Дмитрий Быков - Гражданин Поэт. 31 номер художественной самодеятельности

Скандал! Скандал! Попы из города Ижевска
Сказали пастве дорогой,
Что сам – Кирилл! – не хочет вечного блаженства,
А дружит с властью и деньгой.

Забыв порядок строгий,
Елейным голоском —
Мол, он не думает о Боге,
Он не заботится о Боге,
А о грешном и мирском!

Обжорство, мздоимство, притворство, разврат, содомия,
Сливается с властью Московская патриархия,
Мы больше не будем молиться за вас, дорогие!

Скандал! Скандал! Как гроб, который был поваплен,
Страшна церковная среда.
Но им – в ответ – сказал церковный спикер Чаплин:
Вы все наврали, господа.

Умерьте раздраженье,
Заткните грозный глас!
Мы запрещаем вам служенье,
Мы запрещаем вам служенье,
Православье не для вас!

Из ваших протестов портрет неприглядный соткался:
Ругать посвященных осмелилась низшая каста!
Раскол, фанатизм, клевета, богохульство, сектантство.

Скандал! Скандал! На месте благостного роста
Бесстыдно воет ураган:
Рошаль, Рошаль, герой прославленный «Норд-Оста»,
Минсоцразвитье обругал!

Из них он сделал пугал,
Играя и шаля.
Его пора поставить в угол,
Его пора поставить в угол
И отшлепать Рошаля.

Мы так научились докладам, отчетам, доносам,
А он нас опять возвращает к свищам и поносам,
Больницам, интернам и прочим проклятым вопросам!

А вот, а вот премьер отметился в Госдуме,
Отчетом радуя умы,
И там, и там, в сплошном приветствующем шуме,
Как моль в наглаженном костюме,
Ему мешаем только мы.

Мы все, пока живые,
Из гущи, из толпы,
Все наши точки болевые,
Сынки и дочки молодые,
И больные, и попы!

Они уже все попилили, и все порешали,
И столько набрали лапши, чтоб делиться с ушами,
А мы, то есть все населенье, им так помешали —
Бюджетники, дети, старухи, солдаты, клошары,
Крестьяне, менты, пациенты, студенты, лошары,
Кавказцы, нацисты, манкурты, удмурты, Рошали…

Не жалею, не зову, не плачу,
Не веду войны за большинство.
Скоро я последний год растрачу
Царственного срока своего.

Но ведь жизнь не кончится на этом!
Думаю, немного погодя
Можно гражданином стать. Поэтом.
Можно – комментатором «Дождя».

В Сколково рассказывать студентам —
Хоть про независимость суда…
Я ведь был когда-то президентом.
Думаю, меня возьмут туда.

Можно и в баталиях журнальных.
Дать поупражняться голоску б…
Я теперь скупее стал в желаньях.
А когда я, впрочем, был не скуп?

Что я сделал, собственно, такого?
Чем отмечен наш полураспад?
Выпустил Бычкова? Снял Лужкова?
Моду ввел на Твиттер и айпад?

Я и сам не помню, что там было —
По большому счету все равно:
То ли техосмотр для педофила,
То ль кастрацию за казино…

Родина не слишком замечала
Эти фишки в собственном дому.
Все же знали с самого начала,
Для чего я нужен и кому.

Все прошло. Куда, скажи на милость?
Мало что осталось за душой.
Может, мне действительно приснилось
То, что я когда-то был большой?

Нет ответа моему незнанью.
Вот и вспоминаю, как во сне:
Я ль скакал весенней гулкой ранью
Или кто другой скакал на мне?

У Аль-Каиды крупный случился завал,
И великий триумф – у ковбоя.
Тот, кто спать не давал, кто все время взрывал,
Наконец не вернулся из боя.
Он грозил невпопад, на законы поклал,
Торговал наркотой и рабами,
Но по совести жалко – не знаю, как вам, —
Что теперь он достался Обаме.

И детали кровавые мир потрясут,
И момент подозрительный, странный…
Надо было, мне кажется, все-таки в суд —
Хоть в Гаагский, а лучше в Басманный.
– Что за пафосный бред! – Вы воскликнете вслух,
Пацифизма не вынеся на дух.
Неужели иссякнул наш доблестный дух,
Выражаемый только в парадах?!

Неужель нашей воинской славе кранты,
И знамена мы свесили набок,
И удел наш – народные типа фронты
С Надей Бабкиной, клянчащей бабок?!
– Разумеется, нет! – Я воскликну в ответ.
Мы бываем жестоки в реале.
Мы иных террористов по нескольку лет
И по нескольку раз убивали.

Но ведь можно гуманно, без яростных рож
Одержать над Усамой победу.
Как он был бы в спортивном костюме хорош,
В Белый дом приезжая к обеду!
Чтоб уютно дымился террора очаг,
Прикрываясь пиаром нехитрым,
Чтобы в гости к нему приезжала Собчак
Или кто там у них – Пэрис Хилтон?

Вот как надо с врагами мириться вничью.
Вы из нас сотворили изгоя,
Но у нас бы Усама отстроил Чечню,
А у вас не вернулся из боя.

– Жди меня, и я вернусь! —
Лозунг фронтовой.
Гражданин, мотай на ус,
Думай головой.
Это не пустой афронт,
Не дешевый понт:
Если кто-то хочет фронт —
Он получит фронт.
– Жди меня, и я вернусь
В прежние права, —
Уговаривает Русь
Истинный глава.
– Вся в мурашках, точно гусь,
В вечном мандраже —
Жди меня, и я вернусь.
Собственно, уже.
Пусть кадит во сто кадил
Всяческая гнусь!
Правда, я не уходил —
Все равно вернусь.
На двенадцать, на шесть лет —
Не один ли хрен!
Но не с фронта, как поэт:
С фронтом, как Ле Пэн.
Вот привычная уму
Русская скрижаль:
Я зажму и пережму
Все, что недожал.
Возвращение отца
В лАвровом венце —
Сына, мужа и отца
В собственном лице.
Жди меня, и я вернусь,
Верный твой гарант.
Вместо памятных Марусь
Будет «Лада Грант».
Еду мстительный, как месть,
Грозный, как гроза:
Я сумел ее завесть
С пятого раза!
Группа «Озеро», не трусь!
Не бросай труда.
Жди меня, и я вернусь —
Деться-то куда?
Хоть и правит наша рать
Левою ногой,
Но зато умеет жрать,
Как никто другой.

Далеко, в селе Еруда,
Весь в рутине мирных дел,
Жил уехавший отсюда
Дядя Степа-мильярдер.
Эту кличку часто слыша
От своих односельчан,
Он хоть был по ходу Миша,
Но на это не серчал.
Дядя Степа был успешен.
Честный труд его питал.
Был до кризиса окэшен
Дяди-Степин капитал.
Все любили дядю Степу
За красу его и стать,
Целовали только в попу —
Выше было не достать.
Спорить было с ним накладно:
Прибрала его рука
«Полюс золото» и «Квадро»,
«Ренессанс» и РБК,
А еще у Степы были
«Оптоган» и ё-мобили,
А еще, дразня бесстыжих
И завистливых людей,
Никогда на горных лыжах
Он не ездил без б… б…
(Заикается, машет рукой.)
Он гремел на всю Европу —
Амстердам, Париж и Канн.
Но внезапно вызвал Степу
Самый главный великан.
Он сказал: «Послушай, Степа!
Воплоти мечтанья в явь!
Предлагаю не для стеба —
«Дело правое» возглавь.
Без скандалов, без протеста,
Без особенных страстей —
И займи второе место
После партии властей!»
– Есть! – воскликнул дядя Степа
Не боясь великих дел,
И поднялся из окопа,
Где до этого сидел.
И пошли за ним наглядно,
Как знамена, проносясь,
«Полюс золото» и «Квадро»,
РБК и «Ренессанс»,
Поднимая тучи пыли,
Ё-летели ё-мобили,
И, утратить опасаясь
Свой законный миллион,
Следом шел отряд красавиц —
Весь Почетный Легион!
Все без шума и без пыли
За достойные лаве
В эту партию вступили
С дядей Степой во главе.
И она легко и честно,
Без особенных идей,
Заняла второе место
По количеству б… б…
(Машет рукой, уходит.)