Аполлоний Родосский - Аргонавтика

Аполлоний вполне сознательно обратился к сравнениям и наибольшее количество ввел в третью книгу. Но, в отличие от Гомера, с помощью сравнений он изобразил состояние души Медеи. Сначала ее тайные муки он сравнивает с горем юной жены, только что узнавшей о смерти любимого мужа и тайком рыдающей на своем ложе. Трепет девичьего сердца после ухода Халкиопы, добившейся согласия на помощь, сравнивается с солнечным зайчиком. В светлую комнату только что внесли сосуд с водой или молоком, и отраженный луч скачет и мечется по стенам и полу. Смущение и смятение Медеи и Ясона во время их первого свидания поэт передает сравнением с высокими деревьями, которые стоят неподвижно до первого порыва ветра, когда, качаясь на горных вершинах, они начинают шуметь непрерывно. Чувство меры не изменяет поэту. Изображая состояние Медеи после возвращения домой, когда конфликт дочернего долга и любви уже разрешен, он прибегает к экфрасе, описывая статую или картину. Медея опустилась на низенькую скамеечку перед креслом, склонив голову и пряча полные слез глаза, она опирается щекой на левую руку, не слушая вопросов Халкиопы и не отвечая ей (ст. 1155 сл.). Возможно, упоминание левой руки должно быть символом неблагополучия и предстоящих опасностей.

Среди исследователей принято противопоставлять аполлониевскую Медею, как вершину творчества поэта, явно неудачному Ясону. Но их образы слишком различны и не могут быть сравниваемы.

Образ Медеи Аполлоний создавал заново. Своим поведением его героиня не оскорбляла моральные устои эллинов. С образом Ясона ему было труднее. Ясон — прямой потомок Эола, сына Зевса или Девкалиона. Эол же был одним из прародителей эллинов и эпонимом эолийского племени. Будучи героем по рождению, Ясон как персонаж микенской или даже домикенской очень давней традиции многое растерял в устных рассказах об его подвигах. В эллинистическую эпоху Ясон вступил обремененным некими подвигами, будучи героем мифов и сказок. Поэтому, создавая своего Ясона, Аполлоний не был свободным. Но его Ясон остался смелым и мужественным. — На пути в Колхиду он вел себя достойно. Он еще в Иолке без колебаний решился плыть за руном. Несмотря на молодость — Аполлоний говорит, что щеки Ясона едва покрыты первым пушком — авторитет его уже непререкаем. На его призыв откликнулись богатыри по всей Элладе. В желании видеть Геракла главой похода раскрывается его скромность. Отказ же Геракла — не прихоть своенравного героя, а признание за юным Ясоном права вождя. В гомеровском эпосе «деяния богов и людей» раскрывались в условиях длительной войны. Одиссей стремился попасть домой, и в «Одиссее» содержание подвигов героя было иным; герой действовал один. В «Аргонавтике» был представлен некий сплоченный коллектив героев с различными характерами, была общая цель, была почетная и ответственная роль предводителя. Поэтому оказались неуместными боевые подвиги одного вождя.

Поведение Ясона в Колхиде столь же достойно. Коварное предложение Эета аналогично столь же коварному требованию Пелия. Когда Ясон без колебаний принимает его, он не рассчитывает на чью-либо помощь. Помощь приходит извне и помимо него. На встречу с Медеей, подготовленную Халкиопой и Аргом, Ясон отправляется по деловым соображениям, даже не подозревая, что встреча завершится любовным свиданием. Намек на таковое поэт дает в изящной сценке, полной мягкого юмора. Ясон отправляется на встречу с Медеей не один, его сопровождают двое товарищей, которых громким карканьем встречает ворона. Мопс, будучи прорицателем и понимая птичий язык, удерживает приятеля, предлагая Ясону следовать дальше одному, где его будут ждать «эроты и Афродита» (ст. 925–987).

Первые речи Ясона звучат натянуто и риторично. Он упоминает про критянку Ариадну, спасшую Тесея. Но такое сравнение может быть воспринято намеком на то, что спасенный Тесей бросил свою спасительницу и ушел один. Но далее все меняется. «При виде девичьих слез на Ясона вдруг низошла безоглядная страсть», — говорит Аполлоний (ст. 1074 сл.). Ясон искренне обещает Медее увезти ее с собой в Элладу, где ее будет ждать всеобщий почет за спасение всех аргонавтов, а он станет ее любящим мужем:

Если бы Ясон не был решительным и смелым, даже помощь Медеи не выручила бы его. Он сам укротил и запряг медных огнедышащих быков, сам вспахал на них огромное поле, сам расправился с теми земнородными, которые не успели поразить друг друга в рукопашной схватке. В «Илиаде» троянец Гектор легко поднимает и бросает камень, который не под силу вкатить на повозку двоим сильным мужчинам (XII, 445 сл.). Ясон же поднимает с земли и швыряет в землеродных великанов камень, который четверо юных силачей не смогли бы даже немного приподнять (ст. 1364 сл.). Несмотря на сказочный характер всей этой сцены, подвиг достаточно характеризует храбрость и героизм Ясона. Таким увидит его несколько веков спустя уже в Риме Овидий (Метаморфозы, VII, 104–146).

Ясон с честью выдержал свое испытание и ждет выполнения обещания Эета. Радуются его спутники в ожидании награды.

Четвертая книга приносит с собой крушение всех радостных надежд. Эет не собирается вьшолнять свое обещание. Нарастающее напряжение, опасность, которую даже не подозревает ни Ясон, ни остальные аргонавты, Аполлоний передает необычным приемом, т. е. столь редкой для античных жанров сменой мест действия. Эет у себя совещается с приближенными, подозревая участие дочерей в победе Ясона. Медея, знающая своего отца и понимающая, что Эет никогда добровольно не отдаст руно, покидает дом и ночью спешит к аргонавтам. Бегущую девушку встречает богиня Луна. Было время, когда Медея смеялась над Луной, влюбленной в красавца Эндимиона, осыпала ее насмешками, лишь только Луна спешила на свидание. Теперь Луна торжествует победу и вволю издевается над бегущей Медеей. Медея не отвечает на ее слова.

В IV идиллии Феокрита влюбленная Симефа поверяет Луне грустную историю своей любви и рассказывает о своем вероломном возлюбленном. Луна безмолвствует, не прерывая рассказчицу. Оба поэта — современники, и их перекличка не вызывает сомнений, хотя вопрос о первенстве использования подобного сюжета едва ли может быть решен. Эллинистические поэты часто использовали общие темы и сюжеты, чтобы продемонстрировать различие приемов и способов их раскрытия. У Феокрита божественная природа Луны в своем безмолвии как бы противопоставлена суетности и безысходности человеческих страданий. Его Симефа, выплакав свое горе, поведав Луне о намерении погубить изменника, с наступлением утра решает оставить все по-прежнему и терпеливо страдать дальше. Аполлоний начисто лишает свою Луну ореола божественности. Его богиня больше напоминает зловредную соседку.

Встретив на берегу аргонавтов, Медея уговаривает их немедленно бежать. Вместе с Ясоном она отправляется в рощу добыть золотое руно, и Ясон приносит его на корабль.

По законам сказки маршрут обратного пути не может повторять уже пройденный. Новый путь Арго позволяет Аполлонию лишний раз продемонстрировать свои знания. Этот путь неотделим от всего идейного замысла поэмы.

На пути в Колхиду Финей лишь намекнул на то, что домой придется искать иную дорогу. Теперь АргФриксид раскрывает смысл этого пророчества, ссылаясь на свое знакомство с древними письменами колхов (ст. 254–290). Он говорит о доисторических временах, когда многих народов, включая эллинов, еще не существовало. Тогда среди всех был знаменит только Египет, возникший еще до появления Луны. Сведения Арга подтверждаются рассказом Геродота, который, как считают историки, в их числе С. А. Жебелев, сам был в Колхиде[8]. Aрг рассказывает аргонавтам о каком-то полководце, прошедшем всю Азию и Европу и основавшем множество городов, куда он поселил тех, кто пришел с ним. Аполлоний не называет его имени. Но Геродот, Аристотель, Полибий и другие именуют его Сесострисом, т. е. каким-то фараоном из XII династии Сенусертов (начало II тысячелетия). Итак, продолжает Арг, колхи Эи те же египтяне. Они унаследовали от предков карты всех земных и морских путей, насеченные на каменных плитах. Он предлагает аргонавтам плыть назад по реке Истру (Дунай), которая спускается с Рипейских гор (Урал) и расходится на два рукава, из них один впадает в Черное море, а другой — в Тринакрийское (Адриатическое). Такое представление не было в античности общепринятым, однако существовало.

Большой отряд колхов под предводительством брата Медеи Апсирта, опередив аргонавтов, выходит им навстречу, требуя выдачи Медеи. Завоеванное Ясоном золотое руно должно остаться у аргонавтов.

Обида, страх перед возвращением в Колхиду охватывают Медею. В отчаянии она угрожает проклятиями Ясону, грозится сжечь Арго и погибнуть в пламени. Ясон утешает, ободряет ее, и они решают заманить Апсирта к себе под предлогом переговоров. Когда же тот, один, без охраны, приезжает, Ясон убивает его. Зевс требует очищения за неправедное убийство. Но Кирка, к острову которой прибывают аргонавты, совершив очистительные жертвы, выгоняет из своего дома Медею и Ясона.