Над пошлостью житейской ты царила,
Светлели мы в лучах твоей красы,
И ты своим избранникам дарила
Бессонные и сладкие часы.
Те дни прошли... Над родиной любимой,
Над бедною, померкшею страной
Повеял дух вражды неумолимой
И жизнь сковал корою ледяной.
Подземные, таинственные силы
Колеблют землю... В ужасе немом
Застыла ты, умолк твой голос милый,
И день за днем уныло мы живем...
1881
СОН
О, что за чудный сон приснился мне нежданно!
В старинном замке я бродил в толпе теней:
Мелькали рыцари в своей одежде бранной,
И пудреных маркиз наряд и говор странный
Смущали тишину подстриженных аллей.
И вдруг замолкли все. С улыбкой благосклонной
К нам подошел король и ласково сказал:
"Приветствую тебя, пришлец неугомонный!
Ты был в своей стране смешон, поэт влюбленный...
У нас достоин ты вниманья и похвал.
У нас не так жилось, как вы теперь живете!
Ваш мир унынием и завистью томим.
Вы притупили ум в бессмысленной работе,
Как жалкие жиды, погрязли вы в расчете,
И, сами не живя, гнетете жизнь другим!
Вы сухи, холодны, как севера морозы,
Вы не умеете без горечи любить,
Вы рвете терния там, где мы рвали розы...
Какие-то для глаз невидимые слезы
Вам даже самый смех успели отравить!
Поэт, я - Счастие! Меня во всей вселенной
Теперь уж не найти, ко мне нелегок путь.
Гордиться можешь ты перед толпой надменной,
Что удалось тебе в мой замок сокровенный
Хоть раз один войти и сердцем отдохнуть.
И если, над землей случайно пролетая,
Тебе я брошу миг блаженства и любви,
Лови его, лови - люби не размышляя...
Смотри: вот гаснет день, за рощей утопая...
Не долог этот миг - лови его, лови!.."
Так говорил король, а с неба мне сияли
Прощальные лучи бледнеющего дня,
И чинно предо мной маркизы приседали,
И рыцари меня мечтами покрывали,
И дети ласково смотрели на меня!
1882
МУЗЕ
Умолкни навсегда. Тоску и сердца жар
Не выставляй врагам для утешенья...
Проклятье вам, минуты вдохновенья,
Проклятие тебе, ненужный песен дар!
Мой голос прозвучит в пустыне одиноко,
Участья не найдет души изнывшей крик...
О смерть, иди теперь! Без жалоб, без упрека
Я встречу твой суровый лик.
Ты все-таки теплей, чем эти люди-братья:
Не жжешь изменой ты, не дышишь клеветой...
Раскрой же мне свои железные объятья,
Пошли мне наконец забвенье и покой!
Февраль 1883
ПАМЯТИ НЕПТУНА
В часы бессонницы, под тяжким гнетом горя,
Я вспомнил о тебе, возница верный мой,
Нептуном прозванный за сходство с богом моря...
Двенадцать целых лет, в мороз, и в дождь, и в зной,
Ты все меня возил, усталости не зная,
И ночи целые, покуда жизнь я жег,
Нередко ждал меня, на козлах засыпая...
Ты думал ли о чем? Про это знает Бог,
Но по чертам твоим не мог я догадаться,
Ты все молчал, молчал и, помню, только раз
Сквозь зубы проворчал, не поднимая глаз:
"Что убиваетесь? Не нужно убиваться..."
Зачем же в эту ночь, чрез много, много лет,
Мне вспомнился простой, нехитрый твой совет
И снова я ему обрадован как другу?
Томился часто ты по родине своей,
И "на побывку" ты отправился в Калугу,
Но побыл там, увы! недолго: десять дней.
Лета ли подошли, недугом ли сраженный,
Внучат и сыновей толпою окруженный,
Переселился ты в иной, безвестный свет.
Хоть лучшим миром он зовется безрассудно,
Но в том, по-моему, еще заслуги нет:
Быть лучше нашего ему весьма не трудно.
Мир праху твоему, покой твоим костям.
Земля толпы людской теплее и приветней.
Но жаль, что, изменив привычке многолетней,
Ты не отвез меня туда, где скрылся сам.
1883
* * * * *
Два сердца любящих и чающих ответа
Случайно встретились в пустыне черствой света,
Но долго робостью томилися они.
И вечной суетой наполненные дни,
И светской черни суд, без смысла, без пощады,
Им клали на пути тяжелые преграды;
И, словно нехотя, в тиши полей пустых
С рыданьем вырвалась святая тайна их.
С тех пор помчались дни, как сон волшебный, странный,
Преграды рушились, и близок день желанный,
Когда прекрасный сон не будет больше сном...
И ночи целые я думаю о нем,
Об этом близком дне... В тумане ожиданья
Грядущего еще не ясны очертанья,
И страстно допросить хочу я у судьбы:
Грозят ли им часы сомнений и борьбы,
Иль ждет их долгое, безоблачное счастье?
Душа моя полна тревоги и участья;
Порою злая мысль, подкравшись в тишине,
Змеиным языком нашептывает мне:
"Как ты смешон с твоим участием глубоким!
Умрешь ты, как и жил, скитальцем одиноким,
Ведь это счастие чужое, не твое!"
Горька мне эта мысль, но я гоню ее
И радуюсь тому, что счастие чужое
Мне счастья моего милей, дороже вдвое!
8 декабря 1884
ОТВЕТ НА ПИСЬМО
Увидя почерк мой. Вы, верно, удивитесь:
Я никогда Вам не писал,
Я и теперь не заслужу похвал,
Но Вы за правду не сердитесь!
Письмо мое - упрек. От берегов Невы
Один приятель пишет мне, что Вы
Свое письмо распространили в свете.
Скажите - для чего? Ужели толки эти
О том, что было так давно
На дне души погребено,
Вам кажутся уместны и приличны?
На вечере одном был ужин симпатичный,
Там неизвестный мне толстяк
Читал его на память, кое-как...
И все потешилися вволю
Над Вашим пламенным письмом!..
Потом обоих нас подвергнули контролю
(Чему способствовал отчасти самый дом).
Две милые, пленительные дамы
Хотели знать, кто я таков, притом
Каким отвечу я письмом,
И все подробности интимной нашей драмы.
Прошу Вас довести до сведения их,
Что я - бездушный эгоист, пожалуй,
Но, в сущности, простой и добрый малый,
Что много глупостей наделал я больших
Из одного минутного порыва...
А что касается до нашего разрыва -
Его хотели Вы. Иначе, видит Бог,
Я был бы и теперь у Ваших милых ног.
P.S.
Прости мне тон письма небрежный:
Его я начал в шуме дня.
Теперь все спит кругом, чарующий и нежный
Твой образ кротко смотрит на меня!
О, брось твой душный свет, забудь былое горе,
Приди, приди ко мне, прими былую власть!
Здесь море ждет тебя, широкое, как страсть,
И страсть, широкая, как море.
Ты здесь найдешь опять все счастье прежних лет,
И ласки, и любовь, и даже то страданье,
Которое порой гнетет существованье,
Но без которого вся жизнь - бессвязный бред.
8 ноября 1885
29 АПРЕЛЯ 1891 ГОДА
Ночь опустилась. Все тихо: ни криков, ни шума.
Дремлет царевич, гнетет его горькая дума:
"Боже, за что посылаешь мне эти стаданья?..
В путь я пустился с горячею жаждою знанья,
Новые страны увидеть и нравы чужие.
О, неужели в поля не вернусь я родные?
В родину милую весть роковая дошла ли?
Бедная мать убивается в жгучей печали,
Выдержит твердо отец,- но под строгой личиной
Все его сердце изноет безмолвной кручиной...
Ты мои помыслы видишь, о праведный Боже!
Зла никому я не сделал... За что же, за что же?..
Вот засыпает царевич в тревоге и горе,
Сон его сладко баюкает темное море...
Снится царевичу: тихо к его изголовью
Ангел склонился и шепчет с любовью:
"Юноша, Богом хранимый в далекой чужбине!
Больше, чем новые страны, увидел ты ныне,
Ты свою душу увидел в минуту невзгоды,
Мощью с судьбой ты померился в юные годы!
Ты увидал беспричинную злобу людскую...
Спи безмятежно! Я раны твои уврачую.
Все, что ты в жизни имел дорогого, святого,
Родину, счастье, семью - возвращу тебе снова.
Жизнь пред тобой расстилается в светлом просторе,
Ты поплывешь чрез иное - житейское море,
Много в нем места для подвигов смелых, свободны;
Много и мелей опасных, и камней подводных...
Я - твой хранитель, я буду незримо с тобою,
Белыми крыльями черные думы покрою".
Май 1891
* * * * *
Давно ль, ваш город проезжая,
Вошел я в старый, тихий дом
И, словно гость случайный рая,
Душою ожил в доме том!
Давно ли кажется? А годы
С тех пор подкрались и прошли,
И часто, часто, в дни невзгоды,
Мне, светлым призраком вдали,
Являлась милая картина.
Я помню: серенький денек,
