От пребывания в родном городе Виктор устал. Он осатанел от причитаний родителей. То им казалось, что еще можно как-то помешать Вере выйти замуж, то горячо обсуждали, что необходимо для свадьбы, чтоб люди не подумали, что они бедней родителей соседки Иры…
Вера…
До четвертого класса воспитывал ее он. Мать звонила с работы, проверяла: накормил? Помыл? Уложил?..
Виктор ничем не отличался от своих друзей-ровестников. Так же бегал драться, зажав в руке цепь, пил портвейн, приходил домой за полночь… Но если было тогда что-то у него святое, то это была маленькая девочка, по сравнению с которой все другие казались отвратительными…
Она всегда улыбалась. Пела. И верила только ему…
Он записал ее в хор. Потом ей захотелось танцевать. Два раза в неделю Виктор возил ее через весь город в бальную секцию… А потом он уехал. Возить стало некому И все кончилось…
Когда через год Виктор приехал домой летом на каникулы, он увидел, что Вера начала сутулиться и перестала улыбаться.
На взлетно-посадочной полосе притормаживал приземлившийся самолет.
Подставив лицо солнцу, Виктор сидел в скверике у здания аэропорта и жалел, что так мало купался в море.
Рядом копалась в многочисленных сумках мать. В сумках лежали подарки московским родственникам: яблоки, абрикосы, сливы, помидоры и зелень.
— Мерзавка, — ворчала Рита, — могла бы прийти, проводить брата…
— Ладно, мама, — махнул рукой Виктор. — Перебьемся…
— Ждем тебя будущим летом, — сказал Николай Семенович, вытирая платком мокрое от пота лицо. Под мышкой он держал арбуз. — С семьей обязательно… Кстати, как у тебя с материальным положением? — спросил он вполголоса.
— Нормально, — ответил Виктор.
На своей жене он женился потому, что она его страстно любила. А он хотел работать в Москве…
Родители Сони — евреи-гинекологи — смотрели на него оценивающе и малодружелюбно. Для них Виктор был олицетворением той грубой силы, что держала их всю жизнь в страхе, — русский из провинции… Но Сонечка была влюблена. И они, как интеллигентные люди, терпели Виктора, но в своем доме не прописывали. А ему нужна была прописка, чтоб устроиться на работу. Тогда Соня забеременела.
Ребенок никакого интереса у Виктора не вызывал, но он изображал заботливого отца, любящего мужа, почтительного зятя… По ночам, качая орущего сына, он мечтал о том, что когда-нибудь защитит диссертацию, сам будет оперировать, станет профессором и забудет эту семью, да и вообще первую половину своей жизни, как кошмарный сон…
— Зимой в порядке будем, — сказал отец. — Я решил, кроликов разведем, шапки будем шить. Мясо — на базар… Вот… В Москве там приветы передавай всем… Тестю с тещей…
Виктор кивнул.
— Фотографии Мишеньки пришли, — добавила Рита. — Ну Вера! Могла бы хоть с этим своим прийти попрощаться…
Объявили посадку на рейс до Москвы. Рита заплакала.
— Звони почаще, сынок, — попросила она.
Виктор начал нагружаться сумками. На арбуз рук не хватало. Виктор бросился к барьеру, откуда пассажиров вели на посадку.
— Арбуз! Арбуз возьми! — закричал Николай Семенович.
— Куда мне его? — убегая, говорил Виктор.
— Погоди, сынок! — звала Рита, судорожно роясь и своей сумочке. Наконец вынула оттуда авоську Николай Семенович положил в нее арбуз, бегом догнал Виктора и всучил ему…
Сергей открыл дверь в свою комнату и остолбенел. Вера захихикала рядом. На кроватях и подоконнике сидели, ослепляя улыбками, представители дружественных африканских народов, тоже желающие обучаться в металлургическом институте. Двое экспрессивно барабанили по тамтаму, а три девушки грациозно подпрыгивали и взмахивали руками.
— Ой, ребята! — с восхищением глядя на девушек, сказала Вера. — Как же вас здесь много!
— Металлург… товарищ! — радостно обратился к ним один из африканцев.
Сергей молча сел на кровать и смотрел, как весело отплясывает с его будущими соседями Вера. Он вспомнил, что педагог-морячка этим летом была в приемной комиссии… Африканцы только приехали и слабо говорили по-русски… Это была ее месть… Сергей засмеялся от предвкушения будущей интересной жизни…
Вера села рядом, обняла, отдышалась.
— Ладно, собирай вещи, — сказала она.
— Какие вещи? — не понял Сергей.
— Так, Витюша уже улетел, наверное… Койка освободилась…
— Так надо же ее занять!
Дома никого не было, проводив Виктора, родители пошли на работу. Вера пробежалась по пустым комнатам.
— Папуля! Мамуля! — кричала она. — Сережа к нам переехал!
Сергей вошел в ее комнату, швырнул свою сумку на пол, огляделся.
— И теперь у нас начнется новая жизнь, — сказал он. — Веселая и разнообразная.
— Никого! — Вера обняла его. — Здорово как! Все вместе!
— Конечно… — согласился Сергей.
Вера не дала ему договорить, она энергично стаскивала с него майку.
Вера стояла на балконе. Вечерело.
Послышался гудок тепловоза, потом с лязгом проехал в сторону завода весь состав.
Мужики во дворе опять зашибали "козла". Детей разбирали пришедшие с работы родители. Дети канючили, не желая уходить с карусели. Прошла с палками ватага мальчишек.
Очень твердой походкой к подъезду приближался Николай Семенович. Он вежливо здоровался с соседями и старался шагать прямо.
Через несколько минут он был уже в квартире и пыхтел в прихожей, снимая обувь.
— Папа, — вышла ему навстречу Вера, — Сережа к нам переехал. Хорошо ведь, когда все вместе!
— За-ме-ча-тель-но! — выговорил отец и попал наконец в тапки.
— Обед пойду разогрею. — Вера пошла на кухню.
Сергей высунул голову из комнаты и сказал:
— Здрасьте!
— Драсте, драсте, — пробормотал Николай Семенович, думая о чем-то своем. — Вера! — крикнул он. — Где моя бритва?
— Зачем это? — поинтересовался Сергей.
Николай Семенович не ответил. Прошел в большую комнату, включил магнитофон. Вера на кухне тоже молчала.
— Вера!
— Иди кушай, — ответила Вера.
— Ве-ра? — Голос отца начал приобретать угрожающие оттенки. — Бритва где?
— Все стынет, — ответила Вера.
— Пойдем поедим, правда, — поддержал Сергей.
— Это еще кто? — вдруг спросил Николай Семенович.
— Папа, перестань!
Отец пристально посмотрел на Сергея и сказал:
— А я тут с друзьями… перед выходным… расслабился… — Улыбнулся, потом нахмурился: — Что за дом! Выпить нечего… Пойди, дочь, поищи…
На кухонном столе стояли две тарелки.
— Это мое место, — предупредил Николай Семенович, сел, прислонившись к стене.
Сергей — напротив, с интересом на него глядя.
— На что семью кормить будешь? — спросил Николай Семенович, хлебая суп.
— На что все кормят, — ответил Сергей.
Отец доел суп.
— Вера! Ну осталась же бутылка!
— Ты что, не знаешь где?.. — рассердилась Вера.
— А ты?.. Достань, я прошу!
Вера вздохнула, открыла холодильник и вынула бутылку из-под джина.
Отец налил себе и Сергею.
— Ну что, давайте… букет пробовать.
Они чокнулись, выпили.
— Значит, так, — отец перевел дыхание, закусил. — Ты даешь телеграмму в Монголию, чтоб родители знали… Мы с братьями поможем деньгами. На свадьбе человек сто соберется… Может, больше… Соседей тоже пригласим…
— Машина с куклой, — подсказал Сергей.
— Как у всех, — согласился отец.
— А как с фатой быть?
— Что с фатой?.. Фату купим.
— Фату ведь девочки носят.
— Вот ты про что, — сообразил отец. — Так никто ж знать не будет всего этого…
— Пап, — Вера долила ему в стакан, — Сережа шутит… Ты знаешь, мы решили, не надо ничего этого… Да, Сережа?
— Чего ничего? — не понял отец.
— Ну ни фаты, ни машины, ни этой куклы… Ну, в общем, не хочу, чтоб мне "горько" кричали.
— А как я людям в глаза смотреть буду? — возмутился отец. — Виктору свадьбу сыграли — и тебе сыграем! Ничего с тобой не случится!.. Выдумали еще!
— А вы соберитесь без нас и празднуйте, — предложил Сергей.
Отец внимательно на него посмотрел и заключил:
— Умника привела. — Встал из-за стола, сказал Вере: — Ладно, я спать пошел.
И ушел в комнату, громко хлопнув дверью.
— Все! Обиделся, — сказала Вера. — Не надо было его по башке сразу этим.
— Ничего, — Сергей обнял ее, — пускай привыкает…
Утром, когда Сергей и Вера еще лежали в кровати, в комнату робко постучалась и вошла Рита.
— Можно к вам? — пряча глаза, спросила она. — С добрым утром… Сережа, как вам спалось на новом месте?
— Замечательно! — ответил Сергей.
На стуле валялись вперемешку одежда, белье Сергея и Веры. Рита осторожно все поправила, сказала со вздохом:
— Ой, Верочка, что ж у тебя такой беспорядок, дочечка?..
