Иоганн Гете - Собрание сочинений в десяти томах. Том второй. Фауст

Куда же мы теперь?

                                    В любой поход.
В большой и малый свет. И ты не хмурься!
С каким восторгом после всех экскурсий
Ты сдашь по этим странствиям зачет!

Однако, видишь, я длиннобород.
Едва ли пользу принесет поездка.
Мне стыдно малости своей средь блеска
И легкомыслия недостает.
Я в жизни не умел усвоить лоска
И в обществе застенчивей подростка.

Потрешься меж людьми и, убежден,
Усвоишь независимость и тон.

Но как мы пустимся в поездку эту?
Где лошади, где кучер, где карета?

Я расстелю пошире пелерину
И предоставлю моему плащу
По воздуху унесть нас на чужбину.
С большим узлом тебя я не пущу.
Я вещество такое берегу,
Чтоб к небу подняло нас, как пушинку.
Поздравить с жизнию тебя могу,
Которая тебе еще в новинку.

Никто не пьет? Притихло пенье?
Не слышно смеха? Чур вас, чур!
Ребята просто загляденье,
А скисли хуже мокрых кур.

Твоя вина. Над чем смеяться?
Ты здесь за главного паяца.

Так вот тебе!

                         У, лоботряс!

Ведь сам ты требуешь проказ.

Без ссор! Зачинщиков — долой!
Пошире грудь! Шуми и пой!

Заткнуть бы паклей уши. Оглушил!
Орет, горластый, не жалея сил!

На то и баса интервал,
Чтоб содрогался весь подвал.

Кому не нравится, — тех вон!
Та-ри-ра-ра!

                      Та-ри-ра-ра!

Рев глоток и стаканов звон.

Всей Римскою империей Священной
Мы долго устоим ли во вселенной?

Дрянь песня, политический куплет!
Благодарите бога, обормоты,
Что до империи вам дела нет
И что другие есть у вас заботы.
Я рад, что я не государь
И не имперский секретарь,
А просто выпивший растяпа.
Но так как нужен нам главарь,
Я предлагаю выбрать папу
Порядком, утвержденным встарь.

             Соловей ты мой, звеня,
             Взвейся к небосклону,
             Моей милке от меня
             Отнеси поклоны.

             Никаких вам милок!
             С милками шабаш!

             Очень ты уж пылок,
             Воевода наш!

      Крюк с дверей! Кругом ни зги.
      Крюк с дверей! Его шаги.
      Дверь на крюк! Скорей! Беги!

За что такая девушкам хвала?
Что в них нашли вы, бабьи подголоски?
Достаточно я знаю их дела:
Обманщицы они и вертихвостки.
Пусть попадется в образе козла
Моей подружке черт на перекрестке!
Пусть тихим вечерком, когда она
В окошко глазки делает мужчинам,
Ей с Блоксберга проблеет сатана
«Спокойной ночи» голосом козлиным!
С хорошим парнем девка холодна.
Он больно прост для этой крови рыбьей.
Я не поклоны, я ей окна выбью!

Вниманье! Тише, господа!
Я знаю жизнь, и я замечу:
Влюбленные пришли сюда.
Ознаменуем нашу встречу.
Вот песня на новейший лад,
Подтягивайте все подряд.

     Водилась крыса в погребке,
     Питалась ветчиною,
     Как Лютер, с салом на брюшке
     В два пальца толщиною.
     Подсыпали ей мышьяку,
     И впала тут она в тоску,
     Как от любви несчастной.

     Как от любви несчастной.

     Она обшмыгала углы,
     Обегала канавы,
     Изгрызла стены и полы,
     Лишь пуще жгла отрава.
     Не помогали ей прыжки,
     Пришлось ей присмиреть с тоски,
     Как от любви несчастной.

     Как от любви несчастной.

     Тогда, вбежав средь бела дня
     На кухню из подвала,
     Без жизни крыса у огня,
     Барахтаясь, упала.
     Давай кухарка хохотать:
     «Пришел тебе капут, видать,
     Как от любви несчастной!»

     Как от любви несчастной.

Вот дурни! Рады горло драть!
Нашли хорошую кантату
О том, как крыс уничтожать.

С каких ты пор за них ходатай?

Он с горя тоже хвост поджал,
Плешивец этот толстобрюхий!
Свой случай сразу он узнал
В словах о крысе и стряпухе.

Мы входим, видишь, первым делом
В кабак к гулякам очумелым.
Не унывать — важней всего,
А тут что день, то торжество.
Здесь с неба не хватают звезд,
Но веселятся до упаду.
Так малые котята рады,
Вертясь весь день, ловить свой хвост.
Немного надо для веселья:
Давали б в долг из кабака
Да оставалась бы легка
Наутро голова с похмелья.

Новоприезжие, — смотрите,
И — час, не больше, по прибытье.
Их удивленье выдает.

Да, из какой-нибудь трущобы.
А Лейпциг — маленький Париж.
На здешних всех налет особый,
Из тысячи нас отличишь.

А эти из каких же мест?

Я поднесу им по стакану
И, только угощать их стану,
Узнаю все про их приезд.
Мне думается, из господ.
Вид несговорчивый и чванный.

Заведомые шарлатаны.

Ну да!

            Вниманье! Видит бог,
Я подниму их на зубок.

Черт рядом, а на то нет смётки,
Хоть прямо их хватай за глотки.

Здорово, господа.

                                С хорошим днем!

Он на ногу одну как будто хром.

Нельзя ли к вам подсесть? Хоть заведенье
Не может, кажется, хвастнуть вином,
Нам ваше общество вознагражденье.

Вы слишком прихотливый человек.

Не вы ли, в Риппах въехав на ночлег,
С Иванушкою-дурачком видались?

Мы с ним сегодня утром повстречались.
И чуть я не забыл его приказ:
Отвезть поклон родне просил он нас.

Что, съел?

В рот пальца не клади, откусит.

Ну, погоди! Так напущусь, что струсит.

Мы слышали, спускаясь в погребок,
Как пели вы до нашего прихода.
Для пенья здесь прекрасный потолок.
Разносят звуки гулко эти своды.

Скажите, часом, вы не виртуоз?

Любитель, но почти что безголос.

Так спойте что-нибудь!

                                         Я не в ударе,
Но я готов.

                  Из песен поновей!

Мы прямо из Испанских Пиреней,
Страны хороших вин и нежных арий.

            Жил-был король державный
            С любимицей блохой.

С блохой? Вот это так! Хвалю, хвалю.
Блоха — прямая пара королю.

            Жил-был король державный
            С любимицей блохой.
            Он был ей друг исправный,
            Защитник неплохой.
            И объявил он знати:
            «Портному прикажу
            Ей сшить мужское платье,
            Как первому пажу».

Портному не забудьте приказать
Под страхом смерти соблюдать порядок,
Кроить по мерке и не припускать,
Чтоб на блохе сидело все без складок.

            И вот блоха в одежде,
            Вся в бархате, в шелку,
            Звезда, как у вельможи,
            И шпага на боку.
            Сенаторского чина
            Отличья у блохи.
            С блохой весь род блошиный
            Проходит на верхи.

            У всех следы на коже,
            Но жаловаться страх,
            Хоть королева тоже
            В укусах и прыщах.
            Блохи не смеют трогать,
            Ее боится двор,
            А мы блоху под ноготь,
            И кончен разговор!

            А мы блоху под ноготь,
            И кончен разговор.

Вот это песня! Браво!

                                      Горе блохам!
У нас им верховодить не дано.

Нацелился, поймал, и — смерть пройдохам!

Да здравствует свобода и вино!

Я за свободу выпил бы не споря,
Да ваши вина смех один и горе.

Не сметь так выражаться! Клевета!

Боюсь обидеть этим принципала,
А то б я дал отведать вам сорта
Из собственного нашего подвала.

Не бойтесь. Я заглажу ваш конфуз.

Чтобы вино определить на вкус,
Я должен им наполнить рот до нёба.
Поэтому полней давайте пробы,
Иначе ошибиться я боюсь.

Сомненья нет, что эти люди с Рейна.

Бурава нет ли?

                          А на что он вам?
Уж разве бочки у дверей питейной?

Вот сверла в ящике и всякий хлам.

Какого же вина вам выпить любо?

Как вас понять? Ваш выбор так велик?

Кто что захочет — и получит вмиг.

А ты уже облизываешь губы?

Тогда мне рейнского. Я патриот.
Хлебну, что нам отечество дает.

Немного воску для заделки дыр!

Вы видите, он фокусник, факир.

А вам чего?

                      Шампанского, пожалуй.
Чтоб пена через край бежала.