Однако, если Сили родился под знаком Льва, знаком Шебалу был Телец, а в просторечии Бык, как мы раз за разом убеждались на опыте, когда утром перед завтраком, пока Сили гулял, запирали ее в прихожей, чтобы спокойно поесть.
Но, поскольку Сили с ней не было, она воображала, что он должен быть с нами. И предается чревоугодию! При одной мысли об этом она принималась завывать, реветь и биться о дверь, сотрясая ее, хотя дверь была тяжелая. Билась ли она об нее головой или лапами, мы не знали. Нам было известно только, что никто из наших котят прежде ничем подобным не занимался (Сили в подобных обстоятельствах ограничивался тем, что отдирал внизу прокладку от сквозняков), что звуковой эффект напоминал увертюру «Тангейзера» и что затем грохот сменится паузой. Все ли с ней в порядке? — спрашивали себя мы, затем топоток вверх по ступенькам оповещал, что все в полном порядке, после чего из спальни доносился новый грохот — Телец (он же Бык) атаковал все, что попадалось ему на глаза, несомненно воображая, что перед ним мы.
Мы же снисходительно посмеивались, радуясь такой энергии, такой живости… пока в один прекрасный день, поднявшись по лестнице, я не обнаружила, что Телец (он же Бык) в свободной комнате прыгает со шкафа на пачечки наглицериненных буковых листьев, которые я приготовила для благотворительного базара. Глицерином меня снабдил благотворительный комитет. Я отвечала за обеспечение буковыми листьями соответствующего киоска. И увидеть, как эта жуткая кошечка нарочно прыгает прямо на них… потом на шкаф и снова на них. Господи, сказала я. И отчаялась.
И отчаялась еще больше, когда увидела, сколько их помято, а то и в круглых дырочках, оставленных зубами. Она явно приземлялась на них не один день. После этого я хранила их на чердаке. Конечно, лучше поздно, чем никогда. Но вот насколько лучше? Когда настало время выставить их на прилавке киоска, вид у них был несколько подержанный… Может быть, я рвала их позже, чем следовало, предположила одна старушка. Видимо, до них добрались гусеницы… И в довершение всего Шебалу приобрела вкус к растительной пище.
Я глазам своим не поверила, когда обнаружила, что взлелеянный мной отводок ломоноса был ощипан до самого корня. Я было погрешила на слизней, но некоторое время спустя увидела, что она, закрыв глаза, сидит на подоконнике и доедает остатки стебля с таким изяществом, словно это была спаржа. Не поверила я им, и когда увидела, что отводок розмарина валяется выкорчеванным возле своего горшка. Но пришлось поверить, когда я водворила его обратно, а потом она снова его выдернула, не стесняясь моего присутствия.
Чарльз сказал, что, возможно, она нуждается в свежей травке. Когда бы так! Я принесла большой пучок и поставила в вазу — специально для нее. Ноль внимания. И не подумает даже посмотреть, сказала она, когда я попыталась показать ей вкусную травку. Было совершенно очевидно, что поедание комнатных растений станет таким же личным развлечением Шебалу, каким для Соломона было раздирание ковровой дорожки на лестнице, свежевание продавленного кресла в прихожей для Шебы и верчение на спине в глубинах другого кресла для Сили. Что он совмещал с восхождением на дверь ванной.
Все пройдет, когда она начнет гулять в саду, защищал ее Чарльз. А пока можно было подумать, что наши комнатные растения подверглись нападению саранчи, мочалка для мытья посуды навсегда водворилась на каминном коврике в гостиной, а водворивший ее котенок весело резвился по всему коттеджу, явно выдавая себя за Санта-Клауса.
Самой любимой своей игрушкой она выбрала моток мягкой белой шерсти, снабженный колокольчиком и прежде принадлежавший Сили. Она, как мы убеждались с каждым днем, никогда ничего не делала наполовину. Сили было довольно иной раз поиграть мотком, как мячиком, и уж совсем редко — пройтись с ним во рту через комнату, когда он был Львом, Несущим Свою Добычу, но к ней моток будто неотрывно приклеивался.
Она тащила его к входной двери встречать молочника. И в ванную (если дверь была открыта) поболтать с Чарльзом, пока он брился. Всех посетителей она приветствовала с мотком во рту, а в тех случаях, когда запаздывала, появлялась с ним в тот момент, когда, как подсказывала ей врожденная способность сиамов показывать товар лицом, можно было произвести наибольший эффект.
— Ах, какая прелесть! — восклицали гости, когда, задрав хвост и гипнотизирующе скосив глаза, она шествовала к ним по ковру (причем путь выбирала наиболее длинный), покачивая белой пушистой бородой.
Да, безусловно. Однако к мотку был привязан колокольчик. И хотя, пока дело ограничивалось гостевыми дозами, звенел он очень приятно — как миленькие японские колокольчики под ветром, ностальгически вздыхала мисс Уэллингтон, — для обитателей дома звон этот превращался в китайскую пытку.
Колокольчик позвякивал с утра до ночи. Иногда еле слышно, иногда очень громко — в зависимости от того, где именно Шебалу находилась в доме. Небольшая передышка, пока она ела или спала, и снова: звяк-звяк-звяк… Под это звяканье она отправилась к ветеринару, когда через две недели храбро согласилась сделать прививку. Под это звяканье мы вскоре повезли ее в Лоу-Нэпп, где ей с Сили предстояло пожить у доктора и миссис Фрэнсис, пока мы не вернемся из Корнуэлла.
Сама эта поездка обернулась пророчеством на будущее. Мы посадили ее в дорожную корзину Сили с проволочной сеткой спереди. Это поможет ей чувствовать себя увереннее, сказали мы. Она же еще никогда так далеко не ездила. Однако морально поддерживала Сили она, а не наоборот. Он съежился на дне корзины, словно это была повозка, обслуживающая гильотину, а Шебалу весело сидела рядом с ним, словно была кучером. Пока он жалобно хныкал, что У Него Автомобильная Болезнь, стоило нам оглянуться на него через плечо, она смотрела в окно как завороженная. Когда же мы наконец прибыли в Лоу-Нэпп, Сили, который уже бывал там с Шебой, заявил, что кот в соседней вольере на него поглядывает, так, может, мы увезем его домой? Но Шебалу, которой исполнилось четырнадцать недель, вышла из корзины с видом принцессы, оглядела свою будущую резиденцию, вернулась в корзину за мотком, который забрала с собой и положила в углу.
Можете уезжать, если хотите, сказала она нам. За Сили она присмотрит.
Впрочем, ее услуга не понадобились. Он скоро припомнил, где находится. Когда мы вечером позвонили узнать, как и что, он как раз кончал ужинать, а Шебалу — она уже очистила свою мисочку, сказала миссис Фрэнсис, — весело играла со своим колокольчиком.
