ЗИМА
«Зимой в деревне скуки много…»
Зимой в деревне скуки много.
Глубоким снегом замело
и непроезжие дороги,
и огороды, – всё село.
Под солнцем ясным снег искрится,
но только некуда идти.
И вот приходится томиться,
как привиденью, взаперти.
Лишь только шустрые синички
вокруг кормушки целый день
то хлеб клюют, то пьют водичку.
Такая, друг мой, канитель.
А говорливая сорока,
что прилетала к нам вчера,
созналась, что уйдет до срока
зимы унылая пора.
Потом внезапно снег растает.
Вода покроет дальний луг.
И пусть сейчас стихи порхают,
писать их будет недосуг.
«Спокойно стоят поля опустевшие…»
Спокойно стоят поля опустевшие.
Тихо колышет ветер ковыль.
Лишь кое-где по лужам застывшим
кружит поземка снежную пыль.
Вьется по полю, чернеет дорога.
Бледное солнце низко нависло.
Зябкий туман затянул понемногу
голые ветки с остатками листьев.
Дальше за лесом закат быстро гаснет.
Тени густеют, теряясь вдали.
Пусто везде и коршун напрасно
ищет добычу у самой земли.
Вот пришла к нам зима и опять холода.
Льдом покрылась на улице, в бочке, вода.
И замерз на лету и упал воробей.
А мороз все крепчает – всё злей он и злей.
Хорошо, хоть дрова я успел нарубить.
Только нету тепла, дымоход стал дымить.
А из окон так дует, что кажется мне
что и голос замерз в ледяной тишине.
И компьютер все глючит, ну просто беда.
Ну, когда же пройдут эти все холода?
Лишь одно здесь спасает, – горилка и сало.
Только сколько не выпьешь, все мало и мало…
У нас, зимой, давно уж нету снега;
так, – слякоть, дождь, унылая пора.
Мы – дети умирающего века.
И мир другой – не тот, что был вчера.
Я помню детство: как тогда искрились
под солнцем ярким снежные поля.
Как вьюга выла, как она бесилась,
стучала в окна, плача и моля.
Зима тогда была повеселее:
мороз и солнце, санки и коньки,
игра в снежки, – привычные затеи…
Какие были славные деньки!
Где лед на речке и леса густые;
где печь, поленья и домашний хлеб?
Вокруг дома и улицы пустые, –
и ночь слепа, и город тоже слеп.
Там, во дворе, у низкого забора,
темнеет ряд подстриженных кустов.
Лишь пьяницы о чем-то громко спорят
и очень редко слышен звук шагов.
«Почему же снег не тает…»
Почему же снег не тает?
На дворе уже плюс два.
Журавлей не вижу стаи.
Крокус вылез – но едва.
Неприветливое небо.
Грустно длится серый день.
Ждать весну еще нелепо.
И искать причину лень.
Для нее еще не время.
Тучи хмурятся вдали.
Просто сбой в погодной схеме
от Нью‑Йорка до Бали.
Кончается зима. Уже расцвел подснежник.
И мир меняться стал со скоростью пике.
Куплю себе очки взамен разбитых прежних,
чтоб лучше видеть пруд и рощу вдалеке.
Я выйду со двора к дороге непроезжей,
где бродит, точно тень, немая тишина.
Вокруг застыл пейзаж – всё то же, что и прежде,
безлюден горизонт, гуляй хоть допоздна.
Я привлекаю слух, и нюх, и зоркость взгляда.
В окрестностях села не видно ни души.
Да, кстати о весне... Тебе весьма мы рады.
Ты приходи скорей родная, поспеши.
«Когда в объятьях зимней вьюги…»
Когда в объятьях зимней вьюги
наш дом мучительно стонал,
и мы с тобой вдвоем от скуки
листали старенький журнал, -
как нам хотелось дней весенних,
пьянящих и благословенных.
И вот уже весенний ветер
ласкает наш озябший сад.
И горстка крокусов в букете
в углу на столике стоят.
И все цветет, цветет вокруг…
Пришла весна, мой милый друг.
Потеплело. Уходит зима,
снега клочья оставив на ели.
«Не волнуйтесь, укрою дома
я морозным дыханьем метели».
«Я еще к вам вернусь, погоди…»
- Говорил мне порывистый ветер.
Но я верю – уже позади
холода и мороз на рассвете.
Только ночь пока слишком длинна.
Только солнце смеется в окошко.
Нет, зима еще слишком сильна,
вот поэтому грустно немножко.
Светлеет. За мшистой оградой
спокойное солнце встает.
Остывшему сердцу так надо
весенний, звенящий разлет.
Уже распускаются почки.
Обильная утром роса.
И снова неровные строчки
ложатся в тетрадь. Небеса
покрыты туманною дымкой.
Как хочется пашне дождя!
И снова любимой тропинкой
брожу, старый сад обходя.
Как медленно, плавно, легко и бездумно
плывут облака над моей головой.
Куда мне спешить в этом мире безумном,
когда уже тонко запахло вербой,
когда солнце радостно землю прогрело
и ландыш душистый сияет в траве, –
как символ весны – запоздалой, несмелой,
что бродит в саду между темных ветвей.
И шепчет капéль что-то тихо, невнятно,
жалея о белом, сияющем льде.
А солнце бросает лиловые пятна
на снега остатки, что тают везде.
Затеплело. Весна неожиданно
дни в зеленый окрасила цвет.
Так бывает – страница прочитана,
но ответа по-прежнему нет.
Как же сухо. И ветер не ластится.
Полю хочется шума дождя.
Может быть, все еще и наладится,
вон лягушки как в ряске галдят.
Дни томлений зимой снежной прожиты
в одиночестве грустном вдвоем.
Что ж вы звезды покой мой тревожите,
всё скитаясь незримым путем.
«События вяло вокруг протекали…»
События вяло вокруг протекали:
как будто теплее, как будто весна…
Но вот уж вонзилась лопата из стали
в ожившую землю, любовью полна.
Земля раскрывает навстречу объятья,
согретая трепетом жизненных сил.
А там, за рекою, нарядные платья
деревьям озябнувшим кто-то нашил.
И с каждым рассветом в саду оживленней:
то гомон, то щебет, то крики котов.
А алый тюльпан, сладострастьем зажженный,
навстречу весне распахнуться готов.
Ну, вот день прошел и тихонько запела
щемящая песня отхода ко сну.
А завтра с рассветом ждет новое дело:
встречать безмятежно шалунью Весну.
Об этом сказал мне желтеющий крокус,
что вырос случайно у самых ворот.
И я сочиняю нелепейший опус,
который возможно хоть кто-то прочтет.
Прочтет и поймет, что когда-нибудь тоже
Весне надоест каруселить у нас.
Она постареет и станет похожей
на дым от костра, что давно уж погас.
И я провожу ее пылко и нежно,
мечтая когда-нибудь встретиться вновь.
Зима этот год была теплой, бесснежной...
Какая избитая рифма – «любовь»!
