отличают стороны света отнюдь не по компасу и не по магнитному полю. Такая строгая направленность ребер объясняется тем, что именно при таком их положении термитник меньше всего нагревается в жаркие полуденные часы. Солнечные лучи скользят вдоль ребер, и нагревание поверхности термитника в этом случае, конечно, минимальное.
Самолет берет курс на Меипу. Летим мы сначала вдоль берега моря. Справа по борту исчезает остров Терсди, внизу открывается лесистое низменное побережье с полосой желто-песчаного пляжа, с зарослями мангов и извилистыми темными лентами рек. Лес в долинах рек и по берегам озер сочно-зеленый, густой, а в междуречьях и на склонах холмов — серо-зеленый, сильно высохший за прошедший сухой сезон. Эвкалипты на междуречьях стройные, с высокими светло-серыми стволами, торчащими прямо из земли, которая покрыта высохшей травой и сухой листовой подстилкой. Кроны эвкалиптов округлые, приверхушечные, некоторые из них яркого светло-зеленого цвета. Это новая листва уже пошла в рост к началу дождливого сезона.
Перелет Меипа — Кернс — Порт-Морсби — и я оказываюсь на территории Папуа — Новой Гвинеи. Сейчас идет последний год фактического колониального владения Австралии. Получив мандат на опеку над восточной частью острова Новая Гвинея, Австралия пока называет ее формально своей «внешней территорией». Но уже идет подготовка к выборам в парламент, и фасады домов, витрины магазинов украшает новая эмблема, символизирующая независимость страны, — великолепная пурпурная райская птица [19].
В аэропорту оформляю напрокат маленькую машину и направляюсь в Управление по охране природы. Здесь я знакомлюсь с руководителем управления доктором Максом Даунесом. Это седой высокий мужчина лет пятидесяти, по внешнему виду — типичный английский джентльмен, подтянутый, с пышными седыми усами и бровями.
Макс Даунес проводит меня по большому питомнику-парку и заодно рассказывает о работе своего управления и об охране природы на Новой Гвинее.
В управлении работают три секции. Первая — по изучению крокодилов. Макс Даунес — специалист по крокодилам и, конечно, называет эту секцию в первую очередь. Вторая — занимается изучением биологии оленей, а третья — общим исследованием фауны. Вскоре должна открыться четвертая секция специально для изучения райских птиц.
— Ну а теперь я расскажу вам о своих любимых крокодилах, — усмехается Макс. — Вплоть до шестидесятых годов их здесь отстреливали самым жестоким образом. Вы помните, что у нас обитают два вида крокодилов: солоноводный, или гребнистый, и пресноводный, тот же, что и на побережье Северной Австралии. Вначале мы ввели контроль за отстрелом крокодилов, втрое сократив нормы продажи их шкур. Напомню заодно, что одна шкура крокодила длиной около трех метров стоит сейчас шестьдесят — семьдесят долларов. Основное место промысла крокодилов — область Сепик и река Флай. Именно в долине этой реки остаются еще популяции на уровне промысловых. Сейчас и покупка шкур у местного населения, и их экспорт проводятся только по лицензиям.
— А почему вы специально занимаетесь оленем, ведь это интродуцированный вид, завезенный на остров. Стоит ли уделять ему такое особое внимание? — спрашиваю я.
— Да, завезли яванского оленя еще голландцы в двадцатых годах нынешнего столетия. Они выпустили его в болотистых местах, к югу от реки Флай, и сейчас общее поголовье достигло семи тысяч. Вторая популяция яванских оленей держится в окрестностях Порт-Морсби, а в Маданге есть еще и небольшое стадо оленя-аксиса из Индии. Хотя это и интродуцированный вид, хотелось бы сохранить его и как объект охотничьего промысла, и как новый элемент местной фауны.
Сейчас к югу от реки Флай плотность населения очень невелика — в среднем всего один человек на квадратную милю, поэтому там вскоре будет создан национальный парк площадью около двух тысяч квадратных миль. На этой территории расположено десять деревень. Местные жители будут охотиться на оленей, казуаров, кабанов. Кстати, мясо казуаров очень вкусное и стоимость его доходит до четырех долларов за фунт.
Когда Макс говорит о казуаровом бифштексе, лицо его расплывается в улыбке. Видно, что это воспоминание приводит его в очень благодушное настроение.
— Какой же ландшафт в тех местах, где закладывается национальный парк? — интересуюсь я.
— В основном это примерно тот же сухой склерофильный лес, который вы можете видеть и вокруг Порт-Морсби, но благодаря крупной реке с притоками там очень много водоплавающей дичи.
— А чем же вы сами занимаетесь, Макс? Я понимаю, конечно, что крокодилами, но какие проблемы особенно вас сейчас волнуют? — возвращаю я Макса к его любимой теме.
— Моя работа — это изучение питания и роста крокодилов в районе Порт-Морсби. У нас создан недавно крокодиловый питомник на озере Мари. Там около восьмисот штук моих любимцев. Мы осуществляем проект фермы, которая будет отлавливать молодь в природе, а может быть, и выращивать ее из яиц. Пока что во внутренних водах острова плотность крокодилов еще высока. Это видно хотя бы по тому, что девяносто процентов дохода местного населения составляет торговля шкурами этих животных.
Сложнее обстоит дело с охраной райских птиц. Всего их на острове более тридцати видов, и многие из них стали очень редкими. Раньше этих роскошных птиц добывали главным образом на окраине леса. Охотники боялись проникать в глубину его: там была реальная возможность погибнуть от стрелы или копья. Но в последние годы охотники забираются в самые нехоженые места в поисках райских птиц.
Официально запрещено охотиться на райских птиц европейцам, а местные жители могут добывать их только при помощи лука или духового ружья. Горсть перьев райской птицы стоит сейчас десять — двадцать долларов, поэтому местные жители продолжают интенсивно охотиться на нее.
— Всемирный фонд охраны природы собирается выделить средства на исследование распространения, биологии и охраны райских птиц, — говорю я.
— Ну а пока что здесь введен штраф в двести долларов за попытку вывоза райской птицы, — отвечает Макс и добавляет смеясь: — Так что будьте осторожны, если повезете с собой райскую птицу, не забудьте иметь под рукой двести долларов.
Промысловыми животными оказываются даже… сорные куры. Групповые гнездовья этих птиц представляют собой уникальный источник для сбора яиц. Местные жители обычно сохраняют гнездо и берут из него лишь часть яиц, ведя таким образом рациональный промысел. В местах гнездования, например, одна деревня собирает до пятнадцати тысяч яиц в год с группового гнездовья. На северном берегу Новой Британии сорные куры откладывают тысячи яиц прямо в горячий песок у гейзеров.
Вожди племен и руководители деревень понимают, что нужно ограничивать промысел. Существуют деревенские законы, которые регулируют сроки и нормы сбора яиц. В частности, принято, что сбор может проходить только два дня в неделю.
Осматривая питомник, мы с Максом подходим к вольере с крокодилами. В одном отсеке содержится крупный самец, а в другом —
