Ольга подняла глаза, потому что кто-то смотрел на нее из-за истукана Волоса.
Это был Рус. Одежда изорвана, ноги сбиты в кровь, рана на груди запеклась, но все еще кровоточит.
— Это правда, что ты невеста князя?
— Правда… Нет! Неправда! Я твоя!
Так неожиданна была ночная встреча на Перуновом холме, что, узнав друг друга, они все еще не могли поверить в это. Но вот приблизились, вот коснулись руками золотых волос, вот слились в поцелуе… Нет никого на Перу-новом холме, а идолы слепы, а идолы бесчувственны, не могут они помешать влюбленным.
Но так ли уж пусто в полночь па холме? Берегитесь, влюбленные!
Как псы, бросились на них со всех сторон верные Олеговы гридни.
Схватили. Растащили в стороны.
— Отпустите его!
Слуги только осклабились на крик Ольги.
— Или вы забыли, что поручил вам Игорь? Я напомню: не сносить вам головы, коли упустите девицу. А ведь упустили…
Отступили гридни от Руса, отошли.
Ольга плакала и, глядя в глаза Русу, говорила, не обращая внимания на княжьих слуг:
— Теперь уходи… Ты мой единственный отныне и навсегда. Ты уйдешь, но со мной останется залог нашей любви! Живи и помни обо мне, а я буду вечно с тобой до смерти… Разлучает нас сила, сильнее которой нет на земле, — воля князя Руси… Но и князь не волен заставить меня полюбить его! Тебя я люблю, мой желанный, только тебя! И на всю жизнь! А теперь уходи, не то они очнутся от страха и убьют тебя! Прощай!
Рус ушел, и никто пальцем не шевельнул, чтобы помешать ему.
— Все поняли, сторожевые псы? Поняли, что молчать нам до смерти? Иначе смерть придет непрощенно, незванно, моя и ваша вместе, одна на всех. Отведите меня в терем, псы!
Черная ягодка, самородина,
Зелена она заломана,
По пути она разбросана,
По пути, по дороженьке,
По широкой долинушке.
Вся конями притоптана,
Колесами приукатана.
Кто ее заломал?
Заломал добрый молодец,
Игорь-княжич, сын Рюриков,
На добром коне ездючи,
Красных девушек смотрючи.
Все девки не кажутся
А одна показалася,
Одна полюбилася.
Среди двора широкова
Стояли палатушки грановитые;
Покрыты палатушки черным бархатом,
Увиты палаты по бархату
Частыми звездами.
Во той палатушке
Расставлены скатерти браные,
Наставлены яства сахарные,
Разносят поилица медяные.
За столами-ти сидят все князья-бояре.
Впереди-та сидит добрый молодец
Игорь-княжич, сын Рюриков…
На крутом берегу, на высоком холме над Днепром, на дубовых резных столбах раскинулись навесы свадебного пира. Все как в песне поется: «Покрыты палатушки черным бархатом, увиты палаты по бархату частыми звездами». На дубовых столах чаши из злата и серебра с пенными медами. Не первый день, видно, гудит, гремит пир над древним Славутою, потому как много уже буйных головушек уложил хмель в высокие травы. Пляшет пир, веселится, молодецкую удаль показывает. Скоморошья ватага веселит народ, и гудки у них гудят по-звериному. и сопели поют по-птичьи, ухают филинами барабаны, рассыпаются трелями ложки да тарели, тянут волынку бычьи пузыри-волынки — веселый народ скоморохи!
А вот выводят в круг косматого зверя. Лют медведь, свиреп и силен. Зазывают скоморохи желающих: кто померяется силой с лесным хозяином? Рыкает зверь, рвет зубами железную цепь, на которой вывели его в круг шестеро дюжих мужиков, сами как медведи. Ахнул пир, расступился — кому охота помирать в когтях свирепых?
В тот же час из толпы тех. кто не пировал, а только глазел на княжеский пир издали, выступил юноша.
Узнала Ольга Руса, встрепенулась, поднялась за столом. Но сидевший одесную от нее Вещий Олег властно усадил ее на место, простер длань, разрешая поединок.
Поклонился Рус до земли то ли князю, то ли молодому и молодой, а может, и прощался со своей любовью.
Спустили медведя с цепи. Ринулся зверь на юношу, но тот в последний миг качнулся в сторону, и косматая туша пронеслась мимо. Развернулся медведь, встал на задние лапы и медленно пошел на юношу.
И вот сплелись в жарких объятиях зверь и человек. Сплелись в смертельном танце. Зверь хотел только убить, а человек жаждал поведать любимой о силе своей любви, о своем человеческом праве быть свободным от всех злых сил. Не молодецкая бесшабашная удаль горела в его крови, а неистовый огонь бессилия перед несправедливостью, перед княжеской слепой волей, защищенной мечами и секирами.
Трещали костры, лилась кровь, сверкали клыки, горели глаза.
Ахнул народ — зверь осел, обмяк, повалился наземь. Шестеро провожатых поспешно унесли его.
Стоял, покачиваясь, окровавленный, задыхающийся Рус.
Встал князь Олег. Налил в свою золотую чашу пенного меда, всыпал полную пригоршню золота. Расторопные княжьи слуги с подобострастными поклонами поднесли чашу смелому юноше.
Выпил он мед. А золото, высоко подняв чашу над головой, чтобы всем видно было, высыпал на землю. Л вместо золота попросил у князя разрешения станцевать с молодой прощальный танец. По обычаю предков, в самом конце свадебного пира танцует молодая свой прощальный танец с каждым, кто пожелает. Это ее последний девичий танец, и когда станцуют с нею все, только тогда наступает черед жениха. И после этого танца до конца жизни ни с кем уже танцевать ей не дозволено.
Нахмурился Олег, но не захотел прилюдно отказывать герою. Махнул гусляру — тот заиграл.
Первым вышел танцевать с молодой сам грозный хозяин. Однако недолго танцевал старик с отроковицей. Подвел ее к Русу.
Танцевали прощальный танец влюбленные: княгиня Руси Ольга и псковский смерд Рус.
И все русские люди, что видели этот танец, плакали. Может, с тех пор, с того первого раза, и положено плакать на свадьбах.
Не ясен сокол меж озер летал.
Меж озер летал, лебедей искал,
Лебедей искал, белых лебедушек.
Все лебедушки высоко летят,
Высоко летят, хорошо кричат.
Да где ни взялся млад ясен сокол,
Он убил-то, убил белую лебедушку.
Он и кровь пустил во сыру землю,
Он и пух пустил по чисту полю.
Долго танцевали влюбленные, так долго, что несколько раз порывался Игорь прервать этот танец, по каждый раз сдерживал его Олег. И вот подсел к Игорю древлянский князь Мал, приглашенный на свадебный пир в числе прочих князей, что платили дань киевскому князю. Рад услужить Мал будущему князю киевскому — Олегу не долго осталось жить, стар Олег, а услугу Игорь не забудет. Склонился Мал над Игорем, зашептал ему что-то в самое ухо. Кивнул Игорь.
Тогда Мал, не один, а со своими ближними людьми, направился к танцующим.
Трижды он просил Руса прервать танец, уступить и ему право потанцевать с невестой, и трижды не замечал его просьб Рус. И оборвал нож древлянского князя прощальный танец молодой.
Потрясенная стояла Ольга над бездыханным Русом.
Словно вихрь пронесся над пиром, все смешалось в мгновенье ока. Метались люди, рушились столы, неистово завопили-заиграли скоморохи.
Встал грозный Олег. И все остановилось, будто ничего и не случилось на свадьбе. Да и что за дело могучему владыке до смерти безымянного смерда! Ведь сам навлек на себя гнев неподобным, безрассудным танцем с княжеской невестой. Как песку по берегам Днепра, так и смердов не счесть во владениях Вещего Олега.
И продолжил прощальный танец Олег, конунг.
Какие силы держали на ногах Ольгу?
Все слилось для нее в один обжигающий клубок горя, что клокотал в груди вместо сердца.
Можно! Можно и танцем прокричать на весь свет о том, как рушится в душе далекий, прекрасный, цветущий мир юности — беззаботный, искрящийся, сотканный из первых нежнейших побегов любви. Лазоревый и туманный мир неведения и зовущих надежд… Мир недолгого счастья, летящий стремительным стрижом над чистыми водами детства… Можно, можно прокричать танцем о том, как разверзается под ногами неведомая доселе пучина страха и бессилия, повергающая в ужас каждым мгновением этой ликующей, наглой, алчной незнакомой жизни! Можно простонать боль утрат и, простонав, упрятать эту жгучую боль так глубоко в тайники души, чтобы до времени ни один взор не приметил этой боли! Можно пропеть гимн верности, непокоренной, несломленной верности… Можно танцевать с каждым, с любым! И никто из них не увидит, что нет уже девочки-отроковицы… вот танцует мудрая женщина… а вот уже старость навалилась на согбенные плечи… вот и саван смерти укутал поредевшие седины… Нет Ольги! Умерла Ольга! Танцует иная. Только по странной прихоти судьбы зовут ее Ольгой с малой речушки Великой. Танцует великая Женщина, познавшая счастье, любовь, зачатие, смерть и вечность спокойствия…
Танцует княгиня Ольга с мужем своим князем Игорем!
