Сола Монова - Стихи про мужиков

Если не пишется – не пиши.
Похорони и поставь свечу.
Есть в Подмосковье твоей души
Кладбище лишних чувств.

Там что ни памятник, то шедевр:
Мрамор и оникс – высокий стиль.
Надпись на каждом гласит: «Je t’aime».
Думаешь навестить?

Даже не думай. Кругом пурга.
Пухом земля прикрывает грудь.
Те, кому нравится поругать,
Сами начнут игру.

А для любителей похвалить
Все предложения хороши.
Если ты чувственно на мели,
Сдохни,

но не пиши.

Не воспитайте мальчика козлом,
Зацикленным на сексе и продажах.
Пусть даже Вы и женщина с веслом,
Но всё-таки Вы – женщина, мамаша.

Ведь каждого злодея-мудака,
Идущего вприпрыжку с сеновала,
Старушка-мать качала на руках
И в розовую жопку целовала.

И говорила: «Деточка, ты знай:
Все женщины хитры и меркантильны.
Они колдуют, чтоб пришла весна,
И заставляют, чтоб за них платили.

Тебе я настираю труселей,
Борща насыплю в банку от горошка.
Ты – самый лучший мальчик на земле.
Твой папочка – гондон, а ты – хороший».

И деточка, впитавший с молоком
Концепцию обиженной мамаши,
Растёт самовлюбленным мудаком,
Зацикленным на сексе и продажах.

Глупенький, мне не сложно,
Мы так уже играли.
Просто… одно и то же —
Снова на те же грабли.

Было, конечно, круто:
Искры из глаз летели.
Время менять маршруты,
Хватит ходить не теми.

Вижу, ты недоволен.
Что-то не так в расчётах?
Глупенький, мне не больно,
Просто… иди ты к чёрту!

Жизнь без любви не имеет значения.
В жизни сегодня лето.
Я, между прочим, люблю печенье…
Только любовь ли это?

Ты любишь деньги, но с ними в ссоре
(Хочется помириться).
Стоит печение рубль сорок —
Справлюсь сама, без принца.

Между печеньками – джем
клубничный,
Ты не проси – наказан.
Всё уверяешь, что я цинична,
Да не поймешь сарказма.

Месяц гуляет котом ничейным,
Вышел сегодня раньше.
Жизнь без любви не имеет значения…

Только не умирать же!

Солнце печёт беспощадно сёла,
Словно печеньки к чаю.
Ты научил меня быть весёлой,
Даже когда печально.

Сёла… посёлки… в реке – водица…
Сахар у проводницы.
Ты научил меня так сходиться,
Чтобы не породниться.

Быть адекватной и неревнивой,
Чаще смотреть сквозь пальцы.
Солнце безжалостно жарит нивы,
Только они не парятся…

(Видишь, какая у нас Россия,
Кроткая и босая.)
Ты научил меня быть красивой,
А красота спасает.

Всё начинается от истока —
Речка, любовь и лето.
Ты научил меня быть жестокой —

Спасибо тебе за это!

Помнишь, к однокласснице ушёл
школьной,
А потом вернулся и принёс
шубу,
Мне, конечно, милый, до сих пор
больно,
Но и шубу тоже до сих пор
ношу я.

А когда с танцоршей загулял
пошлой,
Мне купил машину, чтоб опять
вместе.
Выходка с танцор шей навсегда
в прошлом,
А машина вроде ничего —
ездит.

В августе бухгалтершу свозил
в Канны,
Хоть её открыто называл
серой.
Мне, чтоб извиниться, подарил
камни:
Три карата – в перстень и по два —
в серьги.

У меня истерика: хожу
плачу,
Ежели представлю, как тебе
стелят.
Радует одно: что отписал
дачу —
Это за рыбалку и за ту
стерлядь.

Не могу привыкнуть к твоему
блуду —
Не заставить саблю положить
в ножны.
С горя ипотечную взяла
ссуду,
Так что десять лет ещё прощать
можно!

Я бы хотела жить в маленькой белой башне,
Лучше на самой верхушке седого мыса.
Так далеко от всего Вашего,
Чтобы не встретиться даже в случайных
мыслях…

И чтобы кружили орлы, и чтобы толпились
тучи,
Толстые и разодетые, как оперные сопрано,
И я бы садилась у форточки на деревянный
стульчик
И провожала их на гастроли в другие
страны…

И чтобы весна и осень, и чтобы зима и лето
С трудом добирались ко мне по камням и
грязи.
И чтобы ни телефона, ни Интернета,
Ни нашей печальной связи…

Выпьем с горя. Дайте кружку.
И закусим… Где закуска?
Мне бы толстую подружку,
Чтобы я смотрелась узко!

Чтоб в любом приличном баре,
Чтобы на любой пирушке
Впереди – красивый парень,
Рядом – толстая подружка!

Я её бы не бросала,
Я бы с ней держалась мило,
Пирожком и круассаном
Каждый божий день кормила,

И про все былые бляТки
Честно-честно рассказала,
И жилетку – плащ-палатку
Окропила бы слезами…

Но вздыхаю обречённо:
«Выпьем с горя! Где же кружка?»
Я и есть для всех девчонок

Эта толстая подружка!

Жестокий жребий мой таков,
Пора обзавестись нашивочкой:
«Я выбираю мудаков,
И выбираю безошибочно».

Неважен социальный слой,
Неважен тип анатомический —
Мне с мудаками повезло
Глобально, глубоко, кармически.

Возможно, роковая месть
Подкралась чёрною багирою —
Нормальные мужчины есть,
Но я на них не реагирую.

Зато вернее следака
С серьёзным удостоверением
Я вычисляю мудака,
Почувствовав сердцебиение.

Вот всю себя бы раздала,
Но клапан сердца не резиновый.
И если есть во мне талант,
Он должен быть монетизирован.

Пусть далеко не инженер,
Лежать не стану на диване я —
Изобрету «Мудакомер»
(Пока рабочее название).

Взорву научную среду —
Проект-то безусловно кассовый.
Сегодня же изобрету —
Девчонки, можете заказывать!

Незавидная перспектива —
Быть истёртою в порошок.
После женского коллектива
И в чистилище хорошо!

На картинках видали бестий?
С них стекала густая слизь.
Если тётки слетелись вместе,
Значит бестии расползлись.

Тётка, в сущности, тише мыши,
Всё окей! Тридцать шесть и шесть.
Но в количестве две и свыше
Начинается просто жесть!

Точно где-то сидит зараза,
Первобытная сволота…
Это он, коллективный разум,
Хоть разумного мало там.

Группа тёток – лихая группа
(Инквизиторов тайный штаб),
Есть задача: ни дня без трупа,
Больше группа – крупней масштаб.

Не от бедности, не от злости
Сердцу требуется резня:
Тётки моют друг другу кости,
Ведь без этого – депрессняк:

Сразу брешь в годовом балансе,
В кадрах – дыры от А до Я…
Потому-то я на фрилансе —

Ни-ко-му-не-ко-бель-на-я!

В прошлое с жадностью не гляди.
Связи остались, но ты не трожь их.
Всякий период всего один,
И настоящее станет прошлым.

С будущим тоже не угадать
(Черные дыры в кофейной гуще) —
Всё образуется, но когда?
Светлая память вперед идущим.

Что в настоящем? Оно твоё,
Как нелюбимая, но родная.
Вот вы и мучаетесь вдвоём,

То ожидая, то вспоминая…