Так, например, Крым заселили нашей обыкновенной белкой. Уссурийского енота привезли с Дальнего Востока в нашу среднюю полосу. Вновь разводят на Кавказе выбитых там раньше зубров, а лосей теперь столько, что их совсем нередко можно встретить в лесах около самой Москвы.
Для того чтобы расселять или разводить животных, нужно хорошо знать их жизнь. Особенно это важно, если зверь или птица содержится в неволе. Ведь на воле условия жизни складываются так, что животные сами могут достать нужный корм и устроить необходимое жилище. В неволе дело другое. В неволе кормит их человек, а нужно знать, как правильно кормить животных.
Давать им всё время один и тот же корм нельзя. Получая однообразный корм, животные часто болеют, не размножаются. Чтобы этого не было, всё крылатое и четвероногое население Зоопарка получает самые разнообразные корма. Весной, летом, осенью и зимой — четыре раза в год — зоотехники составляют новое меню для своих питомцев. Специальная лаборатория проверяет питательность кормов.
По Советскому Союзу разбросано много зверосовхозов. Зверосовхоз — это питомник пушных зверей. В длинных рядах клеток разводятся такие ценные звери, как соболь, серебристо-чёрная лисица, песец, норка… Но не всегда удаётся вырастить от них молодняк. Диких животных беспокоит всё: непривычный шум, люди… Они стараются унести своих детёнышей от «опасности»: берут малыша в зубы и бегают с ним по клетке, как бы ища место, куда его спрятать. Бегают час, два, три, пока не затаскают насмерть, а потом бросают и берут другого.
Вот почему зверосовхозы строят подальше от города и от непривычного для зверя шума. Ходить туда без дела нельзя. Чтобы не тревожить животных, их наблюдают с вышек, откуда хорошо видно, что делается в клетках, и люди на этих вышках дежурят круглые сутки.
В Зоопарке тоже проводят за животными наблюдения, но вышек там нет. В Зоопарке звери привыкли к людям и не так их боятся. Например, соболи: служители свободно заходят к ним в клетку, ловят их, взвешивают, измеряют. В Зоопарке мимо клеток с кормящими матерями проходят тысячи посетителей. Однако это не пугает соболей. Они привыкли к городскому шуму, к людям и выкармливают своих детёнышей не хуже, чем на воле.
В Зоопарке следят за развитием молодняка, и в этой работе немало помогают ребята из кружка юных биологов. Каждому из ребят даётся такая работа, которая его больше интересует. Одному нравится изучать рыб, другого интересуют птицы, их жизнь, повадки… Мне же всегда нравились хищники, воспитание их с самого маленького возраста и приручение.
Помню, сколько нового и интересного узнала я в Зоопарке: какими рождаются барсучата, соболята, дикобразы, как растёт весь этот молодняк, как изменяются повадки животных… И каких только у меня не было звериных малышей, начиная от маленького, чуть больше напёрстка, бельчонка и кончая львятами, тигрятами, росомахами! А как обрадовалась я, когда в 1933 году меня назначили заведующей молодняком Зоопарка!
Это было очень трудным делом. Можно было достать книгу, где написано, как выкормить телёнка, но как выкормить детёныша росомахи или рысёнка, не написано нигде. Приходилось нередко учиться на своих же ошибках.
Звериные малыши находились в самых разных концах Зоопарка. Надо было тратить много времени на беготню от одной клетки к другой. И вот тогда мне пришла мысль устроить в Зоопарке специальную площадку, на которой можно было бы не только воспитать здоровый и крепкий молодняк, но и сделать так, чтобы разные животные мирно уживались друг с другом.
Дирекция Зоопарка одобрила мой план и включила «площадку» в строительство. В этом деле мне очень помогли служители, зоотехник Липа Панёвина, практикантка Вита Останевич. Немало пришлось нам поломать голову, как устроить эту первую площадку. Немало волнений и тревог было пережито нами. Зато сейчас, когда все трудности и бессонные ночи далеко позади, сколько приятных и дорогих воспоминаний осталось у меня о тех звериных малышах, которые когда-то воспитывались на площадке молодняка Зоопарка!
Часть первая
МОИ ВОСПИТАННИКИ
Без матери
Кинули — это львёнок. Родился он в Зоопарке.
Назвала я его так потому, что его кинула мать. Почему львица не стала кормить детёнышей, сказать трудно. Они ползали по клетке, пищали, а она ходила мимо них и как будто не замечала. На другой день после рождения трое львят погибли, а четвёртого, самого маленького, успела забрать я.
Львёнок был совсем холодный и не двигался. Можно было подумать, что он мёртвый, и только чуть заметное дыхание указывало на то, что он ещё жив. Надо было как можно скорее его отогреть. Но где и как, я не знала. Потом вспомнила: в страусятнике стоял заряженный инкубатор, в котором выводили цыплят. Я скорее побежала туда, освободила в инкубаторе небольшое местечко, постелила тряпочку и положила львёнка.
В этот день я домой не пошла: осталась дежурить у малыша, а чтобы дома не беспокоились, позвонила и сказала: «Ждите меня завтра со львёнком». Мама в ответ только ахнула, а соседка, которая взяла трубку, как узнала, что я хочу привезти домой льва, такой подняла крик, что сбежалась вся квартира. Потом все наперебой кричали, что меня выселят, что заявят в милицию, и вообще было столько крику и угроз, что я не дослушала и повесила трубку.
На другой день я отправилась со своим новым питомцем домой.
Шёл дождь. Было холодно. Чтобы не простудить львёнка, я положила его за пазуху и села в трамвай. От движения ли трамвая или оттого, что меховая подкладка моего пальто напоминала львёнку мать, не знаю, только он неожиданно завозился. Напрасно я старалась незаметно поглаживать малыша, чтобы его успокоить, — ничего не помогало. Он больно царапался острыми коготками, старался выкарабкаться и вдруг пронзительно мяукнул. Мяукнул — если только можно так назвать этот протяжный, хриплый звук, похожий на скрип двери.
Все пассажиры мгновенно обернулись и с удивлением посмотрели на меня. Не желая, чтобы на меня обратил внимание кондуктор, я поспешила выйти на площадку.
Следом за мной на площадку вышел какой-то гражданин. Он помялся и нерешительно спросил, кто это так странно кричал у меня за пазухой. Я показала ему львёнка, рассказала, откуда его взяла, попросила никому не говорить о львёнке, чтобы меня не высадили из трамвая. Однако, как видно, гражданин слово своё не сдержал, и пока я доехала до площади Пушкина, у меня перебывал весь вагон. Все хотели посмотреть львенка, а когда я слезала, высунулся кондуктор и закричал:
