Постскриптум через много лет
* * *
Мы уйдём, оставаясь в потомках,
а они – до поры, что устанут —
в комфортабельных новых потёмках
выживать и надеяться станут.
* * *
Город мой – столица трёх религий,
между ними – длинный интервал,
все они основаны на книге,
что Творец евреям диктовал.
* * *
Вот ведь чудо: в мерзкие, промозглые
годы ядовитые и душные
в головы – крутые и безмозглые
мысли вдруг являлись непослушные.
* * *
Повсюду так непрочно, зыбко, шатко,
что ясно слышен шум годов лихих,
у варваров известная повадка —
отсюда и прозвание у них.
* * *
Всем советам папы вопреки,
сызмала купаясь в море смеха,
часто заплывал я за буйки,
и в Сибирь поэтому поехал.
* * *
Повсюду суются карасики,
свою демонстрируя личность —
играют карасики в классики,
а щуки не любят публичность.
* * *
Своя у всех земная участь,
а трудность – общая одна:
прожить, не скурвясь и не ссучась
в кольце окрестного гавна.
* * *
Нет, палач не думает о мёртвых,
мёртвые забыты и молчат,
а убийцы, сидя на курортах,
радуются живости внучат.
* * *
В мыслительных гуляя эмпиреях,
я понял: невзирая на изъяны
(а думал я, конечно, о евреях),
мы вышли из удачной обезьяны.
* * *
Всё нынешнее – сумрачно и странно,
а прошлое – в нём было, чем гордиться,
поэтому подробно и пространно
врать о былом так тянет очевидца.
* * *
Мигом забывая про свободы,
мягче и послушней пластилина
делаются целые народы
под рукой крутого властелина.
* * *
Когда подонки празднуют успех,
и льётся на умы змеиный яд,
рабы – интеллигенты гаже всех,
они ведь понимают, что творят.
* * *
Смешно карает Бог того,
кто трус, подлец и вор:
то в жопе насморк у него,
то в голове запор.
* * *
Профаны, недоучки и невежды —
нисколько и ничуть не простаки:
прикид у них солидней, чем одежды,
что носят мастера и знатоки.
* * *
Игра творится повсеместная,
весьма кровавая порой.
Смешная, мудрая, бесчестная.
Бог наслаждается игрой.
* * *
Хозяев жизни близко я не знаю,
однако по лицу и паре фраз
я вмиг тюрьму и лагерь вспоминаю —
такие типы видел я не раз.
* * *
Пускай слегка дрожат, как жидкий студень,
и пусть умы сомнением не маются —
весьма уполномоченные люди
весьма серьёзно этим занимаются.
* * *
Всюду слышится – «нагни и дави»,
в каждом лидере – повадка солдата,
в мире жутко нехватает любви —
впрочем, не было её и когда-то.
* * *
Империя внушает восхищение
своим размером и разноязычием,
империя дарует ощущение,
что даже раб велик её величием.
* * *
России не опасен внешний враг,
её хранят пространство и снега,
но ей опасен внутренний дурак,
усердно сочиняющий врага.
* * *
О росте поганства на свете
есть факты, неслышно кричащие:
нам редкие сукины дети
встречаются чаще и чаще.
* * *
Мне истина одна – помимо прочих —
заметна среди мудростей нагих:
сидящие в гавне всегда хлопочут
завлечь и затащить к себе других.
* * *
Чтобы дурачиться, отменный нужен ум,
прослыть безумцем – дар высокий нужен,
а умников повсюдных робкий шум —
подпев чертям, собравшимся на ужин.
* * *
От сытной пищи чуть подкисли мы,
улёгшись в тёплую кровать,
блоху любого разномыслия
стремимся тотчас подковать.
* * *
На этом отрезке отлогом,
где рвётся течение лет,
забавно, что связь моя с Богом —
крепчает, хотя Его нет.
* * *
Судить меня не следует жестоко,
однако же не стоит и хвалить:
не плыл я никогда против потока,
хотя и в нём старался я не плыть.
* * *
Лично я – из дурной категории,
не имевшей с эпохой интима,
и меня даже ветер истории
не продул, хоть и дул ощутимо.
* * *
Нынче книгу врача я листал,
там идея цвела, словно роза:
наше чувство, что совесть чиста —
верный признак начала склероза.
* * *
Я много лет в тиши библиотек
провёл самозабвенно и угарно,
а после в суете погряз мой век,
но тот восторг я помню благодарно.
* * *
Естественно, что рыла, хари, рожи,
умеющие нас гонять гуртами,
куда сильней в понтах и выпендрёже,
чем люди с симпатичными чертами.
* * *
Нам наша память аккуратно
струит благоуханный дым
и красит всё, что невозвратно,
то розовым, то голубым.
* * *
Забавно, что течение истории —
похоже, просто ради развлечения —
смывает без остатка все теории
насчёт её дальнейшего течения.
* * *
И злоба, и зависть – унылые чувства,
едят они ржавчиной души,
а души, когда в них достаточно пусто,
готовы калечить и рушить.
* * *
Нет, радостей себя я не лишал,
однако же удачами не хвастал,
я заповеди редко нарушал,
законы нарушал я очень часто.
* * *
Что негуманно, что гуманно,
и с кем нам как себя вести,
мы понимаем так туманно,
что нас весьма легко пасти.
* * *
Творящиеся в мире вещи,
точнее – факты и события,
напоминают мне зловещие
чертей и дьяволиц соития.
* * *
Спеша на зов любой трубы,
за всё заранее прощённые,
раскрепощённые рабы
страшнее, чем закрепощённые.
* * *
Услада есть у населения,
она смягчает все напасти:
отнять восторг совокупления
не по плечу паршивой власти.
* * *
Ни мечтой себя не греем,
ни надеждами благими:
вряд ли мир простит евреям
то, что вечно делал с ними.
* * *
Мы брели по жизни наугад,
ощупью, смекалисто и слепо,
нынче как оглянешься назад —
было всё прекрасно и нелепо.
* * *
С Богом легче земная дорога,
хоть и разны у веры одежды,
если б мы не придумали Бога,
в жизни было бы меньше надежды.
* * *
Удача моя – не секрет:
на зависть оседлым евреям
я пепел моих сигарет
по трём континентам развеял.
* * *
А перспектива невеликая —
таков наш фатум:
погубит Землю злоба дикая
и мирный атом.
* * *
Одно у нас веками неизменно,
людей это пугает по наивности:
евреи говорят одновременно —
отсюда миф о нашей коллективности.
* * *
Всего скорее, это не случайно,
поскольку мой народ не вяжет веников:
евреи, чтобы править миром тайно,
ругают и поносят соплеменников.
* * *
Когда мы планы жизни чертим —
когда и что, куда и как —
смеётся Бог, хохочут черти,
и бесы прыскают в кулак.
* * *
Везде всегда одно из двух,
и очевидна безусловность:
где разум испускает дух,
сей миг является духовность.
* * *
Давно уже не слышал я ни звука
про то, как мы творим народам беды,
но скоро докопается наука,
что есть ещё евреи – людоеды.
* * *
С устройством мира я знаком
уже довольно длительно,
мне смесь бедлама с бардаком
ничуть не удивительна.
* * *
Напрасны все прихлопы и притопы,
впустую антраша и пируэты —
пространство цепенеющей Европы
победно заселяют минареты.
* * *
Попадая во властную челядь
и возвыся свой жизненный путь,
человек превращается в нелюдь,
сам того не заметив ничуть.
* * *
Людей таких, как есть, я принимаю,
но некое в них вижу изменение,
и нынче ничего подлей не знаю,
чем бурное общественное мнение.
* * *
От иллюзий былых остаются руины,
от надежд и мечтаний – обломки,
но трезвонят попы и талдычат раввины,
что урон восстановят потомки.
* * *
Уже годами сильно траченый,
сполна отпел я жизнь мою,
но каждый вечер в час назначенный,
себе я в рюмку виски лью.
