Причины, вероятно, надо искать в очень высокой плотности населения норки, образовавшейся всего через 30 лет после ее «переезда» в Приморье и Приамурье. Перенаселение для любого вида часто чревато гибельными последствиями: начинаются болезни, падают темпы размножения, повышается смертность. Это весьма характерно для вновь формирующихся популяций «иноземного» происхождения: сначала численность стремительно нарастает, плотность становится чрезмерно большой, а потом наступает резкий спад. И дело тут не столько в нехватке кормов или заразных болезнях. Дело тоньше. В жизни вида постоянно действуют какие-то механизмы саморегуляции, о которых мы знаем пока немного. Мы знаем только, что активность размножения обратно пропорциональна численности вида: с увеличением численности она снижается, на каком-то предельно допустимом уровне размножение может вообще прекратиться. А как все это регулируется, для нас пока загадка.
Именно такую картину мы наблюдали и в данном случае. Чем многочисленнее была норка, тем резче, буквально катастрофически падала ее численность. Это происходило в бассейнах Хора, Бикина, Большой Уссурки, в истоках Уссури. Наоборот, там, где норка никогда не была многочисленной, не произошло и резкого спада. Пример — реки Самарга, Коппи, Тумнин.
В самые последние годы численность норки начала восстанавливаться, но такого высокого уровня, как в 1962–1965 годах, она уже вряд ли достигнет.
Норка очень проворна и в воде, и на суше. Это чрезвычайно подвижный зверек, ее редко удается видеть отдыхающей или хотя бы неторопливой, вся она — в энергичном движении, в постоянном поиске. Она хорошо видит и слышит, у нее тонкое обоняние, и поиск ее редко бывает безрезультатным.
Основная пища норки — рыба, мышевидные грызуны, речные раки и лягушки. Изредка она ловит мелких птиц, ест насекомых. При случае может задавить белку или молодую ондатру. Из рыб чаще всего охотится на гольянов, пескарей, вьюнов, бычков, хариусов, чебаков, ротанов. Рыба эта сорная и непромысловая, и вреда рыбному хозяйству норка не причиняет. Наоборот, уничтожая этих пожирателей икры и мальков, она, как и выдра, приносит человеку большую пользу.
Речные раки — любимое лакомство норки. Там, где их много, она предпочитает их рыбе. Лягушек охотно ест в течение всего года, но особенно с октября по март, когда они зимуют, пребывая в оцепенении, и становятся легко доступными. Мышей и полевок зимой ловит чаще, чем летом, потому что зимой многие водоемы промерзают.
Для норки характерна кормовая специализация. Раки, рыба, лягушки, грызуны — пожалуй, это и все; другую пищу норка употребляет редко. В этом отношении условия Приморья и Приамурья близки к идеальным во все сезоны года, и норка здесь всегда хорошо упитана. Зимою многие особи, особенно самки, живут на маленьких индивидуальных участках, иной раз, не выходя за пределы небольшого омута или ямы, и полностью обеспечивают себя кормом.
От такой сладкой жизни норка начинает привередничать. Приходилось видеть мертвых рыбок с глубокими проколами на боках — это следы клыков норки. Добыча чем-то ей не понравилась, и она ее бросила. Часто бросает она пойманных лягушек и даже раков. Впрочем, бросить рака может лишь очень сытая норка.
Нередко пишут, что норка — злейший враг ондатры. Это действительно так: и на родине зверька, в Америке, и у нас, особенно в Сибири, где кормовые ресурсы бедны. Но в Приморье и Приамурье норка и ондатра сплошь и рядом живут в одном заливе или протоке. По Хору и верховьям Уссури мне приходилось наблюдать их жилые норы буквально рядом, при этом хищник и грызун как бы не замечали друг друга.
Норка активна преимущественно ночью. В пасмурную погоду, при тихом снегопаде она бодрствует и днем. Размеры индивидуальных участков очень неодинаковы. Крупные самцы регулярно обходят участок реки длиною до 10–15 километров; самки или старые особи живут на ограниченных участках. Границы участков местами пересекаются, но вражды между зверьками нет — всем хватает жизненного пространства и корма.
На своем участке норка имеет несколько гнезд, чаще всего вырытых в крутых лесистых берегах. Вход в гнездо находится обычно ниже уровня воды, другой ход ведет на поверхность.
Гон у норки бывает в марте, хотя активность зверьков резко возрастает уже во второй половине февраля. Во время гона норка натаптывает много троп вдоль крутых берегов. Самцы отчаянно дерутся.
Щенки появляются в первой половине мая. Количество их в выводках достигает 9—11, но чаще бывает 4–6. Рождаются норчата крошечными, слепыми. Очень быстро растут и в месячном возрасте вылезают из норы, ползают, пробуют есть рыбу, раков и другую приносимую матерью пищу. В два месяца начинают приучаться к самостоятельности, а в августе не хуже родителей бегают и плавают. К началу октября становятся вполне взрослыми.
Врагами норки являются соболь, харза, колонок и крупные хищные птицы. Очень редко ее ловят лисица и волк. Нападений со стороны выдры наблюдать не приходилось: оба эти хищника уживаются в одних и тех же водоемах, причем где много выдры, как правило, много и норки. Вероятно, это обусловлено тем, что норка слишком мала для нападения на выдру, а выдра отличается «благородством» поведения.
Сейчас, на четвертом десятке лет после начала акклиматизации, норку научились ловить многие охотники. С каждым годом интерес к ней возрастает, ловят ее все больше, в некоторых районах даже чрезмерно много.
Наиболее успешна добыча норки в конце октября — начале ноября, по чернотропу. На иле под карчами, нависшими карнизами берегов, в заломах и других местах долго сохраняются четкие отпечатки ее следов. Читать их значительно легче, чем зимою по снегу; опытный охотник без особого труда находит гнезда и «ходовые» места норок и до выпадения снега за 10–15 дней успевает выловить большую часть зверьков на участке.
Капкан на норку лучше всего ставить в воду и маскировать не обязательно. Но он должен быть чистым и тусклым, без блеска «новенького железа». Капканы, поставленные на суше, требуют маскировки. Обычно их травят в «узком» месте, аккуратно вырыв ямку, сверху маскируют мелкими сухими листьями или мхом. Устанавливать капкан желательно возле глубоких мест, чтобы попавшийся зверек утонул. В противном случае он часто отгрызает лапку и уходит.
Следы норки и колонка очень похожи; чтобы различать их, нужно иметь навык. Колонок в постановке лапок очень строг, след его тянется четкими «двойками». А норка на ходу небрежна, легко переходит с «двоек» на «тройки» и «четверки». Кроме того, она чертит свой след хвостом, что для колонка совсем нехарактерно. След норки более продолговат, чем у колонка; на нем и зимой, и летом четко видны отпечатки подушечек стопы и пальцев, потому что лапка у норки голая. У колонка лапки зимою опушены.
