– Так что ж, все закончилось благополучно? — спросила Одри.
– Вроде да,— сказал Ганнибал.— Старый плут посмеялся от души. Но как бы эта блажь снова не взбрела ему в голову: по-моему, она превратилась у него в навязчивую идею. Боюсь, когда он получит самоуправление, первое, что он сделает,— Декретом № 1 введет каннибализм, хотя бы с целью держать Дом правительства в вечном трепете. Кинги любит губернатора, но еще больше любит, когда тот
дрожит от страха. Главное — бедняга здорово обижается на шутки, но как только ты с ним познакомишься, тебе самому захочется его поддеть. Так что, по моему мнению, не стоит слишком винить короля.
– Ну так отправляйтесь же во дворец, коли намереваетесь,— сказала Одри.
– Тсс! Не сбивай меня, женщина! — вспыхнул Ганнибал.— Где же этот негодник людоед?.. Могила!.. Мо-ги-ла!.. МОГИЛА!!! Ах, вот ты где!
Могила, услышав свое имя, появился среди предметов мебели столь же внезапно, как джинн из бутылки.
– Масса звать меня?
– Да, да,— сказал Ганнибал.— Я и масса Флокс сейчас поедем в Королевский дворец, понял? Приготовь королевские кареты, да поживей!
– Слушаюсь, сэ',— сказал Могила и исчез.
– Ну что ж, милый юноша,— сказал Ганнибал, зажигая длинную тонкую сигару.— В путь! Так, а где моя шляпа? Эти олухи вечно прячут мои вещи… Ах, вот она!
Он извлек из-под кресла большой потрепанный викторианский тропический шлем и увенчал им свою седую гриву.
– Ко мне, мои милые собачки! — внезапно проревел он.— Добрый дядюшка Ганнибал берет вас на легкую прогулочку!
Вся собачья свора мигом вскочила и со звонким лаем окружила хозяина — добрый дядюшка Ганнибал казался островом в море виляющих хвостов.
– Какие у тебя планы на завтра, Одри? — спросил Ганнибал, силясь перекричать собачий лай.
– Да вроде никаких,— с удивлением ответила та.— А что?
– Сделай одолжение,— серьезным тоном сказал Ганнибал.— У меня работы выше головы. Поручаю тебе на завтра мистера Флокса… Покажи ему интересные места на острове… Новичку все будет любопытно… Ну, в общем, не мне тебе объяснять… К тому же юноше будет приятно, что ему уделяет внимание такая девушка.
– Но…— с сомнением начала она,— я не знаю, хочет ли этого Питер.
– Еще бы, еще бы! Спасибо! — выпалил Питер, пока кто-нибудь из двоих не передумал.— Я не смел и мечтать об этом! И обещаю не задавать слишком много дурацких вопросов!
– Могу я быть уверена, что вы не позволите себе лишнего? — спросила Одри.
– Конечно, не сомневайтесь! Я рад возможности побывать на экскурсии в новом для меня месте,— с улыбкой сказал Питер,— и уверен, что никто другой не покажет мне остров и не введет меня в курс дела лучше, чем вы.
– Не знаю, оправдаю ли я ваши надежды,— сказала Одри.— Итак, завтра в восемь утра, подойдет?
– Превосходно! — сказал Питер.
Сопровождаемый собачьей сворой, Ганнибал двинулся
по залу и спустился по ступенькам, ведущим на веранду. Внизу уже ждали рикши — два мускулистых зенкалийца.—
– Едем в Королевский дворец,— распорядился Ганнибал и сел в одну из тележек.— Быстро-быстро, а то масса убьет вас.
– Поняли, поняли,— с улыбкой ответили юноши.
Питер тоже сел в тележку, и оба экипажа тронулись в путь. У колес, с пыхтеньем и тявканьем, бежали собаки, за исключением далматинского дога, который ехал вместе с Ганнибалом. Оба зенкалийца так сработались, что тележки плавно бежали корпус в корпус, словно были соединены вместе.
– А почему их называют «королевские кареты»? — спросил Питер.
– Видишь ли, это единственный вид транспорта, разрешенный в черте города,— объяснил Ганнибал.— Правда, неплохо? Обеспечивает занятость, дешев в эксплуатации, более или менее бесшумный и никаких тебе выхлопных газов.
– А что ж, прекрасная идея! — одобрил Питер.— Куда лучше, чем все эти пыхтелки-тарахтелки.
– Именно так,— сказал Ганнибал,— только тут вот еще какая штука: они все принадлежат королю. Он ввел здесь этот вид транспорта и обладает монополией на производство тележек, а его дядюшка управляет фабрикой, где их делают. Всем этим юношам приходится платить королю аренду — прости за такое выражение. Их называют королевскими перевозчиками, и это занятие, как и занятие
грамотеев, считается почетным, поскольку ему покровительствует сам король. Этим молодым людям, прежде чем получить королевскую карету, нужно выдержать строжайший экзамен — за рекордное время отвезти под палящими лучами солнца на расстояние в три мили пятидесятикилограммовый мешок картошки или другого овоща, а после этого взять быка за рога и побороть. Право, по сравнению
с этим экзамен на получение водительских прав в Англии кажется невинной шалостью.
Королевские перевозчики пустились во весь опор, и тележки, шурша колесами по красной дорожной пыли, легко бежали по окрестностям столицы. С левой стороны, сквозь рощицы «огненных» деревьев, корни которых утопали в алых лужицах из лепестков, Питеру открылись голубые недвижные воды лагуны, а вдали, словно развевающаяся на ветру гирлянда белых цветов, кипела морская пена, обозначая, где проходит риф. Справа тянулась цепь плавно переходивших один в другой холмов, усеянных, словно веснушками, пестрыми домишками; каждый домик был окружен садиком с аккуратной оградой из бамбука. В этих крохотных садиках росли кокосовые пальмы, сахарный тростник, распушившиеся, словно птичьи хвосты, кусты маниоки, огромные блестящие листья сладкого картофеля, и повсюду — огромные хлебные деревья, готовые щедро одарить путника своей тенью. Козы, привязанные к деревьям, недобро глядели на проезжавших и раздраженно блеяли, а целые орды цыплят, гусят и индюшат, прервав свое безмятежное купание в дорожной пыли, с писком вырывались из-под колес, хлопая крыльями, и скрывались под защитой кустов.
– А славная девушка эта Одри! — задумчиво сказал Ганнибал.
– Восхитительная! — поддержал Питер.— Удивляюсь, что она до сих пор не замужем.
– Чересчур много трезвого расчета и ирландского упрямства,— заметил Ганнибал.— И то сказать: здесь не найдется никого, достойного ее руки. Кроме меня, конечно, но она слишком благоразумна и меня избегает…— Тут Ганнибал захихикал.
– Ее отец — самый настоящий сумасшедший ирландец. Он заведует редакцией местной газеты «Голос Зенкали», прославившейся своими скандальными передовицами и таким количеством ошибок и опечаток на каждой странице, каким не грешило ни одно издание со времен первого выхода в свет «Кентерберийских рассказов»1. Вот только позавчера во всю первую полосу был напечатан портрет нашего доблестного короля, подстрелившего на охоте огромную-преогромную дикую свинью, со следующей подписью: «Миссис Амазуга, которой сегодня исполняется сто пять лет, с сыном». А на второй полосе — фотография этой несчастной леди (на которую очень кокетливо поглядывает стоящий рядом с ней мужчина) и подпись: «Бесстрашный охотник и на сей раз не остался без добычи». Ну, каково? Вполне достаточно, чтобы бедняжку хватило два инфаркта
