Майкл явился в назначенное время, в начале восьмого — тоже после душа, в темно-голубом свитере под цвет глаз. Он принес с собой бутылку вина.
— Привет. Проходите.
Она забрала вино на кухню. Майкл тем временем заглянул в гостиную поздороваться с Джеми. Тот в ответ лишь мельком посмотрел на него.
Сюзан, подавая Майклу бокал с вином, заметила, что он озадачен приемом со стороны Джеми, и поспешила успокоить гостя:
— Он всегда так, кто бы ни пришел.
— Мне казалось, он стал немного раскованнее.
— Возможно, когда вы с ним вдвоем возитесь с Кулли, он иначе воспринимает мир.
Беседуя с гостем, Сюзан помешивала жаркое, время от времени потягивая вино.
— И давно Джеми не разговаривает? — спросил Майкл.
— С тех пор, как погиб его отец. Вы, наверно, слышали.
— Да, что-то слышал. Том Уотерс упоминал как-то.
Сюзан промолчала.
— А знаете, — через минуту продолжала она, — Джеми просто в восторге от Кулли. Я давно не видела его таким возбужденным. Даже не знаю, как вас благодарить.
— Меня и не нужно благодарить, — отозвался Майкл. — Говоря по правде, мне нравится, когда он рядом.
Сюзан поразмыслила над его ответом и, приняв его признание за приглашение к откровенному разговору, сказала:
— Вам там, должно быть, одиноко. — Ей не удалось произнести эти слова небрежным тоном, как она того желала. — Не очень приятно возвращаться туда, где тебя никто не ждет. Я же понимаю… — Она смущенно замолчала. — Если не хотите, не отвечайте.
— Почему же? Вы правы. Временами мне действительно бывает одиноко.
— Можно задать один вопрос?
Майкл насторожился, но, помедлив, кивнул:
— Задавайте.
— Почему вы вернулись сюда?
Он глотнул вина, избегая встречаться с ней взглядом, и в конце концов произнес:
— А куда мне было податься?
Сюзан оторопела. Майкл дал ей понять, что она слишком любопытна.
— Извините, я лезу не в свое дело. Ладно, пойду уложу Джеми, а когда спущусь, мы сядем ужинать, хорошо?
Она вышла из кухни, не дожидаясь его ответа.
Сюзан не понимала, почему она нервничает и смущается, но, возвращаясь к гостю, она, прежде чем переступить порог кухни, сделала глубокий вдох и растянула в улыбке губы. Майкл стоял у окна и смотрел на развешанную под потолком медную посуду.
— Ну что, садимся? Я приготовила только тушеное мясо с овощами, — сообщила она скромно. — Зато его много, так что надеюсь, вы голодны.
— Пахнет вкусно.
Они сели ужинать, но разговор не клеился. Они как будто стеснялись друг друга. Наконец Майкл отложил приборы.
— Послушайте, вы, наверно, обиделись. Я не хотел грубить. Видите ли, тюрьма стала следствием того, что когда-то началось здесь, и я надеялся, что, вернувшись в родные места, сумею раз и навсегда освободиться от демонов прошлого.
— Ну и как, получается? — спросила Сюзан.
Майкл, хмурясь, вертел в руке бокал.
— Не знаю.
Видя, что он готов к откровенному разговору, Сюзан решила рискнуть еще раз.
— Можно задать еще один вопрос?
Он чуть улыбнулся:
— Конечно.
— О чем вы думали, когда я вошла сюда перед ужином? Вы разглядывали кухню, и выражение лица у вас было очень необычное — то ли тоскливое, то ли мечтательное, даже не знаю.
Майкл с улыбкой пожал плечами.
— Да так, о пустяках. Просто думал, как интересно сияет вся эта медь — таким насыщенным, мягким светом. Теплым светом. Я всегда считал медную утварь олицетворением домашнего уюта. — Он жестом показал вокруг. — Вот как здесь.
Майкл доел то, что лежало у него на тарелке, и отложил в сторону вилку.
— Ужин просто великолепный. Спасибо.
Сюзан принялась убирать грязные тарелки, и он стал помогать ей, хотя она и просила его не делать этого. Они двигались по кухне, задевая друг друга; она вдыхала запах его одеколона. Пожалуй, сердце у нее колотится чуть быстрее положенного, думала Сюзан, и в воздухе витает какое-то напряжение. Или, может, это она напряжена? Майкл, ей казалось, вполне раскован, ведет себя с обычной своей сдержанностью.
За кофе она рассказала ему про Дэвида, о том, что привело ее в Литл-Ривер-Бенд.
— Я и представить себе не могла, что когда-нибудь буду жить здесь, — закончила она свой рассказ.
Рассказывая о муже, Сюзан испытывала смутное беспокойство, и сейчас ее глаза сами собой нашли на стене фотографию Дэвида. Майкл проследил за ее взглядом.
— Вы его знали? — спросила она, сообразив, что Дэвид и Майкл примерно одного возраста и наверняка учились вместе в школе.
— Почти нет.
В кухне повисла тишина, и, когда Майкл, допив кофе, сказал, что ему пора домой, Сюзан даже обрадовалась: ей вдруг захотелось остаться одной.
Вернувшись домой, Майкл сел на крыльце с бокалом виски и принялся размышлять о своем визите. Кухня Сюзан живо напомнила ему о том, что он потерял несколько лет назад. Когда-то у него тоже были свой дом, своя семья, и все это он утратил в одночасье, когда схватился за пистолет.
Во сне Майкл показывал отцу магазин, где ремонт уже почти завершился. Они остановились у окна, наблюдая за мужчиной и мальчиком, натаскивающими на заснеженном поле кречета. Майкл рассказывал отцу о том, как эта птица попала к нему, рассказывал о мальчике и его матери, живущих в доме через лесок от него. Отец, слушая, смотрел в окно, не сводя глаз с мужчины и мальчика. Наконец он повернулся к сыну и улыбнулся.
Майкл внезапно пробудился и сел в постели на сбитые простыни. Сон мгновенно забылся, обратившись в невнятное воспоминание. Майкл поднялся и подошел к окну, сознавая, что проснулся он от шума на улице. Над вырубкой, затмевая луну, висели черные облака.
Он спустился вниз, открыл дверь и вышел на крыльцо, подозрительно всматриваясь в темноту, но никого не заметил. Вдруг из-за дома донесся скрип старых ржавых петель, будто кто-то открыл дверь.
Когда Майкл завернул за угол, поднялся ветер, вырубка огласилась треском голых сучьев. Сквозь облака проглянула луна, озарив мягким сиянием приземистый силуэт сарая, возле которого копошилась чья-то фигура.
— Эй, кто здесь? — крикнул Майкл.
Луна вновь исчезла, и округа погрузилась в непроницаемую мглу, но он услышал, как кто-то торопливо проковылял мимо дома. Майкл остановился в нерешительности, не зная, как поступить — бежать за вором или в сарай, к Кулли, за которую он больше всего опасался. С бешено бьющимся сердцем он заглянул в сарай. Соколиха, живая и невредимая, сидела на своем бревне.
До него донесся тихий рокот отъезжавшего автомобиля. Отныне, решил Майкл, Кулли будет ночевать на кухне, за запертой дверью. Он перенес птицу в дом и принялся сооружать для нее насест.
