Ты не прячься «Ваня-Маня»!
Балтийцы — моряки и летчики — прозвали белофинский
броненосец «Вайнемейнен» кличкой «Ваня-Маня».
Ты не прячься, «Ваня-Маня»,
В снегопаде и в тумане!
Будет светленький денек —
Мы найдем тебя, дружок!
Не болтайся в разных шхерах,
Среди скал больших и серых,
И не путай свой маршрут —
Все равно тебя найдут!
Мы тебя уже видали
И «привет» тебе кидали,
Да мешали облака, —
Адрес смазали слегка!
Только знай, приятель, вот что:
Ворошиловская почта
Зря у нас не пропадет
И по адресу дойдет!
Мы бандитским «Ваням-Маням»
Слать подарки не устанем
И с воды и с облаков —
Так сказать, без дураков!
Вот когда б ты стал народным —
Ну, тогда гуляй свободно:
В нас народный финский флот
Друга лучшего найдет!
А пока ты друг бандитам —
Будешь битым-перебитым!
Нам громить тебя не лень…
Эх, скорей бы летный день!
Спи, моя дочурка,
Ласковая крошка!
Белая снежинка
Вьется у окошка.
Прилетела гостья
Сон проверить детский:
Все ли спят ребята
На земле советской?
Как ребятам спится,
Что ребятам снится?
Крепко ли закрыты
Длинные ресницы?
Баю-баю-бай!
Сладко засыпай!
В море нынче вьюга
Сильный ветер дует.
Там в холодном море
Папа наш воюет.
Корабли большие
С дом величиною
Борятся с врагами,
С ветром и волною.
На подводной лодке
Долгой темной ночью
Папа вспоминает
Маленькую дочку.
Баю-баю-бай!
Сладко засыпай!
Победят герои
Всех врагов на море, —
Нас не тронет вьюга,
Нас не тронет горе.
Берегут большие
Корабли и пушки
Маму и дочурку
Куклы и игрушки.
На земле и в море
Есть у нас защита
Спи, моя малышка,
Крепко-крепко спи ты!
Баю-баю-бай!
Сладко засыпай!
Тают беленькие точки
В зимнем небе голубом, —
Улетают ястребочки
На жестокий бой с врагом.
Среди многих, среди прочих
Там летит в одном звене
Молодой, веселый летчик,
Тот, что всех дороже мне!
Взор его и прям и светел,
Ясный голос, звонкий смех…
Много летчиков на свете —
Мой любимый — лучше всех!
Про его большую смелость
Говорили мне друзья.
Мне ответить им хотелось:
— Не трудитесь, — знаю я!
Знаю все его повадки
И сказать не постыжусь:
За него боюсь украдкой,
Беспокоюсь… и горжусь!
Сердцем я всегда на страже,
Если милый мой в бою, —
Верю я, что пуле вражьей
Не пробить любовь мою.
Вам смешно, — а я вот знаю,
Как там в небе у него,
Помогаю, охраняю
Ястребочка моего.
Знаю сердцем, чую кровью,
Что и рану и беду
Я моей большой любовью
От родного отведу.
И вернется невредимый,
Всем врагам задав урок,
Мой веселый, мой любимый,
Мой отважный ястребок!
Исправьте голос свой, товарищ Военторг!
Герои бьют врага на суше и на море,
Страна героям шлет приветы и восторг,
Ко странно слышать нам, что в общем дружном хоре
Фальшивит и гнусавит Военторг.
Он так поет: «Товар не прибыл с базы…
Нам база не дает… Еще не подвезли…».
Не стыдно ль, Военторг, чтобы такие фразы
Геройские слыхали корабли?
Товарищ Военторг! Свой голос перестроив,
Запойте в унисон со всей страной!
— Все есть у нас для доблестных героев —
Для флота и для армии родной!
Герой-моряк письмо отправить рад, —
На почте — очередь и очень много грязи…
И письма из Кронштадта в Ленинград
Ползут неделями по воле Наркомсвязи.
Герой-боец письма из дому ждет.
На почте — толчея и нехватает штата…
И даже «молния» порой едва бредет
Пешком из Ленинграда до Кронштадта.
Да что там письма! Люди ждут газет,
Скорей хотят узнать, чем мир живет и дышит.
Проходят дни… Газет все нет и нет!
Балтфлот ругается, а Наркомсвязь не слышит!
Чтоб доблестным бойцам хоть чем-нибудь помочь
Готовы все у нас трудиться день и ночь.
Проснитесь, Наркомсвязь! Пора, в конце-концов,
По-настоящему обслуживать бойцов!
Как ты работаешь, товарищ?
Героев много есть и еще больше будет, —
Хотел бы я отдать героям звонкий стих,
Но… есть еще у нас совсем другие люди,
И с гневом мне писать приходится о них.
Они, военный пульс почувствовав, вначале
Как будто бы зажглись работой и борьбой —
Побегали денек, часочек покричали
И… через день — другой решили дать отбой!
Живут, едят и спят, не думая о фронте,
Их серенькие дни проходят без следа.
Начнешь их шевелить — они кричат: «Не троньте!
Мы служим и живем, как жили мы всегда».
Глаза их полуспят, и кровь у них остыла.
Они проводят дни средь мирных берегов,
Забыв, что нет у нас и не должно быть «тыла»,
Что вместе тыл и фронт должны громить врагов!
Мне хочется сказать таким беспечным людям:
— Война не кончена — жестокая война!
Скорей проснитесь вы! Не то мы так разбудим,
Что сонный ваш позор увидит вся страна!
— «Финик», «финик», где ты был?
— В гости к летчикам ходил!
Сделал бочку, сделал две, —
Закружилось в голове.
Начал «финик» тут вопить:
— Я желаю красных бить!!!
Только крикнул — глядь-поглядь —
Ястребочков сразу пять.
Налетели ястребки,
Взяли «финика» в тиски,
Дали очередь в упор,
Скис у «финика» мотор.
Крикнул «финик»: — «Я шучу, —
Бить я красных не хочу!
Аппарат испорчен мой,
Я хочу лететь домой!»
Ястребки ему в ответ;
— Не уйдешь ты, «финик», нет!
Поздно «финик» бьешь отбой, —
Не попасть тебе домой!
Вышел «финику» капут,
Дернул «финик» парашют,
Но, пока к земле летел, —
Наглотаться пуль успел.
— Где ты — «финик»! Ни гу-гу…
Лежит «финик» на снегу.
— «Финик», «финик», где твой пыл?
На морозе он остыл!
Финляндский поп Симонски возносит к богу моления о том,
чтобы Финляндия простиралась до реки Енисея.
В канцелярии у бога
День и ночь идет аврал
Дружно воют у порога
Финский поп и генерал.
Рады вылезти из кожи,
Крик идет до облаков:
— Помоги скорее, боже,
Нам прогнать большевиков!
Только бог бумажку выдаст,
Просьба новая летит!
Час от часу у бандитов
Вырастает аппетит:
Дай дойти им до Урала
По стране советской всей!
Проведи их до Байкала,
Дай им реку Енисей.
«Липу» — просто выдать богу, —
Этим занят он весь век,
Но прошений слишком много, —
Бог ведь тоже человек!
Он зашился от нагрузки —
Трудно, что ни говори!
Но английский и французский —
Все спешат секретари.
Входят с ангельскою миной,
Не смущаясь ничего:
— Утвердить моленье финнов
Надо, ваше божество!
Финны богу надоели,
Он кричит святым властям:
— Пусть зайдут через неделю!
Пусть идут ко всем чертям!
