кино за всех платить,
ведь маманя твоя — лошадь,
заработает ещё!
Ботаники и футболисты
Правильные девочки
поступают правильно,
правильные мальчики
не нарушают правила.
Правильные девочки
не хамят, а плачут;
правильные мальчики
дневник от пап не прячут.
Девочки и мальчики,
какие ж вы послушные!
Борька Кольке со двора:
«Ботаники все скучные!»
Скучные ботаники —
девочки и мальчики,
не радуют их пряталки,
в чернилах вечно пальчики.
Скучные ботаники.
Время пролетело.
Скучные учёные
в халатах белых-белых.
Тишина кабинетов;
лаборанты, доценты:
женщины и мужчины,
старики в морщинах.
— Как можно жить так скучно
в мире непонятном научном? —
вас спрашивает страна.
А они нам: «Брысь, детвора!»
В белом халате
ботаник щербатый
смотрит в свой микроскоп:
какой народ там живёт?
Колька с Борькой где-то ходят:
в кафе сидят и на работе,
зарплату свою считают,
ботаников изредка вспоминают.
* * *
Правильные девочки
поступают правильно,
правильные мальчики
не нарушают правила.
Ботаники, продавцы, футболисты…
Жизнь для всех бы чистой-чистой!
Красные маки
Чем пахнут красные маки?
Пахнут они дождем,
пахнут красною краской,
солнечным серебром.
Пахнут они настроением,
радостью и бедой,
пахнут стихотворением,
кисточкой пахнут, холстом.
Нарисуй нам, художник, маков
много-много, чтоб алый цвет
с картины ревел и плакал:
«Я не счастье — обман и бред!»
Шар земной
Не смотри на шар Земной, не смотри!
Он не бьётся у тебя в груди.
Не смотри на него, он пропащий —
по земной орбите гулящий!
Не держись за него, он убогий:
у него таких, как ты, очень много,
он не дорожит своим народом.
Ты его руками грязными не трогай!
Земля без зверья
Чтоб Земля не казалась землёю,
мы её красиво укроем,
разукрасим, мёдом намажем
и рядом под солнышком ляжем.
Вот теперь у нас всё отлично:
природа и мир приличный.
— А человек где?
— Не, «зверья» нам не надо!
Лишь животные и прохлада;
устали и дети от пушек.
— Ну детей нарисуй!
— Нет, так лучше.
Из сказки надобно выбираться
Сказки пишутся,
сказки читаются.
Сердце старое мается,
старое сердце болит.
А на веточке тень висит,
тень висит мохнатая,
голодная, ребятами
малыми питается.
Спит не просыпается
плесень подберёзовая,
ветер вокруг носится.
Вроде бы всё складно,
лишь одно неладно:
у деда сердце мается —
сказка не читается.
Да и как она будет читаться?
Из сказки надобно выбираться.
И тогда на диване и дома
не горька она будет — солёна.
Страшно и без Бармалея
Бармалей из сказки
не выскочит наружу.
Ты, сестра, не бойся,
нам он тут не нужен.
В лесу безумно страшно
и без Бармалея.
Что-то я устал играть,
пойдем домой скорее!
Такая обычная фея
Она не была принцессой
и не была королевой,
она обычная фея,
в таких обычно не верят
не потому, что не любят
или любить не умеют,
а просто с детством расстались
очень давно, наверное.
А этой обычной феи
до людей нет и дела,
она пляшет в лесу волшебном,
она самая, самая смелая!
Если лесные звери
вдруг зарычат, заколдует:
усмирит так легко и просто,
просто подует, подует.
И вот полетела дальше,
туда, где солнечный мальчик
свил из лучей паутину:
для неё качели-качалку.
А потом волшебною палкой
взмахнул и построил домик
для двоих друг в друга влюблённых:
для себя и обычной феи
маленькой, в какую не верят
взрослые, умные люди.
И фея верить не будет
в людей, она их не видит,
потому то её не обидит
ни один человек на свете!
Не верят в вас феи, дети.
Как мы с мамочкой блиночки ели
Успокой меня, родная, успокой.
Почему-то мне не нужен твой покой.
Нужна молодость твоя, весёлый смех.
И блиночки чтоб ты ела лучше всех!
Кушай, доченька родная, подрастай.
Кушай с мёдом, молочком всё запивай.
И ни с кем не вздумай поделиться:
дед дурной, он может подавиться;
бабка старая, жевать уже не может;
а отцу и таз блинов уж не поможет;
кошка сытая, собака тоже ела;
а вот мамочка покушать не успела.
Сядем мы с тобой да наедимся,
и пускай за окнами полынь вся
зашуршит от зависти, заплачет.
Для нас и это ничего не значит.
Мы спокойненько заснём после обеда,
и глаза закроем на дурь деда,
и на бабку даже ни глазочком,
на отца, на пса, на кошку.
Засыпает мать твоя, не бегай.
— Спи, мамуля, тёплой-тёплой негой.
Солнце, я и пузыри
Только в детстве было чудо —
мыльный, маленький пузырь:
— Ты такой смешной откуда?
— Я от солнышка, держи!
Я держу, ему смешно.
Лопается. Смерть его
почему-то так печальна.
Начинаю дуть сначала.
Мыльный, маленький пузырь,
ты не лопайся, держись!
Сядет круглый на листок,
рассмотрю его… Не то!
Ты не солнышка дружок,
а от радуги кусок!
Он хохочет и взрывается.
Солнце с неба улыбается:
— Сама не лопни от гордыни,
стихов как понапишешь, Инна!
Свиристелка
Ах ты, Инна, Инна, Инна,
дочка свиристелка,
у тебя под носом
маленька капелка.
А кого ты любишь, Инна?
«Папу, маму, лето, зиму.
А ещё люблю блины,
кошку Маньку. Комары
надоели шибко мне!
У нас колодец есть, на дне
тина, глина, грязь.
Мне говорят: туда не лазь!
Я и не полезла,
там неинтересно.
Мне интересен огород,
там кузнечище живёт
зелёный и огромный,
к летячке неподъёмный,
только прыг да скок.
А однажды на порог
принесла кошка его,
кузнечищу одного
и знаете, сожрала!
Чего ей не хватало?
Молоко есть, мясо, суп.
Жри и пей, свой нос не суй
в наш семейный огород!
Не семья же кошка. Вот».
Ах ты, Инна, Инна, Инна,
мелка свиристелка,
у тебя на личике
маленька сопелка!
Ты поешь, попей, поспи.
И иди, иди, иди
в свой любимый огород,
там царь Горох в кустах живёт,
съешь его противного,
очень агрессивного!
А как вырастешь большая,
то, наверное, поймешь:
каждый жрёт то, что живёт.
Вот.
Ты даже планеты красивей
Дочечка, дочечка, дочечка,
ты то ли звезда, то ли точечка
на мамином небосклоне!
И папа в тебя влюблённый.
Дочечке, дочечке, дочечке
так поскорее хочется
стать большой и красивой!
Не хочет она быть милой
маленькой, крошечной крохой.
Охай, бабуля, охай.
Твоя маленькая принцесса,
как взрослая, позирует прессе.
Щёлкают объективы.
Ты даже планеты красивей!
Пора
