Ознакомительная версия.
* * * Старушечье существованье Зимы под серым колпаком. И неустанное снованье Махровых нитей шерстяных. И даже наше расставанье Махровым обнято чулком. И теплым было целованье Последнее из всех земных. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
* * * Круг любви распался вдруг, День какой-то полупьяный. У рябины окаянной Покраснели кисти рук.
Не маши мне, не маши, Окаянная рябина! Мне на свете все едино, Коль распался круг души. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
* * * И жалко всех и вся. И жалко Закушенного полушалка, Когда одна, вдоль дюн, бегом Душа - несчастная гречанка... А перед ней взлетает чайка. И больше никого кругом. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
ЗРЕЛОСТЬ Приобретают остроту, Как набирают высоту, Дичают, матереют, И где-то возле сорока Вдруг прорывается строка, И мысль становится легка. А слово не стареет.
И поздней славы шепоток Немного льстив, слегка жесток, И, словно птичий коготок, Царапает, не раня. Осенней солнечной строкой Приходит зрелость и покой, Рассудка не туманя.
И платят позднею ценой: "Ах, у него и чуб ржаной! Ах, он и сам совсем иной, Чем мы предполагали!" Спасибо тем, кто нам мешал! И счастье тем, кто сам решал,Кому не помогали! Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ВПОЛГОЛОСА Ну вот, сыночек, спать пора, Вокруг деревья потемнели. Черней вороньего пера Ночное оперенье ели. Закрой глаза. Вверху луна, Как рог на свадьбе кахетинца. Кричит, кричит ночная птица До помрачения ума.
Усни скорее. Тополя От ветра горько заскрипели. Черней вороньего пера Ночное оперенье ели. Все засыпает. Из-под век Взирают тусклые болотца. Закуривает и смеется Во тьме прохожий человек.
Березы, словно купола, Видны в потемках еле-еле. Черней вороньего пера Ночное оперенье ели. Давид Самойлов. Всемирная би 1000 блиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
* * * Хочу, чтобы мои сыны и их друзья несли мой гроб в прекрасный праздник погребенья. Чтобы на их плечах сосновая ладья плыла неспешно, но без промедленья.
Я буду горд и счастлив в этот миг переселенья в землю, что слуха мне не ранит скорбный крик, что только небу внемлю.
Как жаль, что не услышу тех похвал, и музыки, и пенья! Ну что же Разве я существовал в свой день рожденья!
И все ж хочу, чтоб музыка лилась, ведь только дважды дух ликует: когда еще не существует нас, когда уже не существует.
И буду я лежать с улыбкой мертвеца и неподвластный всем недугам. И два беспамятства начала и конца меня обнимут музыкальным кругом. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
* * * Кто двигал нашею рукой, Когда ложились на бумаге Полузабытые слова? Кто отнимал у нас покой, Когда от мыслей, как от браги, Закруживалась голова? Кто пробудил ручей в овраге, Сначала слышимый едва, И кто внушил ему отваги, Чтобы бежать и стать рекой?.. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
* * * Вдруг странный стих во мне родится, Я не могу его поймать. Какие-то слова и лица. И время тает или длится. Нет! Невозможно научиться Себя и ближних понимать! Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
* * * Надо себя сжечь И превратиться в речь.
Сжечь себя дотла, Чтоб только речь жгла. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
* * *
Д.К.
Кто устоял в сей жизни трудной, Тому трубы не страшен судной Звук безнадежный и нагой. Вся наша жизнь - самосожженье, Но сладко медленное тленье И страшен жертвенный огонь... Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
* * * Жаль мне тех, кто умирает дома, Счастье тем, кто умирает в поле, Припадая к ветру молодому Головой, закинутой от боли.
Подойдет на стон к нему сестрица, Поднесет родимому напиться. Даст водицы, а ему не пьется, А вода из фляжки мимо льется.
Он глядит, не говорит ни слова, В рот ему весенний лезет стебель, А вокруг него ни стен, ни крова, Только облака гуляют в небе.
И родные про него не знают, Что он в чистом поле умирает, Что смертельна рана пулевая. ...Долго ходит почта полевая. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
ТРЕВОГА Долго пахнут порохом слова. А у сосен тоже есть стволы. Пни стоят, как чистые столы, А на них медовая смола.
Бабы бьют вальками над прудом Спящим снится орудийный гром. Как фугаска, ухает подвал, Эхом откликаясь на обвал.
К нам война вторгается в постель Звуками, очнувшимися вдруг, Ломотой простреленных костей, Немотою обожженных рук.
Долго будут в памяти слова Цвета орудийного ствола. Долго будут сосны над травой Окисью синеть пороховой.
И уже ничем не излечим Пропитавший нервы непокой. "Кто идет?" - спросонья мы кричим И наганы шарим под щекой. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
ПОДМОСКОВЬЕ Если б у меня хватило глины, Я б слепил такие же равнины; Если бы мне туч и солнца дали, Я б такие же устроил дали. Все негромко, мягко, непоспешно, С глазомером суздальского толка Рассадил бы сосны и орешник И село поставил у проселка. Без п 1000 устых затей, без суесловья Все бы создал так, как в Подмосковье. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
АПРЕЛЬ Словно красавица, неприбранная, заспанная, Закинув голову, забросив косы за спину, Глядит апрель на птичий перелет Глазами синими, как небо и как лед. Еще земля огромными глотками Пьет талый снег у мельничных запруд, Как ходоки с большими кадыками Холодный квас перед дорогой пьют. И вся земля - ходок перед дорогой Вдыхает запах далей и полей, Прощаяся с хозяйкой-недотрогой, Следящей за полетом журавлей. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
МОСТ Стройный мост из железа ажурного, Застекленный осколками неба лазурного.
Попробуй вынь его Из неба синего Станет голо и пусто.
Это и есть искусство. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
СНЕЖНЫЙ ЛИФТ Все сегодня легко, свежо... Взять хотя бы вон тот снежок, Тот, что смехом сыпучим жжет Твой полуоткрытый рот. Тот, что падает наискосок На бульвар, на киоск, На лоток, На дома, На забор из досок.
Он белее, чем белый конь, Он свежее, чем молоко, Он навален до самых стрех, Он просеян сквозь сотню сит. Вот уже неподвижно висит, Это город летит вверх.
Город - вверх, мимо снежных сетей, Город - вверх, на забаву детей. Мимо снега Летят фонари, Окна, Трубы, Часы, Карниз Прямо в медленную пургу.
Эй, держись! Не свались Вниз! Там все тоже в снегу! В снегу!
Если ты сегодня счастлив, Я возьму тебя в снежный лифт. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
НОЧЛЕГ Однажды летним вечерком Я со знакомым стариком В избе беседовал за водкой. Его жена с улыбкой кроткой Нам щей вчерашних подала, А после кружево плела.
Старухи грубая рука Была над кружевом легка. Она рукою узловатой Плела узор замысловатый.
Старик был стар - или умен, Он поговорки всех времен Вплетал умело в дым махорки. Или, наоборот, ему Все время чудились в дыму Пословицы и поговорки...
Старуха кружево плела. И понял я, что мало стою, Поскольку счастье ремесла Не совместимо с суетою.
Потом стелила мне постель. Кричал в тумане коростель. И слышал я на сеновале, Как соловьи забушевали! Забушевали соловьи!
Забушевали соловьи! Что за лады, что за рулады! Как будто нет у них беды, Как будто нет у них досады... Забушевали соловьи...
Я спал, покуда птицы пели, Воображенье распалив. Потом рассвет струился в щели, А я был молод и счастлив... Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
КРЫЛЬЯ ХОЛОПА Стоишь, плечами небо тронув, Превыше помыслов людских, Превыше зол, превыше тронов, Превыше башен городских.
Раскрыты крылья слюдяные, Стрекозьим трепетом шурша. И ветры дуют ледяные, А люди смотрят, чуть дыша.
Ты ощутишь в своем полете Неодолимый вес земли, Бессмысленную тяжесть плоти, Себя, простертого в пыли,
И гогот злобного базара, И горожанок робкий страх... И божья, и людская кара О, человек! О, пыль! О, прах!
Но будет славить век железный Твои высокие мечты, Тебя, взлетевшего над бездной С бессильным чувством высоты. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.
ЦИРК Отцы поднимают младенцев, Сажают в моторный вагон, Везут на передних сиденьях Куда-нибудь в цирк иль кино. И дети солидно и важно В трамвайное смотрят окно.
А в цирке широкие двери, Арена, огни, галуны, И прыгают люди, как звери, А звери, как люди, умны.
Там слон понимает по 1000 -русски, Дворняга поет по-людски. И клоун без всякой закуски Глотает чужие платки.
Обиженный кем-то коверный Несет остроумную чушь. И вдруг капельмейстер проворный Оркестру командует туш.
И тут верховые наяды Слетают с седла на песок. И золотом блещут наряды, И купол, как небо, высок.
Ознакомительная версия.
