Объяснить смысл слова «жестокость» людям, которые счастливо поглощают продукты животного происхождения, — это в определенной степени то же самое, что растолковывать рыбе, что такое вода. И даже несмотря на то, что очень немногие смогут дать сколь-нибудь разумное обоснование поеданию животных, большинство по-прежнему рассматривает убийство слабых как естественный ход истории, потому что они воспитаны в традициях культуры, которая всецело принимает эту эксплуатацию и, более того, успешно ей учит.
Как этическому вегану, тебе ежедневно приходится мириться с культурой тирании, и это может очень расстраивать. Вероятно, ты регулярно удивляешься, почему люди не видят мир твоими глазами, могут не замечать всех тех страданий, которые они поддерживают изо дня в день. Очень часто, вместо того чтобы быть благодарным судьбе за свое умение мыслить независимо и двигаться вперед в социальном плане, ты чувствуешь себя брошенным за борт. Заставить тебя ощущать себя фриком — отменный способ, которым наша культура поддерживает в спесишизме жизнь. Разгуливать с этим ярлыком по социуму — твоя плата за противодействие устоявшемуся порядку, и именно по этой причине столькие считают веганов фриками.
Фрики фриками, но нужно держать в уме все смычки и переплетения между различными способами и формами угнетения. В «Страшном сравнении» Марджори Шпигель[24] пишет о взаимосвязи рабства животных и людей, подчас сопровождая текст душераздирающими иллюстрациями. Точно так же «Вечная Треблинка» Чарльза Паттерсона[25] исследует историю развития евгеники в Америке с точки зрения ее связи с животноводством и то, как нацисты взяли на вооружение практики сельскохозяйственных предприятий для массового уничтожения евреев и других наций в ходе Второй мировой войны. В своей книге «Порнография мяса» Кэрол Адамс показывает связь между эксплуатацией женщин и животных. Ознакомившись с этими трудами, понимаешь, насколько взаимопроникающи спесишизм и другие формы дискриминации.
И хотя эти книги подчас довольно тяжело читать, они несут в себе идею о том, что сексизм, расизм и спесишизм неразрывно связаны друг с другом как различные формы социального притеснения.
Но прослеживается и другая тенденция. Часто, когда говоришь с кем-нибудь о правах животных, можно услышать в ответ, что «сначала мы должны уделить внимание людям». Если ты веган, то тебе наверняка уже говорили, что приступят к решению проблемы эксплуатации животных сразу после того, как будет решена проблема эксплуатации людей. Печально, но факт: мясолюбы-леваки охотно пускают в ход этот слабый аргумент, а еще печальнее, замечает Сингер, что они не решают ни вопросы людей, ни проблемы животных.
И здесь звучит наш вполне предсказуемый ответ о том, что все формы эксплуатации взаимосвязаны и любая попытка покончить с одной из них поднимает вопрос о борьбе с другими. Более того, кто сказал, что отстаивать права животных и защищать права людей — это два противоречащих друг другу вида деятельности? Многие зооактивисты участвуют в социальной и политической жизни, добиваясь справедливости, поэтому рассматривать права животных как нечто оторванное от остальной реальности — это элементарная ограниченность.
Принимая во внимание все вышесказанное, можно заключить, что спесишизм — это то, как мы относимся к животным, помещенным в нашу культуру; это ментальные рамки, которые мы соорудили, чтобы делать с животным все, что вздумается. В ситуации, когда этот сдвиг в сознании дополняется нынешней экономической системой, результаты оказываются катастрофическими для животных, для окружающей среды и для нашего здоровья. Но при этом, если задуматься, ты столько раз слышал, что капитализм — это очень клевая штука. Если ты рос в годы правления Рейгана, как мы, то должен помнить тот страх ядерной угрозы, исходящей от «мерзких коммуняк», и идею свободной торговли по американской модели как панацеи от всех мировых бед.
Эти промывания мозгов привели к твердой уверенности общества в том, что свободная торговля освобождает умы и приносит демократию (только почему в таких разговорах все забывают про Китай, который представляет собой огромный свободный рынок?). Государственное регулирование в этом контексте рассматривается как очень плохая вещь. Дополненные свойственной капитализму ненасытностью в том, что касается прибыли, ослабление контроля и государственного вмешательства в бизнес привело к тому, что во многих сферах экономические интересы подрывают все остальное: здоровье, окружающую среду и, черт возьми, права. И хотя нынешняя экономическая система в состоянии предоставить некоторым из нас достойный уровень жизни, вопрос заключается лишь в том, кто выстраивал эту систему за нашими спинами?
При капитализме мы можем питаться так, как в прошлом имела возможность лишь аристократия. Если ты живешь в западной стране, ты в состоянии позволить себе мясо, яйца и молочные продукты во время каждого приема пищи ежедневно. Для тех, кто так и питается, эта схема просто охренительна. Но для людей и животных, которых эксплуатируют, чтобы накрыть для нас этот великолепный банкет, жизнь предстает далеко не в розовом цвете. Именно в этом месте и пересекается то, как одни шикуют, и то, как других наебывают, и именно здесь начинается обсуждение экономической системы, которая доводит страдания животных до предела.
Если задуматься о нашей пище, то выяснится, что мы крайне редко или, скорее, никогда не видим производителей и процесс изготовления товаров, которые покупаем. Вместо этого мы приходим в магазин, выкатываем на кассе котлетину кэша и уходим с пакетами «неебово пиздатого добра» (это такой экономический термин). И хотя мы делаем покупки едва ли не каждый день, мы не осознаем, как много остается за кулисами этой элементарной процедуры. Мы не знаем изготовителя в лицо, мы понятия не имеем, что за условия труда на его предприятиях, и не представляем, какие ресурсы были затрачены на производство. В известном смысле товары появляются на полках магазинов, как по волшебству. Именно такое положение вещей выгодно тем, кто сгребает наши денежки.
Зачем заморачиваться мыслью о том, что кого-то эксплуатируют ради того, чтобы сделать для тебя стейк, если можно просто купить этот стейк, отправиться домой, слопать его и уснуть в блаженном неведении? Ведь если бы ты знал кровавую предысторию изготовления этого изумительного ломтя мертвой плоти, разве ты покупал бы столько стейков на радость владельцам скотобоен?
