танцевали под музыку ветра,
Качали ветвями, шипели листвой.
Они так просили у серого неба
Спасительной влаги дождливой порой.
А небо в ответ громыхнуло согласно
И всех одарило обильным дождем.
А мы ожидаем, чтоб на небе было все ясно,
Закутавшись в плед и забывшись сном.
В этом мире сумасшедших
Мы застряли навсегда.
Мы не помним дней прошедших,
Мы не помним, где, когда?
Где с тобою повстречались?
Где когда-то был наш дом?
И когда мы поменялись,
И когда забылись сном?
На халате белом-белом
Въелось красное пятно.
А на небе сером-сером
Все обычно и темно.
Темнота в глазах и в сердце.
Темнота во всех углах.
Может, с светом будет легче,
Только темнота в умах.
Все смеются и играют,
Все живут в своих мирах.
И с улыбкой умирают
На бледнеющих устах.
Забинтованные руки
Не удержат нити дня.
И укроет наши муки
С головою простыня.
В этом сумасшедшем мире
Мы живет с тобой давно.
В ожидании застыли,
Будто все это кино…
Смотрят сверху ночные глаза…
Смотрят сверху ночные глаза.
Как и раньше, блестят, как стекло.
Они увидели столько всего,
Заглянув в чужое окно.
Лишь смотреть могут они,
Наблюдать за каждым из нас.
И не знают, что это сейчас,
А не сон тысячи глаз.
Как красиво на них посмотреть
И в ответ наблюдать и молчать.
Они тоже не могут сказать
И не смогут ничего показать.
Может, закроется глаз,
Словно кто-то задул свет свечи
В этой тихой глубокой ночи.
Вот тогда загадай, не молчи.
Он последний остался
В мертвых полях.
Он кричал и сражался
В кровавых боях.
Напоил землю кровью
Своей и чужой.
Он забылся за болью,
Но он — не герой.
Он ронял свои слезы,
На братьев смотрел,
На нелепые позы
Тех, кто встать не сумел.
На него так безмолвно
Смотрели глаза
Падших воинов, словно
В них небеса.
Он в безумии искал,
Кто еще уцелел.
Многих он не узнал,
А потом оцепенел.
Он последний остался,
А не кто-то другой.
В схватке бил, защищался.
Но он — не герой.
Занесенные снегом остывшие города…
Занесенные снегом остывшие города
Ночью дарят покой, с ним приходит тоска.
Опечаленно смотрят звезды с небес
До поры, пока рассвет не воскрес.
По заброшенным улицам ветер гуляет,
Что бы он не нашел, он опять потеряет.
В окнах свет не потух, там, наверно, в тепле,
Но за окнами все покорилось зиме.
Вот опять на снегу чьи-то следы,
Нет испуга пока от темноты.
Долетели снежинки до кожи лица,
Превратившись на нем во влагу дождя.
Кто чтит себя героем,
Становится жертвой.
Без мира, но с боем,
С надеждой заветной.
Отбросив желания,
Ущерб не по чем.
За эти старания
Он стал палачом.
Кто чтит себя знающим
Все тайны мира,
Посылом карающим
Стал жертвой, и сила
Вдруг слабостью станет,
И вчерашний мудрец
Свой опыт помянет,
Потому что глупец.
Кто чтит себя человеком,
Тот жертва с рождения.
Воспитанный веком,
Его сотрет время.
Он будет искать,
Бесконечно пытаться.
Он будет терять,
Но всегда подниматься.
Порой бывает очень страшно…
Порой бывает очень страшно
Поймать свой взгляд, смотреть в глаза
И думать, как это опасно,
Прожить полжизни и не узнать себя.
Вокруг снуют назойливые тени,
Пытаясь вызнать мою суть.
Я открывался, вставал я на колени,
Но не познал себя ничуть.
Среди теней я — заурядный случай,
Я — рядовой, стандартный получеловек.
И сколько ты себя не мучай,
Душа порочная закончит бег.
Девочка любила красные цветы…
Девочка любила красные цветы,
Мягкие игрушки, смелые мечты.
Девочка искала рыцаря в толпе.
Часто так вздыхала, но держала все в себе.
Лишь однажды утром, проснувшись на кровати,
Девочка сказа: «Больше так нельзя! Все, хватит!»
Повторяла девочка фразы про любовь.
Часто зарекалась, ошибалась только вновь.
Девочка тусила на хате у друзей,
Ярко танцевала, так было веселей.
Лишь однажды утром, проснувшись на кровати,
Девочка сказа: «Больше так нельзя! Все, хватит!»
Девочка любила выходить на променад,
Ела очень много молочный шоколад.
Девочка наивно верила словам.
В жизни все возможно, спасибо чудесам.
Лишь однажды утром, проснувшись на кровати,
Девочка сказа: «Больше так нельзя! Все, хватит!»
Моя любовь плещется, будто вода в стакане…
Моя любовь плещется, будто вода в стакане,
Что так стремится расплескаться,
А иногда летит на аэроплане,
Или стремится вниз сорваться.
Моя любовь застенчиво краснеет,
Молчит и в одиночестве вздыхает.
А иногда как будто бы болеет,
Порой сама себя не понимает.
Моя любовь бывает очень грубой,
Капризной, а бывает злой.
Она бывает просто глупой
И на тепло другим скупой.
Моя любовь так неоднозначна:
Живет во мне благодаря другим.
Она мутна и непрозрачна,
И мы едины, и мы творим.
На самом дне с тобой кричим…
На самом дне с тобой кричим:
«Дай нам покой, мы так хотим!
Не мучай нас, дай свет другим!
Не трогай плоть, мы полетим».
Умрет рассвет, привет закат!
С тобою будем, очень рад!
Наступит ночь, кто не уснул,
Увидит лунный караул.
В объятьях сна лежат тела,
И видят сны, и их ест мгла.
Луна звенит — ночной хрусталь.
Испить ее нельзя, так жаль.
Буди меня ты по утру,
Я помнить сны так не хочу.
Пусть будет день, не будет грез,
Пусть будет боль, и все всерьез.
Тишина ночью в городе огней…
Тишина ночью в городе огней,
Где жизнь стремительно меняет
Объекты быта и людей
И непокорных покоряет.
И звезды смотрят все с небес.
Молчат и озаряют тропы.
Под светом звезд и день воскрес,
Он подарил нам все невзгоды.
Ночная тьма не любит свет
И гонит странников к ночлегу.
Ночь спит с тобою столько лет,
Подговорив тебя к побегу.
Ночное облако, как зонт,
Закроет звезды и прожектор.
И небо ангелов на фронт
Пошлет, чтобы очистить сектор.
Молись,
