тарелки, ножи и вилки.
— Эй! — кричал Осборн, подпрыгивая на верху клетки. — Сейчас же прекрати это!
Барбара поддела складной стул, и он воспарил по красивой дуге выше деревьев.
— Брось немедленно! — вопил Осборн, и в ответ послышался грохот и звон: это Барбара добралась до кастрюль и сковородок, и они покатились во все стороны, и мы от души хохотали.
— Мадара! — крикнул Осборн.
— Нкоси? — донеслось откуда-то с дерева сквозь звон кастрюль.
— Ткни ее пальцем в глаз!
Рабочие покатились со смеху. Картина была впечатляющая: наклонив голову, бешено сверкая глазами, яростно фыркая, Барбара с грохотом гоняла по земле кастрюли и сковороды Осборна. Мы все хохотали. Наконец разгром лагеря был завершен. Злобно фыркая, она еще раз напоследок обвела поляну свирепым взглядом, развернулась и с шумом, с черной неблагодарностью в душе ворвалась в заросли своего нового местожительства.
Мы смотрели, как исчезает в траве ее спина, озаренная солнцем. Мы дружно смеялись, восхищенные ее темпераментом. Барбара направилась совсем не в ту сторону, где находился водопой.
Упираясь руками, подваживая ломами и отчаянно чертыхаясь, мы столкнули с грузовика вторую клетку, в которой помещался Освалд, и придвинули ее ко входу в загон. Затем Осборн влез на верх клетки и отвинтил тяжелый запорный болт. Сверкая глазами и топоча копытами, Освалд вырвался задним ходом из клетки, развернулся, с грохотом вломился в стойло и затормозил в облаке пыли. Яростно оглянулся по сторонам, взбешенный тем, что снова очутился в заточении. И пошел неистово дубасить ограду. Мы подзадоривали его криками и жестами, пока следопыты опускали жерди, закрывая вход, потом дали себе передышку. Освалд еще потыкался в ограду, наконец остановился, озадаченный тишиной. Обвел отсек злобным взглядом. В стойле была яма с водой, но злоба мешала ему заметить ее. Освалд жаждал крови, а не воды.
— Попей!
Освалд развернулся и атаковал жерди, на которых я примостился. Я удержался. Тогда он поискал другую мишень, узрел какое-то нахальное дерево в углу отсека и сразился с ним. Наконец увидел воду. И подбежал к ней, наклонив голову.
— Ур-ра!
Он окунул морду в воду и принялся жадно пить.
Первым мы выпустили в соседний отсек детеныша, но он был слишком напуган долгим путешествием, непривычной обстановкой и новым стойлом и не заметил воду: стоит посреди отсека и глядит на нас испуганными глазами. Когда же мы попробовали подсказать ему, где вода, кидая в яму прутики, он только шарахнулся в сторону. Тогда мы оттащили его клетку прочь и поставили на ее место клетку с мамашей. Он сразу почуял родной запах, подбежал ко входу и заскулил, и носорожиха откликнулась и принялась биться и брыкаться. Осборн замахал руками, чтобы отпугнуть детеныша, но тот пошел в атаку на него и боднул двери клетки своим пеньком, и могучая мамаша стала брыкаться еще сильнее, и клетка заходила ходуном, так что Осборну пришлось покрепче уцепиться за брусья, чтобы не упасть.
— Брысь! — закричал он на детеныша, но тот продолжал молотить дверь, и Осборн цеплялся за брусья: — Брысь!
Наконец Осборну удалось отвинтить гайку. Едва он распахнул дверь, детеныш, наклонив голову и прижав уши, ринулся вперед, стараясь протиснуться в клетку к родительнице мимо ее могучих бедер. Она попятилась, озадаченно фыркая, и едва не затоптала собственного отпрыска. Выбралась, растерянно моргая злобными глазами, споткнулась о свое дитя, потом развернулась кругом и ворвалась в стойло, неотступно сопровождаемая детенышем. И растерянно остановилась, сопя и фыркая и свирепо глядя на нас.
— Может быть, сделаешь милость, попьешь?
Она круто повернулась на голос Осборна и с ходу боднула жерди, на которых он стоял.
— Почему все только мне достается?
Мы дружно хохотали.
Я бросил палку в яму с водой, носорожиха пошла в атаку на нее и увидела воду. Жадно принюхалась и сделала шумный глоток, чтобы детеныш услышал, оттолкнула его задней ногой от сосков, куда он упорно добирался, и он подбежал к яме. Торопливо окунул морду в воду, и мамаша повернулась, чтобы следить за нами, пока он пьет: береженого Бог бережет. Она гневно смотрела на нас, подняв голову и тяжело дыша. Надо думать, ей очень хотелось пить, но тревога за детеныша не позволяла повернуться к нам спиной.
— Ладно, — сказал Осборн, — слезаем с ограды.
Он поручил одному из следопытов наблюдать и сообщить, когда напьется носорожиха. Мы прошли к его разоренному лагерю, чтобы позавтракать. Мадара успел подобрать уцелевшее имущество.
Только мы начали есть, как от загона донесся голос следопыта:
— Напилась!
Мы управились с завтраком. К Осборну вернулось хорошее расположение духа. Я не очень чувствовал усталость, так как успел по дороге немного поспать в «фольксвагене», но Невин здорово умаялся. День выдался отменный. Слышно было, как носороги топают в стойлах. Мы ели из мисок, потому что Барбара расправилась со всеми тарелками Осборна. Мадара приготовил нам омлет, так как Барбара мимоходом встряхнула ящик, в котором лежали яйца, но все равно получилось вкусно. Я спрашивал себя, как она там сейчас.
— Жаль, не удалось ее напоить, — сказал Осборн.
— За Барбару не беспокойся, — отозвался я. — Ей всюду обеспечены друзья.
— Не завидую самцу, который надумает заигрывать с Барбарой.
— Она сразу превратится в застенчивую скромницу, — возразил я.
Хорошо было находиться в Гона-ре-Жоу, зная, что Барбара пробирается к водопою и множество других новоселов осваивают велд, да еще три зверя ждут своей очереди в стойлах. Со временем все они перезнакомятся, и года через два появится много новых детенышей. Местность для носорогов подходящая. Когда-то давным-давно они водились здесь в большом количестве, но одних застрелили, другие попались в ловушки до того, как район был объявлен заповедником. Приятно было сознавать, что нас окружает заповедная территория площадью пять тысяч двести квадратных километров, где все начинается заново.
— А теперь, — обратился Осборн к Мадаре, — сложи-ка остатки моего имущества в «лендровер» и уезжай подальше, в безопасное место.
Мы вернулись к загону и влезли на ограду. Завидев нас, носороги принялись пыхтеть и сопеть.
— Все как следует попили? — обратился к ним Осборн. — Все довольны?
Освалд боднул разок жерди, на которых примостился Осборн, потом отступил.
— Вода, — учтиво сообщил им Осборн, — вон в той стороне.
Он показал рукой, и Освалд еще раз боднул жерди.
— Корм, — Осборн помахал рукой, — растет на деревьях. Браконьеров почитай что нет. Со всеми жалобами обращаться не ко мне, а к инспектору по охране дичи. Постарайтесь не убивать друг друга до смерти. Постарайтесь
