Антология - Еще раз про любовь. Стихи русских поэтов. Вторая половина XIX века

Верь в великую силу любви!..
Свято верь в ее крест побеждающий,
В ее свет, лучезарно спасающий,
Мир, погрязший в грязи и крови,
Верь в великую силу любви!

Когда в минуты вдохновенья
Твой светлый образ предо мной
Встает, как чудное виденье,
Как сон, навеянный мечтой,
И сквозь туман его окраски
Я жадным взором узнаю
Твои задумчивые глазки
И слышу тихое «люблю», —
Я в этот миг позабываю,
Что я мечтою увлечен,
За счастье призрак принимаю,
За правду принимаю сон.
НЕТ и следа тоски и муки;
Восторг и жизнь кипят в груди,
И льются, не смолкая, звуки
Горячей песнею любви.
И грустно мне, когда виденье
Утонет в сумраке ночном,
И снова желчь и раздраженье
Звучат в стихе моем больном.
Яд тайных дум и злых сомнений
Опять в груди кипит сильней,
И мрачных песен мрачный гений
Владеет лирою моей.
1879

О любви твоей, друг мой, я часто мечтал —
И от грез этих сердце так радостно
                                                 билось,
Но едва я приветливый взор твой
                                               встречал,
И тревожно, и смутно во мне становилось.

Я боялся за то, что минует порыв,
Унося прихотливую вспышку участья,
И останусь опять я вдвойне сиротлив,
С обманувшей мечтой невозможного
                                                счастья;

Точно что-то чужое без спроса я взял,
Точно эта нежданная, светлая ласка —
Только призрак: мелькнул, озарил
                                              и пропал,
Мимолетный как звук и солгавший
                                            как сказка;

Точно взгляд твой случайной ошибкой
                                                  на мне
Остается так долго, лазурный и нежный,
Или грезится сердцу в болезненном сне,
Чтоб бесследно исчезнуть с зарей
                                          неизбежной…

Так, сжигаемый зноем в пустыне скупой,
Путник видит оазис – и верить боится: —
Не мираж ли туманный в дали голубой
Лживо манит под тень отдохнуть и
                                             забыться?..

Если любить – бесконечно томиться
Жаждой лобзаний и знойных ночей, —
Я не любил – я молился пред ней
Так горячо, как возможно молиться.
Слово привета на чистых устах,
Не оскверненных ни злобой, ни ложью,
Всё, что, к ее преклоненный подножью,
Робко желал я в заветных мечтах…
Может быть, тень я любил: надо мной,
Может быть, снова б судьба насмеялась
И оскверненное сердце бы сжалось
Новым страданьем и новой тоской.
Но я устал… Мне наскучило жить
Пошлою жизнью; меня увлекала
Гордая мысль к красоте идеала,
Чтоб, полюбив, без конца бы любить…

Только утро любви хорошо: хороши
     Только первые, робкие речи,
Трепет девственно-чистой, стыдливой
                                                 души,
     Недомолвки и беглые встречи,
Перекрестных намеков и взглядов игра,
     То надежда, то ревность слепая;
Незабвенная, полная счастья пора,
     На земле – наслаждение рая!..
Поцелуй – первый шаг к охлаждению:
                                                 мечта
     И возможной, и близкою стала;
С поцелуем роняет венок чистота,
     И кумир низведен с пьедестала;
Голос сердца чуть слышен, зато говорит
     Голос крови и мысль опьяняет:
Любит тот, кто безумней желаньем
                                                кипит,
     Любит тот, кто безумней лобзает…
     Светлый храм в сладострастный
                                    гарем обращен.
     Смокли звуки священных молений,
И греховно-пылающий жрец распален
     Знойной жаждой земных наслаждений.
Взгляд, прикованный прежде
                                 к прекрасным очам
     И горевший стыдливой мольбою,
Нагло бродит теперь по открытым плечам,
     Обнаженным бесстыдной рукою…
Дальше – миг наслаждения,
                                    и пышный цветок
     Смят и дерзостно сорван, и снова
Не отдаст его жизни кипучий поток,
     Беспощадные волны былого…
Праздник чувства окончен… погасли огни,
     Сняты маски и смыты румяна;
И томительно тянутся скучные дни
     Пошлой прозы, тоски и обмана!..

Любви, одной любви!
                          Как нищий подаянья,
Как странник, на пути
                             застигнутый грозой,
У крова чуждого молящий
                                       состраданья,
Так я молю любви с тревогой и тоской.

Я вас любил всей силой первой страсти.
Я верил в вас, я вас боготворил.
Как верный раб, всё иго вашей власти
Без ропота покорно я сносил.

Я ждал тогда напрасно состраданья.
Был холоден и горд ваш чудный взгляд.
В ответ на яд безмолвного страданья
Я слышал смех и колких шуток ряд.

Расстались мы – но прежние мечтанья
В душе моей ревниво я хранил
И жадно ждал отрадного свиданья,
И этот час желаемый пробил.

Пробил, когда, надломанный судьбою,
Устал я жить, устал я ждать любви
И позабыл измученной душою
Желания разбитые мои.

Если, мучимый страстью мятежной,
Позабылся ревнивый твой друг,
И в душе твоей, кроткой и нежной,
Злое чувство проснулося вдруг –

Все, что вызвано словом ревнивым,
Все, что подняло бурю в груди,
Переполнена гневом правдивым,
Беспощадно ему возврати.

Отвечай негодующим взором,
Оправданья и слезы осмей,
Порази его жгучим укором —
Всю до капли досаду излей!

Но когда, отдохнув от волненья,
Ты поймешь его грустный недуг
И дождется минуты прощенья
Твой безумный, но любящий друг —

Позабудь ненавистное слово
И упреком своим не буди
Угрызений мучительных снова
У воскресшего друга в груди!

Верь: постыдный порыв подозренья
Без того ему много принес
Полных муки, тревог сожаленья
И раскаянья позднего слез…

Ты всегда хороша несравненно,
Но когда я уныл и угрюм,
Оживляется так вдохновенно
Твой веселый, насмешливый ум;

Ты хохочешь так бойко и мило,
Так врагов моих глупых бранишь,
То, понурив головку уныло,
Так лукаво меня ты смешишь;

Так добра ты, скупая на ласки,
Поцелуй твой так полон огня,
И твои ненаглядные глазки
Так голубят и гладят меня, —

Что с тобой настоящее горе
Я разумно и кротко сношу,
И вперед – в это темное море —
Без обычного страха гляжу…

Я не люблю иронии твоей.
Оставь ее отжившим и не жившим,
А нам с тобой, так горячо любившим,
Еще остаток чувства сохранившим, —
Нам рано предаваться ей!

Пока еще застенчиво и нежно
Свидание продлить желаешь ты,
Пока еще кипят во мне мятежно
Ревнивые тревоги и мечты —
Не торопи развязки неизбежной!

И без того она не далека:
Кипим сильней, последней жаждой
                                          полны,
Но в сердце тайный холод и тоска…
Так осенью бурливее река,
Но холодней бушующие волны…

Мы с тобой бестолковые люди:
Что минута, то вспышка готова!
Облегченье взволнованной груди,
Неразумное, резкое слово.

Говори же, когда ты сердита,
Все, что душу волнует и мучит!
Будем, друг мой, сердиться открыто:
Легче мир – и скорее наскучит.

Если проза в любви неизбежна,
Так возьмем и с нее долю счастья:
После ссоры так полно, так нежно
Возвращенье любви и участья…

Давно – отвергнутый тобою,
Я шёл по этим берегам
И, полон думой роковою,
Мгновенно кинулся к волнам.
Они приветливо яснели.
На край обрыва я ступил —
Вдруг волны грозно потемнели,
И страх меня остановил!
Поздней – любви и счастья полны,
Ходили часто мы сюда.
И ты благословляла волны,
Меня отвергшие тогда.
Теперь – один, забыт тобою,
Чрез много роковых годов,
Брожу с убитою душою
Опять у этих берегов.
И та же мысль приходит снова —
И на обрыве я стою,
Но волны не грозят сурово,
А манят в глубину свою…