Лишняя - Эстер Ия

Наша встреча будет раем:

От желания мы сгораем.

Ты расскажешь все секреты.

Воплотим их тут же где-то.

Подчиниться, подчинять?

Разве есть предмет тут спора.

Надо что-нибудь начать.

Я уже на все готова!

Я хочу с тобою все,

Все, что стоит и не стоит.

Все мое теперь твое,

Но одно лишь беспокоит.

Вот какая ерунда:

Чувства ты в себе все носишь.

Я давно сказала да!

Ты же ничего не просишь.

Я знаю, я принадлежу тебе!

Пусть не физически, морально.

Пусть наши узы Гименей

Скрепил от всех людишек тайно.

Но был свидетелем Олимп!

Как Афродита хохотала

И нам амброзию кидала,

Дионис разливал вино.

Не звали больше никого,

Но Зевс пришел: "Какого ***?"

Теперь ты знаешь, почему

Не пропоют нам Аллилуйя.

Мне кажется порою, что здесь

Есть и рай, и ад, и нирвана,

И чистилище тоже есть.

Оно как гигантская ванна.

То, чего люди ждут за чертой,

Уже развернулось в их мире.

Вот она — быть не хочет плохой,

В косынке ходит и пахнет миррой.

Он — надел крест из золота и большой,

Ходит в церковь в конце недели.

Ну, а что же у вас с душой?

Вы давненько в нее глядели?

Если Бог оказался таков,

Как нам в церкви его показали.

Если он до шести часов

И не в шортах и не в сандалях,

Если с месячными — это грех

Переступить порог его дома,

Если поднимают на смех,

Когда с канонами не знакома,

И без платка если только в сад,

Свечи, иконы купи быстрее.

Значит отправьте меня в АД!

Он оказался честнее.

Рукописи горят!

Покажет нам Гоголь в 19 веке.

Рукописи горят —

Нельзя Человека воскресить в человеке.

Рукописи горят.

Можешь сколько угодно рыдать, Гипа́тия!

Рукописи горят,

Хоть ты люмпен, хоть аристократия.

Рукописи горят

Вместе с Жанной Д'Арк и Джордано Бруно.

Рукописи горят,

Будь ты старик или очень юный.

Рукописи горят,

Как горят этим летом леса в Сибири.

Рукописи горят!

Больно видеть, что происходит в мире.

Рукописи горят

В печках блокадного Ленинграда.

Рукописи горят,

И о них вспоминать не надо.

Рукописи горят

Вместе с номером твоего телефона.

Рукописи горят

На бумаге, не на экране смартфона.

Рукописи сгорят?

Может просто писатель — дура?

Рукописи сгорят?

Может всё агитационная литература?

Рукописи сгорят…

Зря вы время на догадки потратили.

Рукописи сгорят,

Потому что для них не нашлось читателя.

Рукописи сгорели,

Как сгорели листва и засохшая палка.

Рукописи сгорели,

И мне их совсем нежалко!

Я люблю тебя десять лет,

Десять лет моей жизни мимо.

Я как будто давала обет

Никогда не бывать счастливой.

Я так много страдала от бед,

Так хотела тобой быть любимой.

Ты же просто ответил «нет»

И ответил мне так обидно.

Может все полуночный бред?

Только это неочевидно.

Вроде был в твоей жизни свет,

А теперь вот его не видно.

Нельзя построить за неделю,

Что разрушалось десять лет.

Мы будем чувствовать потерю,

Хотя и кажется, что нет.

Нельзя согреть потекший чайник,

Закрыть разбитое окно.

А ты теперь большой начальник.

Дай Бог, чтоб было так оно.

А мякоть свежего граната

Ты можешь вынуть, можешь съесть.

Засунуть можешь ты обратно,

Но он уже не будет весь.

В нем будут трещины и шрамы,

В нем будет зерен не хватать.

И не помогут свечи, храмы,

И не поможет Божья мать.

Она с небес проронит слезы,

Ведь жить без цельности нельзя,

А ей Господь ответит грозно:

«Оставь их, это их стезя».

Ты вроде есть, а вроде нет.

В мое окно стучит рассвет.

Очередная ночь без сна.

В мое окно стучит весна.

Увы, я не открою им.

Уже давно живу другим.

В моей душе зима и вьюга,

И ночь мне верная подруга.

Сломалось что-то, порвалось.

Нет, я не ощущаю злость,

Нет, я не ощущаю грусть,

Но боль я знаю наизусть.

Ту боль, что не дает уснуть,

И разъедает жизни путь,

В моих словах ни капли фальши.

Не знаю, что мне делать дальше.

Ты хочешь лучше показаться,

С постыдным прошлым попрощаться.

Тебе меня не обмануть:

Я помню истинную суть.

Не знаю я, как ты живешь,

В сердца других втыкая нож.

Всех, кто доверился тебе.

Ведь мы в любви, не на войне.

Не знаю, может ли успех

Покрыть страданья этих «всех».

Одно я знаю: мы не дети.

И перед Богом все в ответе.