Не потеряет чести в глазах своих солдат.
… Молчит комфронта Жуков… Боеприпасов нет…
Разбомблены обозы. Громит враг лазарет.
Шпионы «Бранденбурга» рядятся в партизан.
И рация умолкла… И всё тесней капкан.
В двух километрах — наши… Идут, гремят бои.
В кармане гимнастёрки патрончик на двоих.
Всё чаще в рукопашный срываются бойцы,
Но раненого «батю» не в тягость им нести…
Спасибо вам, солдаты, — и павшим, и живым,
Что не смогли фашисты взять рубежей Москвы.
За Верею и Боровск спасибо, братья, вам…
И выбор ваш оправдан, товарищ командарм.
Не изменив Отечеству, свой выполнили долг.
В небесном русском воинстве
На марше с вами Бог.
Шагает тридцать третья…
И слава ей, и честь!
Над Вязьмой, над Тарусою
Летит благая весть.
* * *
Над старым окопом
Уже кончаются патроны.
Прёт стая вражьего полка.
Снимает алый шёлк знамённый
Боец израненный с древка.
И знамя, взмокшее от крови,
Он спрячет в землю и умрёт.
И ляжет вишня в изголовье,
Прикрыв его и пулемёт.
Её секли осколки, пули,
Рубеж её не обойти.
Враги сломали, — не согнули.
В ней корень жив, чтоб вновь расти
Сквозь боль земли, сквозь горечь пепла,
Сквозь трав забвение за тех,
Кто рядом с ней сражался смело,
Вгрызаясь в землю, в чёрный снег.
Она не скоро, ой, не скоро
Сквозь дым пожарищ прорастёт…
Над ней не раз ещё сурово
Шквал огневой, как смерч, пройдёт.
Но ради тех, кто рядом с нею
Землёй, заваленный, лежит,
Она, с весеннею капелью,
С надеждой в небо поглядит.
И неизвестные солдаты,
Что спят, объяты тишиной,
Безмолвно ей, цветущей, рады
Победной солнечной весной.
* * *
Наш Гагарин!!
Весна, апрель… «Восток», Гагарин!
Народ на улицах ликует, во дворах!
Советский лётчик-испытатель, русский парень
Стал первым в космосе! Товарищи, ура-а!!
Надёжный сын родной земли смоленской,
Умён, открыт, отважен, сердцем чист.
Вознёсся к звёздам наш герой в простор вселенский:
Майор Гагарин — пионер и коммунист.
Какое жизнерадостное солнце!
Земля прекрасна, слов не передать…
И так с душой о Родине поётся…
И в тихом Гжатске долго в небо смотрит мать.
Свершён виток вокруг земного шара –
Сто восемь исторических минут.
И НАТО прикусило своё жало,
Скрипит зубами капитала чёрный спрут.
А Космонавт глядел на шар небесно-светлый
С орбиты, восхищаясь красотой.
Он возвращался к жителям планеты
С улыбкою своею мировой!
* * *
Вспоминая Даманский…
Весна примерила свой мартовский наряд.
Дремала тихо подо льдом река Уссури…
А на Даманском пограничников отряд
Попал в засаду под лихие вражьи пули.
Он ни на шаг в бою не отступил,
Таких друзей-товарищей теряя…
Горячей кровью русской окропил
Снега и тоненькие ветки краснотала.
Остров Даманский… Померк белый свет.
На крови солдатской горит первоцвет.
Граница… Граница… Тревожная даль.
И чёрная птица разносит печаль.
Как много горьких лет прошло с тех давних пор…
Страна сменила курс и флаг, сдала Даманский.
Но не меняет пограничный наш дозор
Зелёные погоны и фуражки.
Давайте вспомним тех ребят, кто на посту!
Светло помянем на границе наших павших…
Они помогут удержать нам высоту.
Они идут с полком Бессмертным с нами в марше.
Застава… Граница… Уссури-река.
Над далью таёжной плывут облака.
Уходят мальчишки в дозор боевой…
Россия… Россия… всем сердцем с тобой.
* * *
Расстроенная гитара
Гитара томится в футляре,
Закрытая, словно в темнице,
Расстроенной бедной гитаре
Фламенко испанское снится.
Она небогатой, неяркой,
Но трепетной, чистой, любимой
Поёт в Андалузии жаркой
С душой музыканта ранимой.
Ровесница прошлого века,
Как пела она и звенела!
А нынче вся в трещинках дека, –
Гитару печаль одолела.
Ослабли колки… И провисли
Её красно-медные струны.
И душу ей путают мысли
Таким снова вечером лунным.
Ей чудятся всплески оваций
В ту осень, почти золотую,
Как смелые беглые пальцы
Вновь тонко и жарко волнуют…
Неужто её обманули,
Уехали вдаль и забыли?
И песни навечно уснули
Под слоем слежавшейся пыли.
Ах, где же ты, мастер мой верный,
В каких затерялся дорогах?
Вернись и настрой поскорее,
Порадуй меня хоть немного.
И слёзы невидимо льются.
Гитара, не плачь… Нет обмана.
Он просто не смог дотянуться
К тебе… из седого Афгана.
* * *
Памяти Псковских десантников
Тяжёлая в
