2-150
Встала высоко. Они же меж тем убеждали друг друга
За корабли ухватиться и в море священное сдвинуть,
Рвы очищали, из-под кораблей извлекали подпоры, —
И от спешивших на родину крик поднимался до неба.
Так бы судьбе вопреки, возвращенье ахейцев свершилось,
2-155
Если бы Гера тогда не промолвила слова Афине:
"Непобедимая дочь Эгидодержавного Зевса!
Горе! Ужели домой по широкому гребню морскому
Так убегут аргивяне в любезную отчую землю,
На похвальбу и Приаму и прочим троянцам покинув
2-160
Здесь агивянку Елену, ту, ради которой погибло
Столько ахейцев под Троей, вдали от любезной отчизны?
Но поскорей отправляйся ты с стан меднобронных данайцев,
Ласковой речью своей останавливай каждого мужа,
В море совлечь не дозволь кораблей обоюдоокруглых".
2-165
Молвила так. Синеокая ей покорилась Афина
И, устремившись, с вершины Олимпа на землю спустилась.
Вскоре достигла она кораблей быстроходных ахейских.
Там Одиссея нашла, кто по мудрости равен Зевесу.
Не прикасался герой к своей черной ладье оснащенной,
2-170
Ибо печаль овладела и сердцем его, и душою.
Ставши вблизи, синеокая так говорила Афина:
"Зевса потомок, Лаерта дитя, Одиссей многоумный,
О, неужели домой, в любезную отчую землю,
Бросившись вместе к судам многовесельным, вы убежите,
2-175
На похвальбу и Приаму, и прочим троянцам покинув
Здесь аргивянку Елену, ту, ради которой погибло
Столько ахейцев под Троей, вдали от любезной отчизны?
Но отправляйся теперь ты немедля к ахейскому войску,
Ласковой речью своей останавливай каждого мужа,
2-180
В море совлечь не дозволь кораблей обоюдоокруглых".
Молвила так, и он голос узнал говорившей богини
И побежал, уронивши свой плащ. Эврибат его поднял,
Житель Итаки, глашатай, тогда провожавший героя.
Сам он, представ пред царем Агамемноном, сыном Атрея,
2-185
Взял у него прародительский скипетр, вечно нетленный,
С ним и отправился к быстрым судам меднобронных данайцев.
Если царя он встречал или воина, знатного родом,
Ставши пред ним он его останавливал ласковой речью:
"О, многочтимый! Тебе не пристало дрожать, словно трусу.
2-190
Лучше на место садись и других усади средь народа,
Ибо еще хорошо не изведал ты мыслей Атрода;
Он искушает теперь, но вскоре накажет ахейцев.
Мы ведь слыхали не все то, о чем говорил он в совете.
Как бы во гневе своем не сделал он худа ахейцам.
2-195
Гнев же велик у царя, кто Зевесом взращен; от Зевеса
Царский почет, а его то Зевес полюбил Промыслитель".
Если ж кричавшего громко он мужа встречал из народа,
Скиптром его ударял и бранил его грозною речью:
"Сядь, злополучный, недвижно и слушай, что скажут другие.
2-200
Те, кто мудрее тебя; ты ж негоден к войне и бессилен
И никогда ни во что не считался в бою, ни в совете.
Мы, аргивяне, не все, полагаю, здесь царствовать будем;
Не хорошо многовластье. Единый да будет властитель,
Царь же единый, которому Кроноса хитрого сыном
2-205
Скиптр и законы даны, затем, чтоб царил он над нами".
Действуя так, он настраивал войско к порядку. Они же
Из кораблей и палаток опять устремились в собранье
С криком, подобно тому, как прибой многошумного моря
Хлещет о берег крутой и весь понт оглашается громом.
2-210
Все, наконец, они сели и так на местах оставались.
Только Терсит еще громко бранился, болтливый без меры.
Множество слов беспорядочных в мыслях своих сохранял он,
Чтобы царей задевать, говоря что случится, без толка,
Лишь бы он думал, что греки найдут его речи смешными.
2-215
Он безобразнейший был изо всех, кто явился под Трою.
Был он косой и хромой, и его искривленные плечи
Вместе сходились к груди, а еще заостренною кверху
Он головой отличался и редкий торчал на ней волос.
Больше других на Ахилла он злился и на Одиссея
2-220
И оттого их бранил. Но теперь наносил оскорбленья
Он Агамемнону, резко крича. И хоть страшно ахейцы
В сердце своем возмущались, — против него негодуя,
Все же он, громко ревя, поносил Агамемнона словом:
"Чем, о, Атрид, ты опять недоволен, в чем нужду имеешь?
2-225
Медью набиты палатки твои и живет в тех палатках
Множество избранных жен, которых тебе мы, ахейцы,
Первому дарим, едва лишь возьмем неприятельский город.
Золота ль нужно еще? Чтоб его кто-нибудь из троянцев,
Сильный коней укротитель, доставил, как выкуп за сына,
2-230
Мной приведенного связанным или другим из ахейцев?
Нужно ль жену молодую, чтоб с ней ты в любви сочетался,
Тайно от нас в стороне укрываясь? Тебе, полководцу,
Не подобает беду накликать на ахейское войско.
Трусы! Постыдное племя! Ахеянки вы, не ахейцы!
2-235
Дайте, вернемся домой с кораблями! Его же оставим
Здесь, подле Трои, добычей своей наслаждаться. Пусть знает,
Пользу ль ему мы приносим хоть сколько-нибудь, иль не мало.
Ныне он даже Ахилла, значительно лучшего мужа,
Тем оскорбил, что наградой владеет его, отобравши.
2-240
Только Ахилл обленился, в груди его больше нет желчи.
Если б не это, Атрид, ты б в последний раз ныне был дерзок".
Так, понося Агамемнона, пастыря многих народов,
Молвил Терсит. Быстро стал перед ним Одиссей богоравный.
Он, исподлобья взглянувши, сказал ему гневное слово:
2-245
"О, пустомеля Терсит, хоть и звонкоголосый оратор!
Ты воздержись и один не дерзай состязаться с царями,
Ибо, скажу, безобразней тебя нет другого из смертных,
Сколько ни прибыло их с Атридами вместе под Трою.
Вот почему не тебе, именами царей потешаясь,
2-250
Речи держать, укоризны твердить и желать возвращенья.
Сами еще хорошо мы не знаем, как это свершится,
Благополучно иль нет возвратимся мы, дети ахейцев.
Ты же сидишь и коришь Агамемнона, сына Атрея,
Тем, что ему, полководцу народов, дают слишком много
2-255
Мужи данайцы, а ты произносишь насмешливо речи.
Но говорю я тебе, и угроза моя совершится:
Если еще раз тебя, как теперь, обезумевшим встречу,
Пусть в этот день головы на плечах Одиссея не будет,
Пусть называться вперед я не стану отцом Телемаха,
2-260
Если, схвативши, с тебя не сорву я одежды любезной,
Плащ и тунику, и платье, которое стыд прикрывает.
И самого не отправлю в слезах к кораблям быстроходным
Вон из собранья, ударами прежде постыдно избивши".
Так он сказал и жезлом по спине и плечам он ударил.
2-265
Тот изогнулся, и слезы обильно из глаз его пали,
А на спине проступила кровавая опухоль тотчас
От золотого жезла. Дрожа, он уселся на место,
Тупо кругом озираясь от боли, слезу вытирая.
Все же, хоть были печальны, от сердца над ним посмеялись;
2-270
Каждый из них говорил, на взирая один на другого:
"Боги! Свершил Одиссей уже подвигов вправду без счета,
Первый ли мудрый давая совет иль к войне побуждая.
Ныне же он среди нас величайшую выказал доблесть,
Тем, что болтливый им был клеветник исключен из собраний.
2-275
Сердце надменное снова его не побудит наверно
Так состязаться с царями, твердя им обидные речи".
"Так говорили в толпе. Одиссей, городов разрушитель,
Встал со скиптром в руке. Синеокая подле Афина,
Вестника облик принявши, молчать приказала народу,
2-280
