— Кюнля ко мне! Немедленно!
— Инженер Кюнль находится в данное время в командировке в Пенемюнде, — сказал Крюгер.
— Доставить его сюда! Поезжайте сами! Привезите его, Крюгер! Подождите! Прикажите увеличить и размножить эту фотографию. — Вольф вырвал из папки копию удостоверения Кюнля с фотографией Шумского. — Объявите имперский розыск!.. Шляпа! Старая грязная шляпа этот Занге! Я ему припомню и полигон, и ловушку, и заводы в Корцене!
Бютцов и господин из строительного управления в сопровождении оберштурмфюрера осматривают штольни горы Конштайн. За ними следует армейский инженер-капитан с равнодушным и сонным лицом.
Здесь работают заключенные: рубят камень ломами и кирками, вывозят на тачках. Все это — под присмотром капо из заключенных-уголовников и эсэсовцев. В руках у надсмотрщиков — дубинки.
— Римские катакомбы, — ворчит Бютцов. — Все как до рождества Христова…
Рядом надсмотрщики избивают заключенного, который, обессилев, опрокинул тачку.
— Эти скоты работают только из-под палки, — сказал эсэсовец.
— Уложиться в такие сроки с такими средствами и работниками… Ну и втянули же вы меня в авантюру! Нужны квалифицированные рабочие.
— Где же я их возьму, господин инженер?
— Раз вы не можете найти мне людей, я буду сам отбирать их в лагерях, тюрьмах, строительных батальонах.
— Вы получите все полномочия, подполковник, только, пожалуйста, закончите строительство в срок.
Кюнль стоял посреди кабинета Вольфа, вытянув руки по швам, и глаза его заволокло туманом от отчаяния и страха. Похоже, он давно не понимал слов, которые выкрикивал ему в лицо группенфюрер.
— Кто ты?! Кто?! Если ты — Зигфрид Кюнль, то это кто? — Вольф швырнул на стол копню удостоверения Кюнля. — Как попала эта фотография на твое удостоверение, мерзавец? Кто был вместо тебя в зоне «Величка»? Отвечай, ублюдок! Где этот человек? Где ты с ним познакомился? Когда? Когда ты стал предателем?
Наконец Вольф понял, что Кюнль просто не слышит его и вот-вот грохнется в обморок. Он подошел к радиоле, поставил пластинку. Сладкие звуки Глюка наполнили кабинет.
— Сядь, — сказал Вольф.
Кюнль как подкошенный опустился на стул.
— Как зовут этого человека? — уже спокойнее спросил Вольф, показав фотографию Шумского.
— Не знаю…
— Где ты с ним познакомился?
— В отеле «Монополь»… В Кракове…
— Крюгер!
Крюгер тотчас же вошел, будто стоял за дверью. — Стенографируйте! — приказал Вольф.
Бютцов и толстый майор идут вдоль строя заключенных. В руках у майора — списки. Почти не глядя на заключенных, он тычет в каждого пальцем:
— Слесарь… фрезеровщик… инженер… учитель…
— Не надо, — говорит за спиной Бютцова эсэсовец, и заключенного выталкивают из строя.
Бютцов замечает Шумского. У того на полосатой робе — черный треугольник уголовника.
— Сварщик… токарь… архитектор…
— Фамилия? — спросил Бютцов у Шумского.
— Мильх. Эдгар. Номер сорок одна тысяча двести тридцать четыре. — Шумский сдернул полосатый колпак, но ни один мускул не дрогнул на его лице. Бютцов проглотил комок, сидевший в горле, и прошел мимо.
— Электрик, — ткнул в Шумского пальцем толстый майор.
Ранним утром отряд Млынского был вынужден ввязаться в бой с карателями.
Млынский из укрытия под скалой наблюдает за ходом боя, грея руки о жестяную кружку с чаем. Рядом — Хват, замполит Канин, Ерофеев и незнакомый нам человек с белыми как снег волосами. Из-под накинутой на его плечи солдатской серой шинели виднеется ворот мундира немецкого офицера.
Чуть подальше — телефонисты и Катя Ярцева с рацией.
Сверху хорошо видны фигурки карателей в белых маскировочных костюмах, с яростным упорством пробирающихся через снег и пулеметный огонь.
— Это они пытаются рассчитаться с вами за Корцен, — говорит седой.
— И за подземный завод в Тропау, и за склады Тухеля… — усмехается Хват. — Долго им придется рассчитываться…
Взрывом на них швырнуло комья земли и снега.
Млынский выплеснул из кружки остатки чая, перемешанного с землей.
— Хват, передай Бейсамбаеву, пусть накроет эти чертовы минометы.
— Есть!
— Главное — заманить карателей поглубже в ущелье, — говорит полковник седому.
Катя Ярцева вырвала из блокнота листок с только что принятой радиограммой.
— Шифровка от Фрибе.
Млынский прочел, передал листок Канину.
— Шумский и Бютцов — на месте.
— Лихие ребята, — сказал Ерофеев.
— Да, — покачал головой Хват. — Я бы не смог, как Шумский. Он же видел в «Величке», в каких условиях заключенные работают на этих заводах. И добровольно пошел на это.
— Характер стальной. Вот майор Воробьев. — Млынский кивнул на седого. — Разве скажешь, что он второй год ходит по лезвию бритвы?
— Ну уж по лезвию… — улыбнулся Воробьев.
— Необходимо передать Шумскому в «Дору» взрывчатку и детонаторы, — сказал ему полковник.
— Взрывчатку можно достать у немцев, — ответил тот. — Я, пожалуй, теперь лучше их интендантов знаю, что где у них лежит. Только вот проклятые компоненты для уранового оружия куда-то запрятали…
— Найдем, — сказал уверенно Млынский. — Операция по передаче взрывчатки очень рискованна. Нужны надежные люди для сопровождения, перемаркированная тара, подлинные накладные…
— Мы с Карасевым сделаем это с немецкой педантичностью, товарищ полковник, — сказал майор Воробьев.
— Я уверен.
Огонь минометов ослаб.
— Молодец Бейсамбаев! — сказал полковник.
— Я пойду к Бондаренко, Иван Петрович, — поднялся Канин. — Им туговато приходится.
— Иди, — кивает Млынский. — Скажи, пусть продержатся еще немного. Скоро мы ударим со всех сторон, да так, что отобьем у них охоту бегать за нами.
В штольнях особого лагеря «Дора» шел спешный монтаж оборудования.
Шумский, в черном комбинезоне, каске, с голубой повязкой на рукаве, на которой по-немецки и по-русски написано: «Бригадир электриков», наблюдал за укладкой кабелей на крюках вдоль стен. К нему подошел один из заключенных.
— Ты, бригадир, тут прохлаждаешься, а в нашем ре-вире третьи сутки электричества нет. Это тебя не касается?
Шумский заметил, что за ними наблюдает заключенный из-за станка, и заорал на подошедшего:
— Я тебе сейчас на морде таких фонарей навешаю, что никакого электричества не нужно будет!
За спиной у него расхохотался рыжий шарфюрер.
— Молодец, Мильх! Из тебя со временем выйдет толк. — Он угостил Шумского сигаретой. Тот отошел, а рыжий шарфюрер вдруг нахмурился. — Постой! Раньше я мог тебя где-то видеть?
— Все может быть, шарфюрер, — пожал Шумский плечами.
Глухая штольня забита нарами в три этажа. Темно. На нарах копошатся люди-скелеты. По стенам сочится вода. Слышны стоны, кашель, глухие проклятия… У самого выхода, забранного железной решеткой, копается в электрическом распределительном щите Шумский, ему подсвечивает самодельной коптилкой заключенный Кунц.
— Господин бригадир, — спросил Кунц, — вы получаете посылки с воли?
— Да, иногда, от двоюродного брата.
— А я — от невесты. Два раза в месяц.
— Здравствуйте, товарищ Кунц. — Шумский пожал ему руку.
— Здравствуйте, мы давно вас ждем.
— Рыжего шарфюрера надо убрать…
— Постараемся. Осторожный, гадина… — Кунц помолчал и добавил с усмешкой — А про посылки вранье, к сожалению.
Узким и низким тоннелем Шумский и Кунц выбрались в довольно просторное помещение, вырубленное в скале.
Шахтерские лампы едва освещали заполненную людьми пещеру. Кунц представил собравшихся:
— Капитан Еловой — руководитель советской группы Сопротивления. Доктор Ян Чишпива возглавляет чехословацкий комитет. Ян Побуренный, Збышек Дубинский и Винсент Хейн — представители польского комитета Сопротивления. Поль Басси — от французской секции интернационального комитета. Эдгар Мильх, — представил Кунц собравшимся Шумского, — советский коммунист. Слово товарищу Мильху.
— Дорогие товарищи! Братья! — начал Шумский — Красная Армия громит фашистов от Дуная до Вислы. Но мы не можем ждать, пока фашизм рухнет сам. Гитлеровцы отчаянно сопротивляются, прилагают огромные усилия по наращиванию производства «оружия возмездия». Мы с вами должны сделать все, чтобы помешать этому!
— Правильно!
— Товарищи! Надо не только продолжать саботаж на производстве. Мы должны организовать крупную акцию, чтобы сорвать планы по расширению производства ракет…
Офицер гестапо докладывает группенфюреру Вольфу, демонстрируя на небольшом экране документы и фотографии:
— Личность человека, выдававшего себя при посещении «Велички» за инженера Кюнля, установлена. Это Шумский, автомеханик. После посещения зоны исчез, имперский розыск пока не дал результатов…
