Арест отважного ткача.
Граф. Но в дело я не мог вмешаться,
Себя пришлось бы мне назвать.
Увы, не ревности прощать,
Владеть собой, повиноваться…
Отважен, ловок и смышлен,
Теперь обижен мной тем боле,
Останься этот ткач на воле,
Вдвойне опасней был бы он.
Пусть у него припадок злобы
В безмолвии тюрьмы пройдет.
Так лучше. Пусть шумит народ,
Я не боюсь. Что ж до особы
Монаршей, ты ведь знаешь сам, —
Король во всем мне доверяет,
Он никого не принимает,
Пока совет я не подам.
Его любовь – моя ограда
От приближенных, и тому,
Кто хочет нравиться ему,
Мне угодить сначала надо.
Что ж до ткача, теперь, когда
В моей он убедился власти,
Свои он обуздает страсти,
Боясь сурового суда.
А заяви, что поднял руку
Против меня со шпагой он,
Вдвойне он будет осужден
И примет горшую он муку,
Чем за убийство. Словом, ткач
Нам не опасен.
Финео. Что ж, прекрасно!
Граф. Что Клаудьо?
Финео. Ранен он опасно.
Умрет, коль не ошибся врач.
Граф. Мне жаль его
Финео. Жалей Арнесто,
Без покаянья, бедный, он
За грех чужой был умерщвлен.
И что ж, сеньор, ужель на место
Не стал твой ум и полон вновь
Ты к Теодоре страстью чудной?
Граф. Увы, Финео, безрассудна
Моя по-прежнему любовь.
Добьюсь ее – иль мук сердечных
Я не снесу, чтоб столько зла
Мне причинить: любви стрела
Была отравлена, конечно.
Финео. Ну, а Кларьяна вдруг узнает,
Подумай сам…
Граф. В таких делах
Заманчив нам и самый страх.
Нас безопасность охлаждает.
Я пылкой страстью полон вновь.
Ах, нет любви, чтоб дар прелестный
Не отдала б за неизвестный
Ей клад и новую любовь!
Финео. Зачем же, если, не жалея,
Ты прежней изменить готов,
Ты к Гарсерану так суров
Был за одну беседу с нею?
Граф. Иначе сделать я не мог —
Не из любви, из чувства чести.
Любя ее со мною вместе,
Моей он дружбой пренебрег,
Моя любовь была в ту пору
Единой радостью моей,
Я не видал еще очей
Моей прелестной Теодоры…
Отец идет, – в недобрый час!
Ступай, разведай, где сокрыла
Она жестоко лик свой милый,
Узнай и возвратись тотчас.
И знай, что без вестей сегодня
Тебя к себе я не пущу.
Финео. Узнаю все и разыщу
Ее хоть в самой преисподней.
Маркиз, граф.
Маркиз. Граф…
Граф. Мой сеньор!
Маркиз. Вы позабыли,
Что вы – сеньор?
Граф. По крайней мере,
Я знаю, вы – сеньор, а я —
Ваш сын законный и наследник.
Маркиз. Не в том наследство, чтоб владеть,
А в том, чтоб быть его достойным.
На этом зиждется равно
И уваженье и презренье.
Сеньоры – судьи, а судья
Родится в мир, чтобы бороться
С неправдой. Граф, тот не сеньор,
Кто сам обиды умножает.
Какая цель в безумствах ваших?
В чем смысл неистовых поступков
Они ведут лишь к одному:
К вам уваженье все теряют —
И по заслугам. Вы готовы
И жизнью рисковать, и честью,
И все за женщину. Она
Другого любит, он сословьем
Вас много ниже. Граф, ужели
Достойно это вас? Меж тем
Стране грозит беда, и мавр
На нас уж двинул из Толедо
Свои войска, пройти готовясь
Ущельем снежным у Сеговьи.
Вот случай, храбрые друзья,
Вам применить ваш юный пыл.
Кто смелым сердцем благороден,
Тот обнажает свой клинок
За Бога, короля и честь.
Иль вы не знаете, что сан
Высокий ваш (ему основой
Доверье короля ко мне)
Давно является предметом
Интриг и зависти? Забыли,
Что королевскому любимцу
Довольно волоска простого,
Чтоб поскользнуться? Вы забыли,
Что, поскользнувшись, может он
Упасть; что близость к королю
Подобна дереву: коль прямо
Стоит оно, венчают ветви
Его убранством пышной лести,
Но пошатнись оно, и сразу
Все то, что пышностью являлось,
Став тяжким бременем, его
Паденье только ускоряет?
И не о том ли вам твердят
На все лады тысячекратно
Преданья, повести, рассказы?
Иль вы забыли, как Бельтран
Рамирес правил королевством,
Как зависть привела потом
Его на эшафот кровавый,
Как обратились в легкий дым
Монаршей милости лучи?
Увы! какая слепота
На эту дерзость вас толкает!
Вы раздражаете народ,
В нем пробуждая жажду мести…
Тот с дамой был своей, а вы —
Неистовый, высокомерный,
В своей попытке не успев
Ее отнять, – вы оскорбили
Его ударом! Если б небу
(Оно достойно покарало
Двух ваших слуг за беззаконный
Поступок) и на вашей жизни
Угодно было дать другим
Пример сурового возмездья!
Граф. Сеньор…
Маркиз. Не надо оправданий.
Умерьте буйство вашей крови,
Иль, жизнью короля клянусь,
Я заключу вас в крепкий замок,
И будете вы там, пока
В вас пыл души не остудят
Года и белизна седин. (Уходит.)
Граф. О нет! Безумцу непонятны
Угрозы все и увещанья,
Пока ему, о Теодора,
Ты не вернешь покой и разум!
Тюрьма
Дон Фернандо с молотком и веревками, Гарсеран, Камачо, Корнехо, Xарамильо со светильней.
Дон Фернандо. Теперь, друзья мои, пока
Ночь погружает в сон глубокий
Врага, пускай проснется в вас
Отвага замыслов свободных.
Скажите, кто из вас рискнет
Сломать наручники? Корнехо,
Камачо, испытайте силу!
Каначо изо всех сил пытается сломать наручники.
Камачо. Сломать каленое железо
Одною силою руки,
Педро Алонсо, невозможно!
Дон Фернандо. О, почему алькайд тюремный,
Мою болезнь и рану видя,
Не облегчил мне цепи?
Камачо. Вы
И мертвый все ж ему опасны.
Корнехо пробует сломать наручники.
Корнехо. Нет, это то же, что в стальные
Бить стены пулей восковою.
Гарсеран. А разбивать их молотком
Нельзя: на стук проснется стража,
И мы вконец погубим дело.
Дон Фернандо. Глупец я! У меня есть зубы, —
Зачем искать другое средство?
Два пальца могут ли мешать
Всему освободиться телу?
Откусывает себе пальцы. Сбрасывает наручники. Его рану перевязывают платком.
Гарсеран. Как вы могли, бог мой?
Камачо. На пальцах
Больших зубами оторвал он
Два крайние сустава.
Гарсеран. В вас
Второго Сцеволу я вижу.
А кандалы?
Дон Фернандо. Мне на ногах
Помеха не страшна. Раз руки
Мои свободны, я не узник.
Подайте нож мне.
Камачо. Вот вам нож. (Передает нож.)
Дон Фернандо. Пусть тот, кто отступить намерен
От дела, начатого мною,
Запомнит, что в него всажу
Я этот нож рукой моею.
Камачо. Вам все хотят помочь, за вами
Идти и вам повиноваться.
Дон Фернандо. Друзья, так слушайте ж меня:
Больных снимите с этих коек,
Мы койки сложим друг на друга
И так достигнем потолка.
Мы в нем одну доску проломим
Вот этим молотком, открыв
На волю дверь, чтоб все могли
Свободным небом насладиться,
Забыв об ужасах тюрьмы.
А там веревки, став нам всем
Надежной лестницей, помогут
До улицы добраться.
Гарсеран. Что ж,
За дело!
Дон Фернандо. Нам нельзя оставить
Ни одного больного, будь
Он при последнем издыханье, —
О нас он может рассказать.
Живой пусть следует за нами, —
Здесь только мертвым место. Ночь!
Своим молчаньем ты поможешь
Неправого тирана покарать
И подвиг правый совершить!
Двор в доме посла
Финео, Чичон.
Финео. Кто блага своего ревнитель,
Тот власти откровенно льстит.
Припев недаром говорит:
«Хвала тебе, о победитель!»
Так слушай… Граф, хозяин мой,
Давно лишился сна, покоя.
Ты это знаешь, оттого я,
Чичон, и говорю с тобой.
Своих людей мы поместили
В тюрьме. Там видели с ткачом
Они тебя, в посольский дом
Твой путь искусно проследили.
И я тогда все понял вдруг,
И для меня все стало ясно —
Там скрыло солнце лик прекрасный,
Источник всех сердечных мук.
Завоевать нам Теодору
Ты помоги и получи
Ее согласье. Уж лучи
Сияют утренней Авроры.
Согласен ты? Зови скорей,
Пускай твоя хозяйка выйдет
Ко мне, пока никто не видит,
Поговорить хочу я с ней.
А в знак сердечного доверья,
Чтоб оказать тебе почет,
Граф эту цепь со мною шлет.
Ее тебе вручу теперь я. (Передает Чичону цепь.)
Чичон. Вот речь так речь. Да ты проник
