А может быть, на стон едва воскресшей груди
Ты безответно замолчишь,
Ты сердце скорбное обманешь, точно люди,
И точно радость - улетишь?..
Быть может, и теперь, как смерть неумолима,
Затем явилась ты сюда,
Чтобы в последний раз блеснуть неотразимо
И чтоб погибнуть навсегда?
15 ноября 1857
КОМЕТА
(Из Беранже)
Бог шлет на нас ужасную комету,
Мы участи своей не избежим.
Я чувствую, конец подходит свету;
Все компасы исчезнут вместе с ним.
С пирушки прочь вы, пившие без меры,
Не многим был по вкусу этот пир,-
На исповедь скорее, лицемеры!
Довольно с нас: состарелся наш мир.
Да, бедный шар, тебе борьбы отважной
Не выдержать; настал последний час:
Как спущенный с веревки змей бумажный,
Ты полетишь, качаясь и крутясь.
Перед тобой безвестная дорога...
Лети туда, в безоблачный эфир...
Погаснет он - светил еще так много!
Довольно с нас: состарелся наш мир...
О, мало ли опошленных стремлений,
Прозваньями украшенных глупцов,
Грабительств, войн, обманов, заблуждений
Рабов-царей и подданных рабов?
О, мало ль мы от будущего ждали,
Лелеяли наш мелочный кумир...
Нет, слишком много желчи и печали.
Довольно с нас: состарелся наш мир.
А молодежь твердит мне: "Все в движеньи,
Все под шумок гнилые цепи рвет,
И светит газ, и зреет просвещенье,
И по морю летает пароход...
Вот подожди, раз двадцать минет лето -
На мрак ночной повеет дня зефир..."
- Я тридцать лет, друзья, все жду рассвета!
Довольно с нас: состарелся наш мир.
Была пора: во мне любовь кипела,
В груди кипел запас горячих сил...
Не покидать счастливого предела
Тогда я землю пламенно молил!
Но я отцвел; краса бежит поэта;
Навек умолк веселых песен клир...
Иди ж скорей, нещадная комета.-
Довольно с нас - состарелся наш мир.
2 декабря 1857
В ТЕАТРЕ
Часто, наскучив игрой бесталанною,
Я забываюсь в толпе,
Разные мысли, несвязные, странные,
Бродят тогда в голове.
Тихо мне шепчет мечта неотлучная:
Вот наша жизнь пред тобой,
Та же комедия, длинная, скучная,
Разве что автор другой.
А ведь сначала, полны ожидания,
Входим мы... Пламень в груди...
Много порывов, и слез, и желания,
Много надежд впереди.
Но чуть ступили на сцену мы новую -
Пламень мгновенно погас:
Глупо лепечем мы роль бестолковую,
Холодно слушают нас.
Если ж среди болтовни утомительной
В ком-нибудь вырвется стон
И зазвучит обо всем, что мучительно
В сердце подслушает он,-
Тут-то захлопают!.. Рукоплескания,
Крики... Минута пройдет...
Мощное слово любви и страдания
Так же бесплодно замрет.
Тянутся, тянутся сцены тяжелые,
Стынут, черствея, сердца,
Мы пропускаем уж сцены веселые,
Ждем терпеливо конца.
Занавесь спущена... Лавры завидные,
Может гордиться артист;
Слышно порой сожаленье обидное,
Чаще зевота и свист.
Вот и разъехались... Толки безвредные
Кончены... Говор затих,
Мы-то куда ж теперь денемся, бедные,
Гаеры жалкие их!
В длинном гробу, как на дроги наемные,
Ляжем, - и в путь без сумы
Прямо домой через улицы темные
Тихо потащимся мы.
Выедем за город... Поле широкое...
Камни, деревья, кресты...
Снизу чернеет нам яма глубокая,
Звезды глядят с высоты...
Тут мы и станем... И связанных странников
Только бы сдать поскорей -
В грязный чулан нас запрут, как изгнанников
С родины милой своей.
Долго ли нас там продержат - не сказано,
Что там - не знает никто,
Да и нам знать-то того не приказано,
Знает хозяин про то.
28 декабря 1857
РАССВЕТ
Видали ль вы рассвета час
За ночью темной и ненастной?
Давно уж буря пронеслась,
Давно уж смолкнул гул ужасный,
Но все кругом еще хранит
Тяжелый след грозы нестройной,
Все ждет чего-то и молчит!..
Все полно мысли беспокойной.
Но вот у тучи роковой
Вдруг прояснился угол белый;
Вот за далекою горой
С востока что-то заалело;
Вон там повыше брызнул свет.
Он вновь исчезнет ли за тучей
Иль станет славный и могучий
Среди небес?..
Ответа нет...
Но звук пастушеской свирели
Уж слышен в тишине полей,
И воздух кажется теплей,
И птички ранние запели.
Туманы, сдвинувшись сперва,
Несутся, ветром вдаль гонимы.
Теперь таков наш край родимый,
Теперь Россия такова.
6 января 1858
К ПРОПАВШИМ ПИСЬМАМ
Как по товарищу недавней нищеты
Друзья терзаются живые,
Так плачу я о вас, заветные листы,
Воспоминанья дорогие!..
Бывало, утомясь страдать и проклинать,
Томим бесцельною тревогой,
Я с напряжением прочитывал опять
Убогих тайн запас убогий.
В одних я уловлял участья краткий миг,
В других какой-то смех притворный,
И все благословлял, и все в мечтах моих
Хранил я долго и упорно.
Но больше всех одно мне памятно... Оно
Кругом исписано все было,..
Наместо подписи - чернильное пятно,
Как бы стыдяся, имя скрыло;
Так много было в нем раскаянья и слез,
Так мало слов и фразы шумной,
Что, помню, я и сам тоски не перенес
И зарыдал над ним, безумный.
Кому же нужно ты, нескладное письмо,
Зачем другой тобой владеет?
Кто разберет в тебе страдания клеймо
И оценить тебя сумеет?
Хозяин новый твой не скажет ли, шутя,
Что чувства в авторе глубоки,
Иль просто осмеет, как глупое дитя,
Твои оплаканные строки?..
Найду ли я тебя? Как знать! Пройдут года.
Тебя вернет мне добрый гений...
Но как мы встретимся?.. Что буду я тогда,
Затерянный в глуши сомнений?
Быть может, как рука, писавшая тебя,
Ты станешь чуждо мне с годами,
А может быть, опять, страдая и любя,
Я оболью тебя слезами!..
Бог весть! Но та рука еще живет; на ней,
Когда-то теплой и любимой,
Всей страсти, всей тоски, всей муки прежних дней
Хранится след неизгладимый.
А ты?.. Твой след пропал... Один в тиши ночной
С пустой шкатулкою сижу я,
Сгоревшая свеча дрожит передо мной,
И сердце замерло, тоскуя.
25 января 1858
МОЕ ОПРАВДАНИЕ
Не осуждай меня холодной думой,
Не говори, что только тот страдал,
Кто в нищете влачил свой век угрюмый,
Кто жизни яд до капли выпивал.
А тот, кого едва не с колыбели
Тяжелое сомнение гнетет,
Кто пред собой не видит ясной цели
И день за днем безрадостно живет;
Кто навсегда утратил веру в счастье,
Томясь, молил отрады у людей
И не нашел желанного участья,
И потерял изменчивых друзей;
Чей скорбный стон, стесненный горький шепот
В тиши ночей мучительно звучал...
Ужели в том таиться должен ропот?
Ужели тот, о, Боже! не страдал!
12 марта 1858
ПОДРАЖАНИЕ ДРЕВНИМ
Он прийти обещал до рассвета ко мне,
Я томлюсь в ожидании бурном,
Уж последние звезды горят в вышине,
Погасая на небе лазурном.
Без конца эта ночь, еще долго мне ждать...
Что за шорох? не он ли, о, Боже!
Я встаю, я бегу, я упала опять
На мое одинокое ложе.
Близок день, над водою поднялся туман,
Я сгорю от бесплодных мучений,
Но вот щелкнул замок,- уж теперь не обман,-
Вот дрожа, заскрипели ступени...
Это он, это он, мой избранник любви,
Еще миг - он войдет, торжествуя...
О, как пламенны будут лобзанья мои,
О, как жарко его обниму я.
6 апреля 1858
А.А. ФЕТУ
Прости, прости, поэт! Раз, сам того не чая,
На музу ты надел причудливый убор;
Он был ей не к лицу, как вихорь - ночи мая,
Как русской деве - томный взор!
Его заметила на музе величавой
Девчонка резвая, бежавшая за ней,
И стала хохотать, кривляяся лукаво
Перед богинею твоей.
Но строгая жена с улыбкою взирала
На хохот и прыжки дикарки молодой,
И, гордая, прошла и снова заблистала
Неувядаемой красой.
1858
КАРТИНА
С невольным трепетом я, помню, раз стоял
Перед картиной безымянной.
Один из Ангелов случайно пролетал
У берегов земли туманной.
И что ж! на кроткий лик немая скорбь легла;
