Дмитрий Пригов - Неложные мотивы

Ведь

Вода одежду снизу мочит

Но губы синие бормочут:

Не пройдут!

Белый платочек повяжет

Из лесу бормоча

Вроде лесного ручья

Выйдет

Что-то такое мне скажет

Про муравейники, или

Чтобы её схоронили

Когда помрёт

На холме

Среди всех поэтов, чьи стихи я использовал как мотивы для своих собственных опусов, произведения Власенко менее всего ложились на мой сборочный стол. Я делал усилия, тратя огромную нервную энергию, чтобы не передавить, не сломать все-таки первоначальную авторскую невидимую, почти незаметную на глаз и слух, но ясно ощущаемую специфическим поэтическим органом интонацию. Но и бросать было как-то не в моих правилах. Вот и получился наименьший сборничек из всех. Но, надеюсь, по качеству (если такое наличествует во всех них) не очень среди них выделяясь, в худшую сторону, я подозреваю.

Сперматозоид как мальчик кровавый

Носится с горлом своим перерезанным

Маленький, бледный, чуть видный, болезный мой!

Дикие эти мужские забавы

Режутся, губят и жгут, точно угли

Знаешь, чем кончится? — помнишь ли Углич

Городок на Волге

Вот сидит и тачает петлю

А и вправду — кому же ты нужен

Эту мелкую белую тлю

Даже и извращенец на ужин

Не ухлопает

Коротая безумные зимы

В Беляево

Может, в Брянске там невобразимом

И есть счастье

Но здесь…

Протирая затылок

Чужой

Револьверным стволом

Видишь: вот под столом

Уже

Постепенно остыло

Вернее, ещё остывает

Чьё-то грузное тело –

Так тебе ведь хотелось

Этого! –

Да, хотелось! –

Вот-вот, тебе хотелось! –

Да, да, хотелось! –

Вот, вот, с детства тебе хотелось этого! –

Да, да, да, мне с детства этого хотелось! –

А что ты кричишь? –

Извини, нервы

Ходят трамваи, спят пассажиры

Брешут собаки по частным владеньям

Там задыхаются прямо от жира

Изнемогают к тому же от денег

А мы на ложе святого Прокруста

С возвышенным сердцем открытым искусству

Лежим

Во всех других предуведомлениях к сборникам этого проекта я всё сетовал по поводу собственных проблем, рассматривал различные аспекты своих стратегических и тактических уловок по отношению к чужим приручаемым и, естественно! естественно! — неминуемо при том калечимым стихам. Надеюсь, что калечу их все-таки не до смерти.

Но ни разу мне в голову не пришло, что авторы этих стихов не просто имена, а реальные живые люди, которым могут попасться эти мои проделки. И что же они почувствуют при этом? Что бы я сам почувствовал, если бы кто-нибудь так обошелся с моими собственными опусами? — да ничего бы не почувствовал.

То были годы декаданса

Скрытого

Любой, бывало, как маньяк

На рельсы синие кидался

А после не встаёт никак

К нему подходят: Эй, вставай!

Пошутил

И довольно!

А после смотрят: а он — ой! –

И не пошутил

Кроме примуса на даче

Что ещё? — ну, товарняк

Вдалеке, словно Варяг

Грохочущий

Только у него иначе

Всё

Чем у Варяга

У того одна вода

Стоячая

А у этого — туда-сюда

Мелькания

В пустоте

Ах, Ольга! Ольга, ты

В моей сугубой оде

Как дикие пласты

Тёмные

Копошащиеся

Зашевелишься вроде

И вроде — рёбра, хвост

Чешуйки! — Ах, прохвост

Опять под юбку залез

Нету Родины ближе

Разве — карма да смерть

Так они и в Париже

И в Москве их не сметь

Поменять

Ну а с Родиной млечной

Нежной

По провинциям вечным

Так и скитаться

Нежно

Там стояли сараи

Вечные

Под весенние трели

Соловьиные

Вроде бы несгораемы

А и все погорели

Неделю назад

Полностью выгорели

Только пепел с отливом

В синеву

Может быть и счастливей

Они там

Куда выгорели отсюда

Я недаром их бил и ронял

Покрывал их горячею пылью

Опускал в ледяные моря

Глаза мои

Чтобы мёртвыми, мёртвыми были

Окончательно

Чтобы вдруг, как из некой дыры

С точки зренья как бы мошкары

Незадействованные

Смогли

Взглянуть

На всё это

Книжечку этих стихов поэта Финна я уж не помню где приобрел ли, обнаружил ли, подарил ли мне кто-то. Задумав проект, связанный с чужими стихами и их основными мотивами, могущими быть ненавязчиво переработанными в мои, вернее, наши общие тексты, я обратился к ней. И она меня привлекла, прежде всего, обнаженной и даже некоторой болезненной приверженностью к мотивам исключительно духовным: смерть, любовь, потери, обретения. Моя задача состояла только в том, чтобы быть как можно более адекватным ей. Это, конечно же, не означает рабского следования тексту оригинала. Нет, это как в случае с природой и жизнью. Важно найти наиболее неискажающий квантор перевода.

Память о первой любви

Словно хлысты и крапива

Жалящие

Белое платье в крови

У покосившейся ивы

Приречной

Последственный мрак заоконный

Звуки чудные — не конный ли

Проскакал

Расцветает безумный цветок

На досаду в саду ли, в аду ли

И шумит неземной водосток –

Господи, и взаправду надули

Обещали покой и прострацию

Нирвану

За мученья! ан нет — инкарнация

Новая

Ещё пущая

С понижением в статусе

Целовать я смерть не стану! –

Это почему же? –

Вот такой мой есть каприз! –

Это почему же? –

Как-то вот меня не тянет! –

А куда же тебя тянет? –

А тянет головою вниз

Повисеть! –

Так это вот и значит — целоваться со смертью

Я лежу с головою зарытой

Обещают найти и отрыть

А предложат взамен что? — корыто

Где способно лишь кости сложить

Обученные! –

Да и мы сами-то лучше немногим

Живём! –

Так зачем же вам было убогим

Обещать

И откапывать

Чуешь дыханье небес

Чувствуешь холод долины

Видишь, туманится лес

Слышишь Назианзина

Слова:

Все мы — следы на песке

Польза в слезах и тоске

Окончательно смывающих

и эти слабые,

лукавые следы

Жить с женщиной-уродом –

Оно не всё одно

Оно лишь входит в моду

А я уже давно

Живу

Как Ленин с Нахтигалем

С Осой Архистратиг

Они лишь постигают

А я давно постиг

Ось земную

Вот, привидятся дивные твари –

Муравьиная кошка, а то

Конь гуляет в шикарном пальто

Или Щорс с Лорелеею в паре –

И что?

Ничего, и похуже морока

Приключалася с нами — и к сроку

Всё испарялось

А ежели не испарится –

Значит, так и надо

Так и будет

Так и жить станем

Стихи читаю звЕрям

И разным грызунам

Уж и не знаю сам –

Зачем

Наверно, чтоб проверить

Что-то

А вот и не осталось

Ни строчки, и усталость

Мгновенная

Одолела

Это последний сборник серии. Пора от этой полувурдалачьей привычки возвращаться к самостоятельному существованию. Самому вдохновляться чем-либо, самому находить отправные образы и слова. Ну что же, это нам не впервой. Было у нас уже такое. Но и всемирная страсть единения, даже выраженная, может быть, в такой экстравагантной и пугающей форме, как вурдалачество, — все равно есть знак всемирного тяготения всего ко всему. Ну, что же, теперь пойдем другим путем. Вынуждены пойти другим путем.

Тихо ягодки кладём

Чёрные

В древние корзины

И бредём себе, бредём

Вот уж за осины

Дальние

Забрели

Я оглядываюсь вдруг

А ты уже как странный жук

Нездешний

Ползёшь

Я чаю заварю

Задумаюсь над зверем

И к своему зверью

Внутреннему

С неменьшим доверьем

Отнесясь

Скажу с какой-то грустью: