Перевод М. Квятковской
Дивной мощью наделен
Дон Дублон
Золотой мой! Драгоценный!
Матушка, я без ума!
Верьте, в нем достоинств тьма.
Он кумир мой неизменный.
Верховодит он вселенной
С незапамятных времен.
Дивной мощью наделен
Дон Дублон.
Жил он, вольный и беспечный,
В Индиях, где был рожден,
Здесь, в Кастилье, тает он
От чахотки скоротечной,
В Генуе найдет он вечный
Упокой и угомон.
Дивной мощью наделен
Дон Дублон.
Ослепительный мужчина!
Что за стать и что за прыть!
Может он равно пленить
Мавра и христианина.
Всем причудам властелина
Подчиняется закон.
Дивной мощью наделен
Дон Дублон.
Из блестящего он рода:
Кровь золотоносных жил
Он в наследство получил
От державного Восхода.
Герцога и скотовода
Уравнять способен он.
Дивной мощью наделен
Дон Дублон.
Странно мне, что не дается
Донье Бланке дружба с ним.
Кто властителем любим
В жизни многого добьется:
Трус сойдет за полководца,
За пророка — пустозвон.
Дивной мощью наделен
Дон Дублон.
Он главенствует в совете,
Все древнейшие гербы
Ждут решения судьбы
От герба, что на монете.
Благороднейших на свете
Золотой чарует звон.
Дивной мощью наделен
Дон Дублон.
Несусветному уроду
Придает он красоту,
Он наводит слепоту
На судейскую породу.
Умники, ему в угоду,
Ходят к дурням на поклон.
Дивной мощью наделен
Дон Дублон.
В шествии своем победном
Он шагает напролом,
В облаченье ль золотом,
В скромном ли размене медном.
Повелителям наследным
В дружбе с ним — прямой резон.
Дивной мощью наделен
Дон Дублон.
Дамам он особо дорог,
Тут ему отказа нет,
Этот желтый сердцеед
Знать не хочет отговорок,
На умы наводит морок
И сердца берет в полон.
Дивной мощью наделен
Дон Дублон.
Жизней тратится без счета,
Чтобы город взять мечом,
Он же золотым ключом
Мигом отопрет ворота
Бой с ним не сулит почета,
Лезть не стоит на рожон.
Дивной мощью наделен
Дон Дублон.
Перевод М. Донского
ОТПОВЕДЬ ПОПРОШАЙКАМ, КЛЯНЧАЩИМ ПОЖЕРТВОВАНИЙ
Сестры, вы зачем стучитесь?
Лепты ждете? Вот те на!
Кто толкнул вас к этой двери?
Не иначе — сатана!
Собираете вы деньги,
Что же, я — банкирский дом?
Или я — корабль, груженный
Золотом и серебром?
Я и деньги! Вот так штука!
Хочешь смейся, хочешь плачь
Если б не моя бородка,
Был бы голым я, как мяч.
Кабы золотом владел я,
Я б его потратил сам,
Будь я болен золотухой,
Подарил бы ее вам.
Видите, в каком я платье?
Гляньте — дырка на дыре.
Плащ мой лоснится, как ряшка
Келаря в монастыре.
Вылезают мои пальцы
Из разбитых башмаков,
Как из домика улитки
Кончики ее рогов.
Набиваю я утробу,
Если в гости пригласят,
Если ж нет — я утоляю
Только свой духовный глад.
И древней окрестных зданий,
И светлей мое жилье:
Гляньте — крыша прохудилась,
Солнце светит сквозь нее.
Широки мои владенья,
Велики мои права
По пословице: гуляка
Всему городу глава.
Если ухожу из дома,
То спокоен я вполне:
Все мое добро — со мною,
Весь мой гардероб — на мне.
Знайте, что, ко мне взывая,
Зря вы тратите труды:
Здесь вовеки не дождаться
Вам ни денег, ни еды.
Было бы умнее клянчить
У меня луну с небес:
Тут отказывать, быть может,
Я не стал бы наотрез.
Если ж у меня монетка
Завелась бы непутем,
Каюсь, с нею бы я тотчас
Побежал в веселый дом.
С богом, сестры! Проходите!
И не появляйтесь впредь.
Высох пруд, и рыбы нету,
Не закидывайте сеть.
Перевод М. Донского
НАСТАВЛЕНИЯ ЮНОШЕ, ОТПРАВЛЯЮЩЕМУСЯ НА ПОИСКИ СЧАСТЬЯ В СТОЛИЦУ
Слышно, едешь ты в столицу,
При дворе искать Фортуны?
Пусть господня длань, мой мальчик,
Обуздает пыл твой юный!
Веришь ты в себя — еще бы:
Ты красивый, статный, гибкий,
Крепко руки жмешь и даришь
Белозубые улыбки.
Но коль преуспеть там хочешь,
То послушайся меня ты:
Обменяй все эти чары
У менялы на дукаты.
Эка невидаль — улыбка,
Взгляд прямой, румянец смуглый!
Лучшая черта в мужчине
Это кошелек округлый.
Улыбаясь, будь все время
Начеку: там нравы грубы,
Сотни молодцов зубастых
На обед твой точат зубы.
Крепкое рукопожатье?
Руку ценят там, покуда
Из нее струится щедрый
Дождь серебряных эскудо.
Носишь — твоему приходу
Радуются, как подарку;
Нет — тебя не замечают,
Доблести твои насмарку.
Что же до столичных женщин,
То, в стыдливости безмерной,
В твой кошель персты сначала
Вложат, как Фома Неверный.
Ах, мадридские красотки!
Вспомнить их нельзя без дрожит
Всех других они прелестней,
Но и всех других дороже.
Ничего ты не получишь
От мадридских женщин даром:
И старухи, и уродки
Свежим мнят себя товаром.
До поры, пока ты платишь,
Будешь общим ты кумиром,
А испустит дух кошель твой,
Скажут: «Да почиет с миром»;
Простирающих объятья
Берегись: народ лукавый,
Как жнецы, — обнимут левой,
Чтобы тут же срезать правой.
А целуются в столице
Словно пьяница с бутылкой:
Высосав тебя до капли,
Ставят крест на дружбе пылкой.
Слухов там не оберешься;
Знай, однако, что в столице
Истине святой не верят,
Свято верят небылице.
Верят, что от всех недугов
Исцелить способны воды,
У источников толпятся
Дамы по веленью моды:
Прячутся от солнца летом,
Чтобы кожей хвастать белой,
А зимой, напротив, модно
Хвастать кожей загорелой.
От прелестниц не спасешься,
Если уж тебя обсели:
Дверь замкнешь, закроешь окна,
Ан глядишь — пролезли в щели.
Чудесам, что есть в Мадриде,
Не устанешь ты дивиться:
Например, любая девка
Непорочная девица.
А почтенная матрона
Что пчелиная колода:
Обжужжит тебя, изжалит
Не захочется и меда.
Помни, что на запах денег
Косяком идут невесты;
Не женись: грозит похмелье
Сразу после брачной фьесты.
Обещать? Что ж, на здоровье
Не скупись на обещанья:
Для мадридцев на посулах
Держится все мирозданье.
Обещай хоть звезды с неба,
Ложь на совести не виснет:
Посулишь — не обеднеешь,
Выполнишь — когда рак свистнет.
Проводи день именинный
Дома, в будничных занятьях,
Чтоб друзья не задушили
Твой кошель в своих объятьях.
Точно так же в дни гуляний
Лучше сказываться хворым:
Верить можно — но не людям,
А засовам и запорам.
Как тюрьмы и как пожара
Бойся ювелирных лавок:
Там не только что ограбят,
Но и высмеют вдобавок.
Отправляясь в гости к другу,
Лучше вызнать стороною,
Не решил ли он сосватать
Гостя со своей сестрою?
Бедный, будь хоть семи пядей,
Для мадридок истых жалок,
Но покладистых там бродят
Табуны провинциалок.
За пирог с водой вприхлебку,
За конфету — молвить прямо
Нищая составит Тисба
Счастье нищего Пирама.
Может, пылкие мечтанья
О столице поугасли?
Коль прислушаешься — будешь
Ты кататься, как сыр в масле.
Если же не образумил
Я тебя, молокососа,
Будем ждать: вернешься с тещей,
С ртутной мазью и без носа.
Перевод М. Донского
«Ах, отшельница святая,
Ты, что в тишь уединенья
Скрылась от мирских соблазнов
Для молитвенного бденья!
Долгой истомлен дорогой,
Молит странник Христа ради:
Переночевать позволь мне
Здесь в покое и прохладе».
И отшельница, услышав
Столь смиренное моленье,
Опустила очи долу
И рыгнула от смущенья.
«Ах, я вам состражду, отче,
В том порукой вседержитель,
Принимать вас недостойна
Жалкая моя обитель,
Но коль вы проголодались
И утомлены дорогой,
Не побрезгуйте, отец мой.
Этой хижиной убогой».
Вводит она гостя. В келье
Плеть, вериги, власяница…
Странника за стол сажает,
Предлагает подкрепиться.
Есть козлятина, да только
Ни полена дров в жилище.
Странник, постных яств отведав,
Возжелал скоромной пищи.
С шеи сняв полпуда четок,
Пламя он разжег такое,
Что на нем в одно мгновенье
Подрумянилось жаркое.
До жаркого на закуску
Подала она орехи,
Возбудили они в старце
Тягу к сладостной утехе.
После трапезы отменной
С богомольной голубицей
За ее гостеприимство
Старец ей воздал сторицей.
Перевод М. Донского
