Эдгар Берроуз - Тарзан (Сборник рассказов)

– Послушайте, старина! – К Шмидту обратился высокий молодой человек в парусиновом костюме. – По какому праву…

– Молчать! – обрубил Шмидт. – Вы – англичане, а это уже достаточная причина, чтобы вас захватить. Прекратите болтовню! Где врач? Займитесь своим делом.

Пока доктор перевязывал Джабу Сингха, ласкары по приказу Шмидта обыскивали корабль в поисках оружия и боеприпасов. Они нашли несколько пистолетов и спортивных ружей. Когда доктор закончил перевязку, Шмидт назначил новую команду яхты из числа своих людей и оставил несколько матросов из прежнего экипажа яхты. Затем ласкары затолкали остальных в шлюпку с «Сайгона», которая вернулась вместе с пленными на пароход.

– Надо же! – не унимался молодой человек в белом парусиновом костюме. – Какая неслыханная наглость!

– Могло быть и хуже, Алджи, – сказала девушка. – Может, теперь тебе не придется жениться на мне.

– Скажешь тоже, – возмутился молодой человек. – Это будет еще хуже.

Пуля, угодившая в Тарзана, всего лишь оцарапала голову, нанеся неглубокую рану в мягких тканях, и оглушила его на несколько минут. Вскоре однако он пришел в себя и теперь вместе с Джанетт Лейон наблюдал за пленными, которые перешагивали через борт «Сайгона».

– Шмидт стал пиратом, – заметила девушка. – Интересно, что он намерен делать со всей этой оравой? Их человек пятнадцать, не меньше.

Ей недолго пришлось ждать ответа на свой вопрос. Шмидт отделил восьмерых добровольцев, согласившихся работать в команде «Сайгона», и тех увели. Затем он распорядился поднять на палубу еще две железные клетки и поставить их в ряд с другими.

– А теперь, – объявил он, – хотя я и понимаю, что не следует этого делать, я позволю вам самим выбрать себе товарищей по клетке.

– Позвольте! – вскричал Алджернон Райт-Смит. – Не станете же вы сажать наших женщин за решетку!

– Что годится для английского борова, годится и для английской свиноматки, – прорычал Шмидт. – Давайте решайте да поскорее.

Пожилой мужчина с седыми моржовыми усами разгневанно фыркнул, и его красное лицо побагровело.

– Ты негодяй! – выпалил он. – Не смей так обращаться с английскими женщинами.

– Не надо волноваться, дядюшка, – сказала девушка. – Придется делать так, как он говорит.

– Ноги моей в этой клетке не будет, Уильям, – сказала вторая женщина с яхты, леди, чей возраст – пятьдесят с небольшим выдавала располневшая талия. – Ни моей, ни Патриции, – добавила она.

– Нужно быть реалистом, – произнесла девушка. – Мы же абсолютно беспомощны. – С этими словами она вошла в клетку поменьше. Вскоре к ней присоединились ее дядя и тетя, осознавшие наконец тщетность сопротивления. Капитан Боултон, Тиббет, второй помощник капитана яхты, доктор Крауч и Алджи были заключены во вторую клетку.

Шмидт расхаживал взад-вперед перед клетками, злорадствуя.

– Хорошенький образовался у меня зверинец, – сказал он. – Француженка, немецкий предатель, голландский пес и семь английских свиней; с моими обезьянами, мартышками, львами, тиграми и слонами мы произведем сенсацию в Берлине.

Клетка, в которой томилась чета Ли и их племянница, стояла по соседству с той, где сидели Тарзан и Джанетт Лейон, а по другую сторону находилась клетка с четырьмя англичанами.

Пенелопа Ли искоса разглядывала Тарзана и морщилась от неприязни.

– Скандал! – шепнула она Патриции, своей племяннице. – Этот малый практически голый.

– А он ничего, симпатичный, тетушка, – заметила Патриция Ли-Бердон.

– Не смотри на него, – предостерегла Пенелопа Ли. – А эта женщина, как ты думаешь, его жена?

– Она не похожа на дикарку, – ответила Патриция.

– В таком случае, почему она находится в одной клетке с ним? – возмутилась миссис Ли.

– Наверное, ее туда бросили, как нас – сюда.

– Как же! – фыркнула Пенелопа Ли. – На мой взгляд, она выглядит распутницей.

– Эй! – прокричал Шмидт. – Сейчас будем кормить животных. Все, кто не на вахте, могут прийти посмотреть.

Перед клетками столпились ласкары, китайцы и кое-кто из команды яхты. Принесли еду и воду. Еда – отвратительное невообразимое месиво, содержание которого не поддавалось определению как на вид, так и на вкус. Тарзану кинули кусок мяса.

– Какая гадость, – фыркнула Пенелопа Ли, брезгливо отталкивая неудобоваримую пищу. В следующий миг ее внимание привлекло раздававшееся в соседней клетке урчание. Взглянув туда, она ахнула от испуга. – Посмотрите! – прошептала она дрожащим голосом. – Это существо рычит и ест мясо сырым. Какой кошмар!

– Я нахожу его очаровательным, – возразила Патриция.

– Бррр, – поморщился полковник Уильям Сесил Хью Персиваль Ли, – мерзкий тип.

– Гадость! – выпалила миссис Ли. Тарзан поднял глаза на Джанетт Лейон и подмигнул ей с еле уловимой улыбкой, тронувшей его губы.

– Вы и по-английски понимаете? – спросила она. Тарзан кивнул. – Вы не против, если я их немножко разыграю? – продолжала она.

– Пожалуйста, – ответил Тарзан, – сколько вам будет угодно…

Они оба говорили по-французски и шепотом.

– Ну и как? – спросила она по-английски достаточно громко, чтобы ее услышали в соседней клетке. – Капитан вкусный?

– Не такой вкусный, как швед, которого мне давали на прошлой неделе, – ответил Тарзан.

Миссис Ли побледнела, ее едва не стошнило. Она грузно осела на пол. Полковник, и без того слегка пучеглазый, вытаращил глаза, потрясенно глядя на соседнюю клетку. Подошедшая к нему вплотную племянница шепнула:

– Мне кажется, они нас дурачат, дядя. Я заметила, как он подмигивал девушке.

– Моя нюхательная соль! – простонала миссис Ли.

– В чем дело, полковник? – спросил Алджернон Райт-Смит из своей клетки.

– Этот дьявол ест капитана, – ответил полковник шепотом, который можно было услышать за квартал. Де Гроот усмехнулся.

– О Боже! – воскликнул Алджи. Джанетт Лейон отвернулась, скрывая смех, а Тарзан продолжал рвать мясо своими крепкими белыми зубами.

– Говорю вам, они насмехаются над нами, – заявила Патриция Ли-Бердон. – Вы не можете заставить меня поверить в то, что цивилизованные люди позволяют этому дикарю есть человеческое мясо, даже если он этого захотел бы, в чем я сомневаюсь. Когда эта девушка отвернулась, я видела, как плечи ее дрожат от смеха.

– Что это, Уильям? – вскричала миссис Ли, заслышав рев льва, донесшийся из трюма.

Некоторое время звери вели себя неестественно тихо, но теперь они проголодались, и недовольство льва спровоцировало остальных, в результате чего через несколько секунд воздух наполнился диким воем, от которого кровь стыла в жилах – раскатистое рычание львов, кашляющее ворчание тигров, отвратительный смех гиен, трубный зов слонов в сочетании с попурри из звуков, издаваемых животными помельче.