такая как она
На миллион встречается одна.
Она одна, но как всегда не та.
Но в этом горе нет его вины.
А есть мечта, высокая мечта,
Чтоб отпуск был подольше у жены
И я не сплю уже. Я думаю о нём.
Какая жизнь! Без промаха все ночи.
Ко мне ж никто не ходит даже днём,
И даже позвонить никто не хочет.
А может дело вовсе не во мне,
А дело, может быть, в моей жене.
Такая злая тётка как она
На миллион встречается одна
Она одна и уж давно не та.
Но в этом горе нет моей вины.
А есть мечта, высокая мечта,
Чтоб отпуск был скорее у жены.
Жить стало радостней, жить стало веселей,
Хоть женщины всё реже и капризней,
Я обновляю шкуру по весне
Как будто у меня пятнадцать жизней.
И в каждой у меня полно годов,
И я всегда как пионер готов.
Готов я ждать, что встретится она,
На миллион конечно же, одна.
Она одна, но вдруг опять не та!
Так в этом горе нет моей вины,
А есть мечта, высокая мечта.
Чтоб отпуск не кончался у жены…
Очень блатная песенка
Я не качался, не тянул, наколкой грудь не пачкал,
Не фраерился на бану, на шмарах не горел,
Не лез я в сламу к пахану и не косил на спячку,
И на паше поутру по полчаса не прел.
Меня глоты не гнали с нар и кум не пас напрасно,
Я у хозяина в шнырях, как сявка, не ходил,
Не жухал вяло после сна, не киксовал опасно
И на перо пока никто меня не посадил.
Я не щипач и не ширмач, по хазам не малинил,
Не марафетил мокрых ксив, барыг не почитал…
Вообще, детский врач в одной из поликлиник.
Я просто новый детектив недавно прочитал
Сезон охоты
Зовут её то Люся, то Наташа, то ли Маша.
Зовут её по-разному и разные, но вот
Зовут её не важно как, но вот, что очень важно:
Куда её, когда её и кто её зовёт.
Сезон охоты к перемене мест
Чужих квартир, кроватей и имён
Не кончится, пока не надоест.
Того, кто вас надкусит, но не ест,
Считать героем всех народов и времён.
Марину тянет к умным, благородным и богатым,
А к бедным и красивым хоть не тянет, но влечёт,
И просто таки тащит к бородатым и усатым
И к некрасивым тащит, но они уже не счёт.
А к лысым тянет Машу, Свету, Люсю и Наташу.
У Маши и Наташи — новый лысый каждый день.
И глушат они с лысыми портвейн за жизнь за нашу.
С портвейном жизнь такая, что забавней нет нигде.
Она влезала в платья раньше легче, чем сегодня,
Хоть стали платья шире, а проём дверной тесней.
Ну, на тебе! Чуть свистни, и сегодня, кто угодно,
Хоть лысый, хоть кудрявый неизбежно будет с ней.
Пусть умных разобрали, и хороших, и красивых,
Богатых тоже склеили заразы понаглей,
Но лысых точно хватит всем. Дай бог девчонкам силы!
А с лысыми и жить смешней, и
