по волчьей части видал, а Климент Иванович
говорит, как их союз с волками борется, и что
в книжках написано про волков и про все беды,
которые они народу наносят.
— Волк, он самый жадный, хищный -и хитрый
зверь,— говорит Герасим. — Уж на что, кажется,
хоть бы своих детей поберечь должен; а как вол-
чица своих волченят выведет, так больше всего
их от самца бережет. Волк-то самец так и норо-
вит своих же детенышей слопать. Она их от соб-
ственного отца прячет, а иной раз между отцом
да матерью из-за детей дело до драки доходит,
только отец всегда отступается. Волчихина за-
щита верх берет.
Климент Иванович стал рассказывать, что
во всех странах стараются совсем волков извести
и что во многих местах они почти пропали.
— А у нас,— говорил Климент Иванович,—
от волков все по-старому беда. Вот по книжкам
высчитано, что они не то, что в Сибири, а по
эту сторону Урала ежегодно не меньше ста человек
загубят, а скота за год не меньше, как на
пятнадцать миллионов рублей изведут.
— Известно, беда!— подтверждал дед Гера-
сим, — от волка уберечься трудно. Ведь, вот,
говорят, что лиса хитра. А волк-то в десять раз
хитрее лисы. Он самый сторожкий зверь, раньше
всех опасность почует. Нет у него, чтобы со
страху голову потерять, как у зайца, или, ска-
жем, даже у лисы. Он все время смекает да бе-
режется. Разве только в жару, как собака, взбе-
сится. Бешеный волк, очертя голову, на всякого
лезет и много беды делает.
— Это верно, —согласился Климент Ивано-
вич— я в книжке читал, что еще до немецкой
войны доктора подсчитали, что у нас за пять лет
в больницы больше 8.000 человек, искусанных
бешеными волками на излечение поступило.
— Страшный зверь, с ним всеми мерами бороться надо.
— А как бороться-то? — спросил Герасим.—
Один на один на волка не пойдешь, он всегда
от тебя уйдет. Да и что толку-то одного волка
убить. Их надо скопом брать, а обложить их
трудно, это тебе не лиса и не рысь. Волки „на
ходу" за одну ночь больше пятидесяти верст по
снегу отмахают. Вот ты за ними и угоняйся.
Бывало по двое, трое суток за волками гоняешься,
а обложить их так и не удастся.
Поговорили между собой Климент Иванович
с Герасимом и порешили, что Никифор сейчас
на село уедет и Ильюшу с Костей заберет,
а Климент Иванович на мельнице переночует; на
заре им из села дровни пришлют, и они поедут
волков обкладывать. Начнут с большой дороги
около деревни Люткино, потому что там вчера
свежие волчьи следы видели.
Пока Никифор Хитров пошел в сарай лошадь
выводить, Ильюша и Костя пристали к деду
Герасиму.
— Дедушка, растолкуй нам, что такое значит
волка обложить?" Нам вот не понять никак.
— Ах вы, други мои милые, охотнички раз-
любезные! усмехнулся дед Герасим,— ну уж из-
вольте, объясню вам, как охотники волков
обкладывают.
И рассказал дед следующее:
По ночам волки бродят и кормятся. Днем они
по большей части лежат, летом в одиночку, зи-
мой стаями. Ложатся волки или в глухом лесу,
или в глубоких оврагах, которые находятся
неподалеку от лесной опушки.
Если волков ищут зимой, то, как только об-
кладчики узнают, где именно видели волков, они
немедленно разыскивают свежий волчий след.
Потом два обкладчика расходятся на лыжах от
этого следа в разные стороны и делают большой
круг по лесу или по полю в ту сторону,
куда волки пошли, пока обкладчики между собой
не встретятся. Если они увидят по следу, что
волки в этот круг вошли, а выходного следа не
видно, значит, волки в кругу. Их оцепляют за-
гонщиками, ставят с одного края стрелков и
шумом и криками гонят волков на стрелков.
А ежели обкладчики увидят, что есть из
круга выходной след, то они от этого выходного
следа новый круг обходят, и так описывают
круг за кругом, пока не обойдут такого круга,
из которого выходного следа нет. Тогда, значит,
наконец, обложили они волков!
Ильюша и Костя прослушали длинное объяснение
деда Герасима и очень уж им захотелось
поехать вместе с Герасимом и с Климентом
Ивановичем на обкладку, но старик мельник не
согласился.
— Куда мы их, малышей, с собой возьмем! —
возражал он.— Пока мы ходить будем, они еще
в дровнях-то совсем застынут, да и на волчью
стаю нарваться могут. Нет уж, пускай себе
в село едут по добру - по здорову, а если будет
облава, так я их, пожалуй, возьму с собой в за-
гонщики; парни они расторопные.
Поневоле мальчикам пришлось удовлетво-
риться этим обещанием; забрались они к дяде
Никифору на дровни и уехали в село, где с не-
терпением стали ожидать возвращения деда Ге-
расима и Климента Ивановича.
Прошло двое суток...
Обкладчики не возвращались ни в село, ни
на мельницу; по ночам, как и раньше, был слышен
вокруг села волчий вой.
За эти дни из союза приехали в село еще
четыре стрелка и объясняли крестьянам, что
волки, наверное, все время „на ходу", может
быть— учуяли за собой погоню, а потому, если и
ложатся, то на очень короткое время.
На третий день, когда еще только светало,
дед Герасим и Климент Иванович приехали
в село и сразу подняли всех крестьян на ноги.
— Собирай, собирай народ скорее, — говорил
Климент Иванович председателю сельского со-
вета, — волки обложены и не очень отсюда далеко.
Трех верст не будет. Торопи, торопи народ;
надо скорее окружить волков, пока они снова
не встали и в ход не пошли.
Дед Герасим тоже собирал крестьян к око-
лице и у него было два шустрых помощника.
Ильюша и Костя, как только узнали, что
волки обложены, стали бегать из избы в избу,
будить крестьян и уговаривать их:
— Дяденька, выходи поскорее к околице,
а то волки уйдут! Уж, пожалуйста, поторопись,
дяденька!
Через какой-нибудь час у околицы стояла
большая толпа народа.
Шум и крики мешали делу скоро наладиться.
Все спорили, торопились и каждый давал свой
совет.
В середине толпы стояло человек десять
