— Почему?
— Я решила вообще отказаться от кино и посвятить себя театру. Мне нужны не реклама и успех, а возможность ежедневно исследовать свою работу, углублять интерпретацию. Последний раз я играла в театре десять лет назад. За эти годы я растеряла уверенность в своих силах. Когда Уильямс уговаривал меня вернуться в театр, я отказывалась. Только Франко Дзефирелли сумел своим энтузиазмом зажечь пламя, которое уже почти погасло в моей душе.
...Несколько раз во время наших бесед Анна Маньяни возвращалась к этой теме — теме неудовлетворенности своей работой в кино. Теннесси Уильямс писал о Маньяни: «Это самая великая актриса из живущих в наши дни. Она может играть и крестьянку и королеву». Может быть, это и так, но все дело в том, что Маньяни не хочет играть королев. Как и другие большие актрисы — Глория Свенсон, Бетт Дэвис, Марлен Дитрих, Ингрид Бергман, Вивьен Ли, — Маньяни нашла свою тему и создала свой образ. Она и сейчас верна тем же идеалам, которые вдохновляли ее, когда она играла Пину. Но ролей такой же глубины и силы ей не предлагают.
— Может быть, это связано с тем, что золотая пора неореализма, сделавшего вас великой актрисой, ушла?
— Ни в коем случае. Неореализм не истощил ни заряда вдохновения, ни актуальных тем. Творчество Пазолини, Джерми, Дзурлини, Рози, Висконти, Белоккио доказывает это. В лучших традициях неореализма сделан фильм Луиджи Дзампы «Дело чести» с участием Уго Тоньяцци. Покончить с неореализмом навсегда нельзя. Можно искать другие пути, экспериментировать, «усыпить» его. Но наступит такой момент, когда справиться с ним будет невозможно. Публике надоедают всякие поделки в кино, и теперь создается атмосфера, которая может оказать большое влияние на кино, подвести его к тому, чтобы оно отражало жизнь нашей страны.
После французского фильма «Ла пилла делла Пеппа» я не снималась четыре года.
«Мама Рома»
Роль эта была мне не по душе. А когда съемки кончились, я поняла, что попала в ловушку. Картина нанесла мне моральную травму, и с тех пор я отвергаю все предложения. Не хочу участвовать ни в глупых порнографических скетчах, ни в суперколоссах, авторы которых думают только о деньгах. Для развлекательного кино нужны свои актеры. Я не собираюсь идти ни на какие компромиссы, отказываться от своих убеждений и идеалов. Лучше я вообще никогда больше не буду сниматься.
...Маньяни говорит, что не снималась почти четыре года. А весной 1966 г. на Неделе итальянских фильмов в Москве была показана картина Нанни Лоя «Сделано в Италии», где она играет домашнюю хозяйку, мать двоих детей. Вся ее роль сводится к тому, чтобы перейти с детьми с одной стороны улицы на другую и, узнав, что в кафе нет мороженого, усесться у его дверей. Маньяни играет тот же характер, тот же социальный тип, что и в лучших своих работах. Ее героиня — немолодая женщина, которой в жизни все дается с неимоверным трудом. И мы понимаем, что дело не в том, что из-за порции мороженого ей приходится преодолевать поток машин, а в том, что каждый шаг в жизни связан для нее с напряжением всех сил, с необходимостью преодолевать бесконечные препятствия.
Маньяни объясняет это так:
— Не считаю, что участие в этом фильме хоть что-то изменило. Не потому, что это — эпизод, пустяк, а потому, что все это я нашла еще в ранние годы и как актрисе мне это не дало ничего нового. Думаю, что и зрителям тоже: это только парафраз того, что было сделано раньше...
Несколько раз Маньяни повторяла: «Я сделала в кино все, что хотела. Только очень интересная роль может заставить меня вновь сниматься. Что-нибудь вроде «Татуированной розы». После этого я бы ушла из кино навсегда». В этих словах горечь талантливой актрисы от того, что уже несколько лет она не может найти себе применения в искусстве, давшем ей мировую славу. Хочет ли она сниматься, мечтает ли об этом? Конечно. Это видно хотя бы из того, с каким удовольствием говорила Маньяни о творчестве Альберто Моравиа и о своем участии в экранизации его произведений.
— Пять лет назад я снялась в картине Марио Моничелли «Смейтесь от радости» по рассказу Моравиа «Воры в церкви». Меня привлекает у Моравиа его нравственная бескомпромиссность, его протест против цинизма и равнодушия, его боль за маленьких людей. Все его герои мечтают об одном и том же — где бы достать немного денег... Я была бы счастлива, если бы Моравиа написал для меня роль.
— С кем из режиссеров вам интересно было бы работать?
— С Элиа Казаном, Роберто Росселлини, Лукино Висконти, Луиджи Дзампой, Ренато Кастелланн, Марио Камерини, Марио Моничелли — почти со всеми из тех, с кем я работала: в этом отношении мне всегда везло.
— А из тех, с кем вам еще не приходилось работать — например, с Феллини, Антониони? Или с иностранными постановщиками?
— С Феллини — безусловно. Что касается Антониони, то я очень люблю его как режиссера, но мы слишком разные люди и я не тот «материал», который ему нужен. Из иностранных режиссеров — с англичанином Дэвидом Лином и советским режиссером Иосифом Хейфицем. Я видела «Даму с собачкой» и считаю эту картину крупнейшим произведением кинематографа. Не знаю даже, где найти слова, чтобы выразить восхищение продуманностью режиссуры, игрой Ии Саввиной и Алексея Баталова.
...Последний раз я видел ее за кулисами Малого театра. Шла пьеса Д. Верги «Волчица» с Маньяни в главной роли. Скоро был ее выход. Она сидела задумчивая, безразличная, почти сонная. Не верилось, что всего через несколько минут иссушающий огонь страсти ее героини зажжет сердца сотен зрителей. И здесь подумалось о том, как обманчива эта бесстрастная внешность. Просто — и во время наших бесед, и на официальных встречах, и вот сейчас, перед самым началом представления — ее страсть спрятана. Но те короткие минуты, когда она вырывается наружу, и сделали Анну Маньяни великой. И кто знает, что будет, если эта страсть вновь вырвется на поверхность перед камерами операторов? Когда речь идет об актрисе такой трагической силы, как Анна Маньяни, всякие прогнозы опасны. И кто поручится за то, что мы еще не увидим Анну Маньяни в лучшем ее фильме?
1966 г.
Анна Маньяни в спектакле «Волчица»
P. S. За время семилетнего перерыва Анна Маньяни снялась в кино только раз в роли жены сельского старосты в антифашистском фильме «Тайна Санта Витториа», который поставил Стэнли Креймер. Как и в картине «Сделано в Италии», это был перепев ее прежних образов. Десятки других сценариев Маньяни попросту отвергла: они были настолько глупы и несообразны, что играть их она сочла унизительным. Но в 1970 году актриса снялась в трехсерийном телевизионном фильме, показывающем некоторые этапы истории Италии: «Певица из кабаре» (действие происходит во время первой мировой войны), «Встреча в 1943 году», «Автомобиль» (трагикомическая история, происходящая в сегодняшнем Риме). Главные роли во всех трех новеллах — немолодой певицы из Турина, направленной на фронт для «поддержания духа» итальянских солдат, медсестры, связавшей свою судьбу с партизанским движением в годы немецкой оккупации, одинокой женщины, живущей отчужденно в окружающем ее мире в наши дни, — играет Анна Маньяни.
— Я довольна, — сказала актриса в интервью корреспонденту итальянского журнала «Эуропео» Лизтте Тернабуони, — потому что режиссер Джаннетти, как и все другие авторы сыгранных мною фильмов, написал эти роли специально для меня. Я не кукла, которая будет стоять там, куда ее поставили. Персонаж должен быть скроен по мне. Сначала — Маньяни, а уже потом — персонаж, выбранный или созданный так, чтобы он подходил Анне Маньяни. Так поступали все — и Пазолини, и Теннесси Уильямс, и Висконти, и Росселлини. Мне смешно, когда я слышу, что «кино покинуло Анну Маньяни». Как раз наоборот: я покинула кино. Покинула потому, что мне все время предлагали играть не живых людей, а карикатуры, пустышек-марионеток.
