После многих месяцев бюрократических проволочек 20 февраля 1995 года нам наконец удалось привезти в Кению десять взрослых шимпанзе из приюта Джейн Гудолл в Бурунди. Теперь в приюте Суитуотерс жили тринадцать шимпанзе. У всех у них общим было одно: они стали сиротами после того, как от пули браконьеров погибли их матери. Большинство шимпанзе, оказавшись в неволе, умирают от различных заболеваний. Некоторых местные жители какое-то время держат их как домашних животных, а потом, когда они становятся слишком вялыми, чтобы с ними играть, съедают или просто выбрасывают.
Среди этих сирот было пять самцов (Поко, Сафари, Сократ, Гербил и Ндаронсе) и пять самок (Джоджо, Султана, Чита, Элли и Фураха). У всех у них была трагическая история жизни. Поко провел семь лет в очень маленькой клетке — он мог в ней только стоять или сидеть. Клетка висела над гаражом как реклама лавчонки. Из-за того, что ему пришлось жить в такой тесноте, Поко превратился чуть ли не в двуногого. Большую часть времени он проводил, расхаживая или бегая кругами.
В начале сентября 1995 года меня приехал навестить Рассел Кларк. Он рассказал, что меня повысили в должности — назначили управляющим не только приюта, но и заповедника. Это увеличило мою нагрузку, но, к сожалению, не мой счет в банке. Я основал Исследовательский центр Суитуотерс, и скоро к нам стали приезжать студенты-этологи со всего мира.
В заповеднике работало восемьдесят человек. Двадцать из них наблюдали за черными носорогами и практически все время проводили в буле. Это были прекрасные следопыты, которые могли с первого взгляда определить, какому животному принадлежат следы. В заповеднике опасность подстерегала тебя повсюду, но ты чувствовал себя более уверенно, если с тобой рядом шел следопыт.
Вскоре после того, как меня повысили, мы получили сообщение о том, что в заповеднике видели следы раненого в ногу слоненка. Мы с двумя следопытами сразу же отправились туда. Мы поехали на моей машине, но потом перед нами оказалась речка. Мы вышли и отправились дальше пешком. Оба следопыта — один из племени туркана, а второй из самбуру — шли босиком. Подошвы их ног огрубели так, что были похожи на старую диванную кожу. В траве было полно острых как иглы колючек от акации, но они уверенно продвигались вперед через густой кустарник, не обращая на них никакого внимания. Мы разыскивали стадо слонов, и следопыты сказали мне, что мы находимся на территории особенно агрессивных самцов черных носорогов.
Когда мы добрались до стада слонов, главная самка почему-то очень рассердилась. Она повернулась и приняла угрожающую позу, прижав уши и издавая громкие трубные звуки. А потом двинулась в нашем направлении, а мы, естественно, рванули от нее в другую сторону. Пробежав совсем немного, слониха остановилась. А потом, подбросив вверх большой пучок травы, присоединилась к стаду. Мы подождали несколько минут и продолжили свой путь. И вдруг из буша до меня донеслось громкое рычание. Это был лев. Я застыл на месте, а следопыты тут же взвели курки и показали мне жестами, чтобы я отступил назад. Оказалось, что мы стоим в окружении очень опасных животных: впереди — слоны, с одной стороны — львы, с другой — буйволы, а где-то между ними — черные носороги.
Мы решили не испытывать судьбу и влезли на ближайшее дерево, чтобы там переждать опасность. Мы, должно быть, являли собой жалкое зрелище, когда взбирались на него. Сверху мы увидели, что львов было четыре и они как раз готовились напасть на буйвола. К счастью, буйвол убежал, и львы за ним. Мы подождали еще несколько минут и только потом с опаской спустились на землю.
И все же мы продолжали идти по следам стада слонов, пока наконец не увидели на опушке раненого слоненка. У него, казалось, повреждено колено, и ногу он старался не ставить на землю. Другие слоны с большим вниманием и заботой относились к нему. Они переходили дорогу, и слоненок изо всех сил пытался взобраться на обочину. Каждый раз ему удавалось влезть, но потом он соскальзывал вниз. Слоны стояли и терпеливо дожидались, когда слоненок их нагонит. В конце концов мать подошла к нему и осторожно поддела его своим хоботом, и тогда ему удалось взобраться на дорогу. Мы сообщили о своих наблюдениях в Кенийскую службу охраны дикой природы, нас попросили приглядывать за слоненком и информировать о его самочувствии. Я с радостью сообщил им несколько недель спустя, что он выздоровел.
На работе у меня все шло хорошо, но вскоре я узнал ужасную новость. Нашего ветеринара Джона Ричардсона нашли мертвым в его квартире в Найроби. Он покончил жизнь самоубийством. Мы все были потрясены. Джон был очень приятным человеком. К тому же он был единственным ветеринаром в Кении, имевшим опыт работы с шимпанзе.
В конце концов на соседнее ранчо пригласили из-за границы ветеринара Тома де Маара, и нам любезно разрешили пользоваться его услугами в неотложных ситуациях.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Игры и творчество
Жить с тремя шимпанзе — это все равно что жить в осажденной крепости. Каждый раз, когда мы открывали дверь, мы должны были убедиться, что никто из проказниц не поджидает этого момента Вы ходя на улицу даже на пару минут, мы обязательно запирали за собой двери. Если кто-то из нас ронял ключ, когда Софи была где-то неподалеку, она тут же бросалась и обычно успевала схватить его первой. Затем она стремглав неслась к двери и моментально открывала ее. После этого Софи устраивала в доме настоящий погром Она неслась в спальню и забиралась на гардероб, а потом прыгала — совершая при этом кувырок в воздухе — на кровать, оставляя на простынях грязные следы. В общем, развлекалась по полной программе, зная, что времени у нее немного и что, как только мы поймаем её, она будет изгнана.
Софи была недовольна тем, что ее не пускают в дом. Она постоянно заглядывала в окна и проверяла, где мы и что делаем. Наш дом был круглым, так что она могла разглядеть сразу и переднюю и заднюю двери. Если она вдруг видела в окно, что мы случайно оставили одну из дверей открытой, она обегала дом и тут же шмыгала внутрь. А если в доме лежала еда, можно было не сомневаться, ЧТО она ее обязательно найдет. Одри часто пекла банановый пирог, который любили все, но особенно Софи. Она чувствовала его запах издалека. И придумывала разные хитрости и уловки, чтобы стащить кусок.
Софи иногда с такой силой лупила по двери, что от нее отлетали щепки. Со временем входные двери приобрели обшарпанный вид. А когда ей удавалось забраться в дом, она тут же неслась на кухню и шкафу, хватала столько, сколько могла унести — обычно связку бананов, — и мчалась прочь, спасаясь от преследования. Одним из ее излюбленных приемов было на бегу бросить что-нибудь из еды позади себя. И вот она отрывала от связки бананов половину и бром ала их через плечо, что позволяло ей спокойно улизнуть. Она знала, ЧТО мы должны поднять еду, а не то ее стащат Тесс или Найка.
