Ознакомительная версия.
Заряжание дробовика не так важно, как заряжание винтовки. Дробовик заряжается весьма обыкновенным порядком, то есть: сперва всыпается в дуло известная мера пороха и забивается пыжом довольно крепко; после кладется заряд дроби и тоже прибивается пыжом, но не сильно, иначе дробь разбросит. Если же дробовик придется заряжать картечью, то, повторяю, не худо делать патрон из бумаги на клейстере. Картечь лучше употреблять такой крупности, которая бы подходила к калибру ружья, то есть укладывалась бы в дуле рядами, а не зря, как попало. Само собою разумеется, что такие патроны лучше заготовить дома, на досуге, и держать в запасе для случая. А то часто случается на охоте, не имея готовых патронов, завертывать картечь в тряпицу или во что-нибудь другое, почему выстрелы выходят неудачны, ибо тряпка, особенно крепкая, не скоро разрывается и летит вместе с картечью, ослабляя полет и делая его неправильным. Можно стрелять из дробовиков и пулями на недальное расстояние, но в таком случае не нужно пулю туго загонять в ствол, а довольно свободно, смазав ее маслом; в противном случае легко можно испортить дробовик. Многие охотники смачивают дробь слюною перед тем, как спускать в дуло, и уверяют, что тогда дробь гуще летит. Я много раз делал это из любопытства и не замечал разницы в бое ружья, но отвергать этого все-таки не имею права; быть может, я и не так поступал, как знатоки этого дела.
Пыжи по большей части делаются из конопляных охлопков; многие же охотники (конечно, не сибирские промышленники) употребляют пыжи вырубные по калибру ствола из старых шляп, войлока и даже папки, но они неудобны тем, что иногда, а в особенности при тряской езде, отскакивают от дроби, перевертываются ребром и дробь высыпается, чего охотник легко может и не заметить. Со мной часто это случалось, и я нередко палил холостыми зарядами, иногда по дорогой добыче. Шерстяные пыжи неудобны тем, что по их упругости ими нельзя прибить крепко заряда; кроме того, они сильно марают ружья. Преимущество шерстяных пыжей состоит только в том, что они безопасны в сухое время; бояться нечего — не загорятся, тогда как с мягкими конопляными пыжами надо быть осторожным, а то как раз, особенно в наших краях, в степных местах весною и осенью пустишь пал по ветоши (засохшая трава) и, пожалуй, сожжешь не только все сено, заготовленное на зиму, но и самые селения, а нет, так произведешь и всеобщее пожарище. О, это ужаснейшая вещь! Тогда, быть может, и сам не уйдешь от всепожирающего огня, быстро и широко несущегося по необозримой степи.
Недурно мягкие конопляные охлопки рассекать или разрезать помельче на части и употреблять на пыжи; тут выгода та, что они при выстреле разлетаются, дробь в них почти не завертывается, как это часто случается с льняными пыжами, и тогда они безопасны. Конечно, в случае надобности пыжом может служить бумага, тряпка, мох, даже сено, ветошь и проч.
Я помню, мне однажды случилось выстрелить в косача вовсе без пыжей, из дробовика. Это случилось так: ходил я поздней осенью за зайцами и возвращался уже домой с порядочной ношей; ружье было не заряжено. Как вдруг из-под моих ног совершенно неожиданно вылетел косач и сел на дерево. Я заторопился, обрадовавшись такому случаю, стал скорее заряжать ружье, насыпал порох, не пробил его пыжом и спустил дробь; сейчас же заметил свою ошибку, но делать уже было нечего: косач повертывался на сучке, боязливо оглядывался на меня и, по-видимому, сбирался лететь. Я, долго не думая, скорее надел пистон, приложился и выстрелил в косача, но без успеха: перьев полетело и завертелось в воздухе много, а косач поднялся и улетел, как здоровый. Я невольно проводил его глазами и порядком ругнулся.
Г. Сарандинаки всегда употребляет пыжи вырубные из проклеенного бумагой войлока, но таких размеров, что они в дуле ружья перевернуться не могут. Именно он придерживается такого правила, чтобы пыж на порох был вышиною не менее калибра ружья, а на дробь несколько ниже.
Но так как не всякий охотник имеет к ружью штамповку для высекания пыжей из войлока или старых шляп, то, убедясь по опыту, советую употреблять пыжи из пакли, кудели, но непременно их свертывать туго, для чего можно каждый пыж обматывать крепкой тонкой ниткой. Такие пыжи тоже не загораются, и дробь в них не завертывается. На порох пыж должен быть больше, и чем тверже, тем лучше. Сибиряки любят употреблять на пыжи мягкую бумагу с кирпичного чая: она свертывается плотно, не загорается и дробь не завертывает. Эти пыжи лучшие из лучших — просто и дешево.
Кстати упомяну здесь о способе, которым сибиряки лечат непорднные ружья, в особенности винтовки. Такое ружье промышленник промывает дочиста и протирает его конопляным пыжом, несколько смоченным и сильно натертым сулемой; потом ствол с конца чем-нибудь плотно затыкается и кладется на горячую русскую печку, чтобы он хорошенько прогрелся. Затем после такого лекарства ствол протирается и заряжается; первый заряд выстреливается в цель, а следующие — по дичи. Излаженные таким способом ружья бьют очень сильно, и порон в них является такой, что никогда раненая дичь уйти не может. В особенности это замечено над винтовками.
Зверовщики говорят, что «после сулемы винтовки бьют зверя, как обухом», и бывают поронны долгое время. Испортившиеся снова исправляются тем же способом. Мясо около раны у простреленной козули из такой винтовки обыкновенно вырезается и бросается или сожигается, а хищного зверя, несъедобного, бьют и первым зарядом после лекарства. Многие зверовщики всегда имеют в запасе порошок сулемы, который втихомолку в продаже называется просто «беленьким».
Некоторые промышленники вместо сулемы употребляют цветочки ургуя (прострела) или смазывают ствол змеиным жиром, но лучший способ лечения непоронных ружей заключается в том, что казенник отвинчивается и в толстой стенке ствола высверливается дырочка глубиною до полувершка. В верхней части этой дырочки делается резьба и пригоняется винтик такой величины, который бы только плотно запирал отверстие, оставив под собой пустоту в дырочке; в эту пустоту наливается ртуть, винтик завинчивается, спиливается заподлицо с толстой стенкой ствола, казенник завертывается на свое место — словом, лекарства закрываются, и больное ружье после такой операции начинает бить сильно и крепко, оно уж больше не живит и с ним можно отправляться на охоту. Этот способ неудобен только тем, что его может сделать не всякий, зато он лучший из всех и делающий ружья поронными на долгое время. Недурно слабые ружья перед охотой намагничивать, т. е. натирать стволы по одному направлению магнитом.
Зарядить винтовку не так легко, как дробовик; она требует большей аккуратности и внимания. Если винтовка кремневая, то сначала должно насыпать пороху на полку, размять его и прикрыть подушечкой, чтобы он не свалился с полки; потом всыпать аккуратно мерку пороха, смазать винтовку маслом или жиром и тогда уже забивать пулю, которую нужно класть всегда одинаково, как она пристреляна к винтовке, и загонять шомполом до пороха. Когда пуля дойдет до него, нужно ее прибить шомполом так, чтобы он отскакивал от пули, если он деревянный; если же железный или медный, притом тяжелый, то нужно помнить число ударов, уже прежде приведенных в известность; словом, при заряжании винтовки поступать так, как она пристреляна, не отступая ни на волос. Потому что если пулю прибить крепко или слишком туго, то она непременно сфальшйт, по большей части ударит выше мишени; если же не догнать или не добить, то она обыкновенно обнйзит. После прибивки пули винтовка снова смазывается и тогда уже готова к выстрелу.
Ознакомительная версия.
