Ольга Афраймович - Терновый куст

«Бери, раз дадено…»
И тут же явится
Не знаю возраста,
Красив? — не ведаю,
Умен? — наверное,
Лишь знаю — верует
В свое могущество,
В благодеяние,
С какою легкостью
Подрубит деревце…
О благодетели,
О боги нежные!
Ко мне — два способа:
Один в тупик ведет,
Другой — длиннее нет,
Никто по длинному
Ко мне не хаживал,
А кто отважился
Давно соскучился,
Да не отвадился
Уж больно первый-то
На вид близехонек…
Ходи по первому!
В ладони сжатое
Бери, раз дадено…

Берет как должное
(Пока не пуганый),
И пальцы белые
И онемевшие
Дыханьем греются.
Дает как должное
(Пока не пуганый)
Все, что за лучшее
Им почитается,
За радость высшую,
За что бы сам в огонь…
Огнем наказана
Сейчас лишь холодом
Могу ответствовать,
В награду — мукою!
Прости, уязвленный,
Что тупиковая
Дорожка легкая,
Что вместо радости
Кощунство дикое,
Что недонежностью
Окоченелою
Свожу к отчаянью
И пуще прежнего
Недосягаема.
И недопонята.
Да, недочуяна,
Недопостигнута!
Гляди: целована
Не расцелована,
Поймешь ли: люблена
Да не возлюблена!
Со всеми бесами
И недотрогами,
Со всею жаждою
Неутоленною…

Что понял, пуганый?
Что слишком женщина.
Что понял, раненый?
Что слишком грустная.

— Да что вы, милые,
Совсем не грустная,
Приму как должное,
Дай Бог забвения
На ВАШИ головы!
А я — привычная
И добровольная,
И все в науку мне,
Глядите: таяла
Да не растаяла!
Поймете ль: падала
Да распрямилася
Живее прежнего,
Неутоленнее
В горячке внутренней.
— Куда, сосновая?
Сгоришь непознанной…
— Коль нету парного
Такого дерева
Не страшно пламени.
Коль нету парного…
Такого дерева
Не заслужила я?
Что ж, недостойная,
Пойду, мытарствуя,
Тьма непочатая
И свет нетронутый
Глазам распахнутым,
Преображенная
Узнать осмелится:
За что испытана,
Кому задумана,
Как обособлена
От прочих — мукою
Невоплощения,
Неотдавания,
Необладания
И непленения,
Себе — в горение,
Себе — в познание…
Кому задумана?

Лишь всхлипнут мудрые
Что слишком женщина,
Лишь буркнут юные
Что слишком грустная.

Спасайтесь, милые!
Пугаться есть чего
Хоть деревянная,
Да не железная,
А нынче — нежная.

То ли во граде первом — денно и нощно — Слава! —
Трудной тебе дороги, сердце мое…
То ли во граде втором — Колокол самый звонкий! —
Вот тебе луч-поводырь, сердце мое…
То ли во граде третьем — раненой Птицы крик! —
Вот тебе боль-попутчик, сердце мое…

А дом мой — тихий омут
С незрелыми чертями,
И бродят возле дома
С дырявыми сетями
Воры и бездельники,
Мелкие мошенники,
Мужики женатые,
Пьяницы усатые.
А нынче ночью мышка
К нам в гости забежала,
Тот хвостик из-под крышки
Кастрюли я видала.
Не звала я к ужину
Тварь сию ненужную,
Я ногами топаю
И в ладоши хлопаю.
Не жду я ночи лунной,
Чертей своих сзываю
И без речей заумных
Лентяев вопрошаю:
Черти вы иль нечерти,
Что рогами вертите?
Прогоните длинные
Хвостики мышиные!
А дом мой — тихий омут,
Но воду мутят черти.
Бродите возле дома,
Готовьте свои сети.

Кручу — кручу — выкручиваюсь,
Гадаю и выгадываю,
Из времени выпутываюсь
И свечкой в воду капаю.

Плачу — плачу — выплачиваю,
И я смеюсь, не плачу я,
Но снова вижу в зеркале
Личину незнакомую.

Она опять подстрижена
Неловким парикмахером,
Рукой своей не волосы
Душа перелохмачена,
Как в руки лезут ножницы,
Каким же притяжением
Влечет к обрыву, к пламени,
На острые края?

Я от тебя выкручиваюсь
И каюсь виноватою,
Но снова перед сказкою
Горит душа косматая,
Горит душа косматая…

Из крана капает вода,
И не наточены ножи.
О, эта сумрачная жизнь,
О, это сладкое когда.
Когда прощанье уязвит?
Когда ослабнут удила?
Когда бы эта боль прошла?
Когда пойму, что это стыд?
И не поймать за хвост вчера,
И в послезавтра не попасть,
Сегодня раскрывает пасть
И осветляет милый мрак.
И не узнать мне никогда,
Какого черта кран бежит,
Никто не точит здесь ножи,
И я не ведаю стыда.

Когда обожжет меня
Наверно сойду с ума
И буду молить, кляня,
Чтоб вечной была зима,
И вновь учиню побег.
Тебя я терзала зря
Я только подталый снег
Последнего декабря.
Я только печальный луч
Луны. Я бледна как мел.
Я рвусь к оболочкам душ
И жажду слиянья тел.
Как больно моей луне
Вблизи от хмельной земли,
В своем не постигну сне
Как там без меня могли?
Как можно, не помня дня,
Слить с телом душевный жар?
Когда обожжет меня
Стихией взойдет кошмар.

Осколками швырялась
И гасла, разбиваясь.
О брат мой, нет покоя
Души лицо живое
Я возродить пытаюсь
И в зеркале теряюсь.
Я гасну, разбиваясь,
И вырваться пытаюсь,
Как пойманный бесенок,
Верните мой осколок,
Уйдите, не касаясь.
Безбожница я, каюсь.
Безбожница я, каюсь
Грехи свои считая,
Одна в проклятом небе,
Где солнце в туче тает.
Ты видишь — догорает
Последний сполох гнева.
Быть сладко неплененной,
Быть сладко непрощенной,
Страшнее — разделенной,
Разорванной, склоненной.
Погас последний сполох,
Верните мой осколок.

Бесчувственное гасло, отступая,
Желаньям подчиняясь лишь на сон,
Я руки целовала, засыпая,
Нарушив очевидности закон.

Одна из прочих, равно одаренных,
Благословляла, плакала, звала,
И, будучи до сна непробужденной,
Я слишком нежной, кажется, была.

Я руки целовала, засыпая,
Но уходил, и убегала прочь
Безумная, упрямая, слепая,
Нелюбящая, преданная дочь,

Сестра, подруга, странная, чужая,
Неизбранная, гордая, без слов
Я знала все и, вовсе не вникая,
Твою нещадно волновала кровь.

Но уходил, и убегала, тая,
Но возвращался и терзал без слов,
И говорил — ты любишь, да не знаешь,
И клялся в том, что это не любовь,

И по пятам ходил, теряя силы,
И подарил нетронутую боль.
И снилось мне, что я тебя любила.
И знаем мы, что это не любовь.