пространство, кружишься над царствами,
На Сенегале закат ты встречаешь, а утро - в Америке,
Ты ликуешь, резвясь среди молний и грозовых облаков,
И когда ты проносишься там - будь у тебя моя душа,
Какие радости, какие радости ты бы ведала, птица!
МОЛОДОЙ РУЛЕВОЙ У ШТУРВАЛА
Молодой рулевой у штурвала
Бережно ведет корабль.
Сквозь туман доносится скорбный звон
Океанского колокола - о предупреждающий колокол,
качающийся на волнах!
О, ты хорошо предостерегаешь, ты, колокол, звонящий у морских
рифов,
Звонящий, звонящий, чтоб корабль об опасности предупредить.
Ибо когда ты, рулевой, стоящий начеку, услышишь тревожный
звон,
Нос корабля поворачивается, тяжело груженный корабль
меняет галс, быстро уходит под серыми своими парусами,
Прекрасный, величественный корабль со всем своим огромным
богатством, веселый, невредимый.
Но ты, о корабль, бессмертный корабль! Корабль на корабле!
Корабль тела, корабль души - все в пути, в пути, в пути.
Ночью на морском берегу
Стоит девочка рядом с отцом
И глядит на восток, в осеннее небо.
Там, наверху в темноте,
Беспощадные хищные тучи, похоронные тучи расстилаются
черными массами,
Злые и быстрые, они опускаются к нижнему краю небес,
К той ясной и прозрачной полоске небес, что осталась еще на
востоке,
Туда, где, большая, спокойная, встает владыка-звезда Юпитер.
И тут же, чуть повыше, поблизости
Плывут нежные сестры Плеяды.
Девочка, ухватившись за руку отца
И глядя с берега на эти похоронные тучи, которые победно
спускаются ниже, чтобы проглотить поскорее все небо,
Беззвучно плачет.
Не плачь, дитя,
Не плачь, моя милая,
Дай я поцелуями уберу твои слезы.
Беспощадные тучи - недолго им быть победителями,
Недолго им владеть небом, это только кажется, что звезды
проглочены ими,
Юпитер появится снова, будь покойна, взгляни на него завтра
ночью, и Плеяды появятся снова,
Они бессмертны, серебряные и золотые звезды, они засверкают
опять,
Большие звезды и малые засверкают опять, все это им нипочем,
Громадные бессмертные солнца и задумчивые долговечные
луны, - они засверкают опять.
Дорогое дитя, ты плачешь об одном лишь Юпитере?
Ты тоскуешь лишь о погребении звезд?
Есть нечто
(Нежно целуя тебя, я говорю тебе шепотом,
Я даю тебе первый намек, неясное указание, загадку),
Есть нечто, что даже бессмертнее звезд
(Много прошло погребений, много дней и ночей),
Нечто, что в мире пребудет даже дольше, чем светоносный
Юпитер,
Дольше, чем солнце, или какой-нибудь кружащийся спутник,
Или сверкающие сестры Плеяды.
Мир под морской водой,
Леса на дне моря, их листья и ветви,
Морская капуста, бескрайние просторы лишайников, диковинные
семена и цветы, непроходимые чащи, прогалины,
розовый дерн,
Различные краски, бледно-серая, зеленая, пурпурная, белая,
золотая, игра света, проходящего сквозь воду;
Немые пловцы среди скал, кораллов, травы, камышей, - и пища
для этих пловцов;
Сонные существа, что пасутся, повиснув глубоко под водой, или
медленно ползут у самого дна,
Кашалот на поверхности моря, выдувающий воздух и воду или
играющий гибким хвостом,
Акула со свинцовыми глазками, морж, черепаха, мохнатый
морской леопард и тропический скат.
Какие страсти, сраженья, схватки, погони видишь в этих
океанских глубинах, каким густым воздухом дышат эти
подводные твари,
Сразу меняется все, когда оттуда проникнешь сюда, к легкому
воздуху, которым дышат подобные нам существа, живущие
здесь, в нашей сфере,
И снова меняется все, когда отсюда проникнешь туда, еще выше,
в иные сферы и к иным существам.
Ночью у моря один.
Вода, словно старая мать, с сиплой песней баюкает землю,
А я взираю на яркие звезды и думаю думу о тайном ключе всех
вселенных и будущего.
Бесконечная общность объемлет все,
Все сферы, зрелые и незрелые, малые и большие, все солнца,
луны и планеты,
Все расстоянья в пространстве, всю их безмерность,
Все расстоянья во времени, все неодушевленное,
Все души, все живые тела самых разных форм, в самых разных
мирах,
Все газы, все жидкости, все растения и минералы, всех рыб
и скотов,
Все народы, цвета, виды варварства, цивилизации, языки,
Все личности, которые существовали или могли бы существовать
на этой планете или на всякой другой,
Все жизни и смерти, все в прошлом, все в настоящем
и будущем
Все обняла бесконечная эта общность, как обнимала всегда
И как будет всегда обнимать, и объединять, и заключать в себе.
Чтоб вовремя попасть в Бостон, я встал пораньше утром,
Местечко выбрал на углу - отсюда будет видно.
Дай дорогу, Джонатан!
Дорогу полиции президента! Дорогу правительственной пушке!
Дорогу федеральной пехоте и коннице - и призракам раненых
и калек!
Мне любо глядеть на звезды и полосы и слушать оркестр,
играющий "Янки Дудль",
Как ярко сверкают сабли в передних рядах!
Каждый идет с револьвером, чопорно прям, шагает по граду
Бостону.
За войском - тучею пыль, плетутся вслед ветераны,
Один с деревянной ногой, другой без кровинки в лице,
с повязкой на ранах.
Вот это так зрелище! Мертвые поднялись из земли!
Могилы с дальних холмов и те спешат подивиться!
Призраки! Тысячи призраков на флангах и в арьергарде!
Треуголки проедены молью, а костыли - из тумана!
Старые тяжко бредут, на молодых опираясь!
Руки на перевязях висят!
Что же печалит вас, призраки-янки? Почему выбивают дробь
беззубые челюсти?
Иль вас трясет лихорадка? Иль вы, приняв костыли за оружие,
хотите прицелиться?
Если глаза вам застелет слезами, вам не увидеть полиции,
Если начнете стонать - заглушите правительственную пушку.
Стыдитесь, вы, старые безумцы! Полно махать деревяшками,
не рвите свои седые волосы!
Кругом стоят ваши правнуки, их жены смотрят из окон,
И все они так разодеты, так чинно себя ведут!
Час от часу хуже! Не можете выдержать? Вы отступаете?
Вид живых смертельным для вас оказался?
Так убирайтесь отсюда! Прочь! Врассыпную!
В могилы! Назад, на холмы, вы, старые калеки!
Не здесь ваше место, не здесь!
Теперь здесь место иному - сказать ли чему, джентльмены
Бостона?
Я шепну это на ухо мэру - пусть он пошлет представителей
в Англию!
Они получат согласье парламента, поедут с телегой
к королевскому склепу,
Выроют гроб короля Георга, вынут монарха из савана и кости
его соберут для поездки.
Садитесь, янки, на быстрый клипер, - груз для тебя готов,
чернобрюхий клипер!
Поднять якоря! Распустить паруса! Держать прямиком
на Бостон!
А вот теперь вызывайте полицию, тащите правительственную
пушку!
Зовите сюда крикунов из конгресса, откройте новое шествие,
поставьте на страже пехоту и конницу!
Центральное место - заморскому гостю!
Смотрите, достойные граждане! Смотрите из окон, дамы!
Комиссия вскрыла ящик, расправила кости монарха, приклеила
те, что плохо держались.
Отлично! Череп на ребра! Теперь корону на череп!
Старый пьяница, ты отомстил! Корона взяла свое, и более, чем
свое!
Руки в карман засунь, Джонатан, - все в порядке!
Великий ты плут и дельце обделал на славу.
(72-й и 73-й годы этих Штатов)
Вдруг из затхлой и сонной берлоги, из берлоги рабов,
Она молнией прянула, и сама себе удивлялась,
И топтала золу и лохмотья, и сжимала глотки королей.
О надежда и вера!
О тоска патриотов, доживающих век на чужбине!
О множество скорбных сердец!
Оглянитесь на былую победу и снова идите в бой.
А вы, получавшие плату за то, что чернили Народ, - вы, негодяи,
глядите!
За все пытки, убийства, насилия,
За тысячи подлых уловок, которыми лукавая знать выжимала
трудовые гроши у бедноты простодушной,
За то, что королевские уста лгали им, надругались над ними,
Народ, захвативший власть, не отомстил никому и дворянских
голов не рубил:
Он презирал жестокость королей.
