Унимается пламя горения,
и напрасны пустые рыдания,
что плывет не заря постарения,
а густеет закат увядания.
* * *
Стоит жара, и лень амурам
в сердца стрелять, и спят они;
я Фаренгейта с Реомюром
люблю ругать в такие дни.
* * *
Зачем в устройство существа
повсюдного двуногого
Бог сунул столько бесовства,
крутого и убогого?
* * *
Душа моя во мне дышала
и много высказать хотела,
но ей безжалостно мешала
прыть необузданного тела.
* * *
Порой весьма обидно среди ночи,
что я не знаменосец, не герой;
ни язва честолюбия не точит,
ни жгучих устремлений геморрой.
* * *
Снова церковь – и в моде, и в силе,
но творится забавная драма:
утвердились при власти в России —
те, кого изгонял Он из Храма.
* * *
Когда пожухшее убранство
сдувает полностью с ветвей
и веет духом окаянства —
томится мыслями еврей.
* * *
Забавно, что в соседней бакалее
легко найти творение ума,
от порции которого светлее
любая окружающая тьма.
* * *
Скоро мы, как дым от сигареты,
тихо утечем в иные дали,
в воздухе останутся ответы,
что вопросов наших ожидали.
* * *
В горячке спора про художества
текущей жизненной картины
меня жалеют за убожество
высоколобые кретины.
* * *
Плывет, качаясь, наше судно,
руководимое не нами,
по волнам дикого абсурда,
который клонится к цунами.
* * *
Душе моей пора домой,
в ней высох жизни клей,
и даже дух высокий мой —
остоебенел ей.
Постскриптум. Новые гарики
* * *
Что в нас играет? Чувства, знания
и предков зыблющийся прах,
а ниже уровня сознания —
утробный, чисто рабский страх.
* * *
Меня приветила эпоха —
читался я довольно длительно:
когда душе темно и плохо,
ей наплевательство целительно.
* * *
И не простить, и не забыть,
как убивали влет
пытающихся растопить
многовековый лед.
* * *
В умах талантливых людей —
тьма миражей, уже готовых,
и полный крах былых идей
грозит рождаемостью новых.
* * *
Опять вовлечься в хаос – наше право,
и нам легко достигнуть этой цели,
повсюду зазывальщиков орава
и нежные офелии с панели.
* * *
Когда хорошая кормежка,
что очень важно для народа,
то кажется: еще немножко,
и будет к ужину свобода.
* * *
И кругозор был сильно сужен,
и стойло было огорожено,
я небо видел только в луже —
оно и там меня тревожило.
* * *
Надежды разгораются и гаснут,
и новым ослепляют пируэтом,
они совсем и вовсе не напрасны,
поддерживая нас обманным светом.
* * *
Своих детей убив, Россия мается,
но свежая на смену зреет завязь,
страна за это время изменяется,
умело той же самой оставаясь.
* * *
Великих нет уже злодеев,
а кровь и щелканье курков —
от умудренных прохиндеев
и воспаленных мудаков.
* * *
Волны света, волны мрака вперемежку
вечно катятся, заведуя судьбой,
и не прячет Бог довольную усмешку,
когда борются они между собой.
* * *
Я все же верю, что Россия
еще воспрянет ото сна,
а тут как раз придет Мессия,
и станет вечная весна.
* * *
Теперь, когда вижу свой век целиком,
пишу с убежденным спокойствием:
неважно, что жил я дурак дураком,
а важно, что жил с удовольствием.
* * *
Не верю истинности знаний
о тех событиях, что сплыли:
калейдоскоп воспоминаний
всегда цветистей давней были.
* * *
Тюрьма – это школа смирения,
но злоба родится из боли —
отсюда и дух озверения,
присущий питомцам неволи.
* * *
Сегодня я думал, моральный урод,
что все-таки мы пустомели:
евреи в России споили народ,
а больше нигде не сумели.
* * *
Свободный дух – родня недугу.
По счастью, он неизлечим.
Больные тянутся друг к другу,
хотя для ссоры – тьма причин.
* * *
Разное к нам у Творца отношение —
ровно по нашим масштабам,
лучшее Богу от нас приношение —
это даяние слабым.
* * *
Проблем у нас – немыслимая тьма,
дано как мудрецам, так и ублюдкам,
что главные усилия ума
повязаны не с небом, а с желудком.
* * *
Есть некие невидимые шкалы
для личного достоинства и чести,
несметные гиены и шакалы
не снизят их, собравшись даже вместе.
* * *
Сплетня, слух и клевета —
скотская компания,
жизней наших маета —
поле их питания.
* * *
Тоска былых невзгод, утрат, метаний
с годами не низводится к нулю,
и сладостная боль воспоминаний
нас часто посещает во хмелю.
* * *
В истории такие есть периоды —
они весьма заметны и нередки —
когда различной умственности ироды
растут везде, как раковые клетки.
* * *
Очень редко и почти без интереса,
хмуро новости ловя, листаю прессу —
поминальная идет повсюду месса
по усопшему духовному прогрессу.
* * *
Пускай неверны домыслы мои,
но ясно видно это злоключение:
у жизни есть придонные слои —
беда, если выносит их течение.
* * *
А время течет не пустое
в оставленной мною отчизне:
в России эпоха застоя
лекарственна вянущей жизни.
* * *
Среди научных достижений,
которым нынче нет числа —
и миллионы тех мишеней,
которых гибель унесла.
* * *
В эпохи грандиозного обмана,
а в мире часты эти времена,
умы полны кровавого тумана,
а на глазах – густая пелена.
* * *
Я ничуть политикам не критик,
но решили как-то мы с приятелем:
чем честней и искренней политик,
тем успешней врет он избирателям.
* * *
Давно мне это предсказали:
твоей игре опасно эхо,
я это вспомнил на вокзале,
когда с этапом в лагерь ехал.
* * *
Любя всей душой беззаветно
ту землю, в которую врос —
чего ж не любим я ответно? —
извечный еврейский вопрос.
* * *
Конечно, старикам сегодня грустно,
конечно, это тягостное чувство,
что все твои святые убеждения —
всего лишь результаты заблуждения.
* * *
Всегда в тени значительной идеи,
фужеры воздымая и бокалы,
тусуются большие прохиндеи
и мелкие сметливые шакалы.
* * *
В годы лжи, клеветы и наветов
если манит успех проходимцев,
можно много полезных советов
получить у народных любимцев.
* * *
Все в мире зыбко, но зато
наш век в удобствах нас купает,
и непродажно только то,
чего никто не покупает.
* * *
Заметил верно кто-то встарь
в дыму большого зарева:
не столько страшен государь,
как шавка государева.
* * *
Когда дела пошли вразнос,
а ты за них в ответе —
ищи еврея, чтобы нес
вину за беды эти.
* * *
Всегда евреи дорожили
чужой землей, где поселились,
на бочки с порохом чужие
они восторженно садились.
* * *
Забавен, однако, наш умственный путь:
с упрямством, достойным быков,
мы дыры в познании верой заткнуть
пытаемся много веков.
* * *
Вдоль жизни возникают обстоятельства,
в которых есть различные возможности,
а то, что там мелькает, и предательство —
проверка нашей совестной надежности.
* * *
В ходу сегодня новые страницы —
о чести человека, о правах,
однако дух усатого убийцы
по-прежнему витает в головах.
* * *
Коль начал, я буду писать до конца,
являя цинизм и бесстыдство,
а что еще жив я – не милость Творца,
а просто Его любопытство.
* * *
Трава восходит молодая
над теми, кто уже не тут,
но тени их, не увядая,
во мне живут.
