Перед Октябрьской революцией в горных пихтовых лесах в верховьях Белой и Большой Лабы жило еще, по-видимому, пятьсот зубров. После революции царские угодья никто, конечно, не стал охранять. Пастухи, дезертиры, солдаты принялись со спокойной совестью добивать редчайших животных. Для них это были только горные буйволы, домбаи, дикие быки. Никто этим людям не разъяснял, как для науки, для всего человечества дороги домбаи. Думали, что быков берегли только для царя, чтобы он, спасаясь от скуки, мог в них стрелять. А все связанное с ненавистным именем царя очень непопулярно было в народе. Рассказывают, что браконьеры часто, убив зубра, вырезали из шкуры лишь хребтину, которая особенно ценилась у шорников, шкуру же и всю тушу оставляли гнить в лесу. А тут еще какую-то коровью эпидемию занесли на Кавказ. Много от нее пало и домашнего скота и зубров тоже. Так что к 1920 году из пятисот домбаев уцелело только пятьдесят, дни которых тоже были сочтены. Не спас их и Государственный заповедник, учрежденный через четыре года на месте бывшей Кубанской Охоты. У молодой республики тогда было много более неотложных забот, и браконьеры этим пользовались.
В 1926 году на горе Алоусе пастухи-имеретины встретили трех зубров, вероятно последних, и убили их.
Насколько известно зоологам, больше этих животных никто здесь не видел. На том история чистокровных домбаев кончается. В 1940 году зубры снова появились на Кавказе. Но как и откуда, расскажу чуть позже.
История зубров беловежских
Беловежские зубры крупнее кавказских и окрашены светлее. Вид у них более дикий, «берендеистый», борода длинная, косматая и шерсть не курчавая: у кавказского – вся в завитках. Есть и другие отличия, тоже, правда, небольшие, однако достаточно существенные, поэтому зоологи и выделили того и другого зубра в разные подвиды, то есть географические расы.
Кавказские зубры жили в горных лесах, поднимались на хребты выше двух тысяч метров, паслись и на альпийских лугах и забирались иногда так высоко, что даже летом бродили среди не растаявших полностью снегов.
А зубры беловежские, спасаясь от людей, нашли последнее прибежище совсем в иных местах: в заболоченном равнинном лесу. В Беловежской пуще небольшие холмы, поросшие сосняком, разделены ольсами – сырыми низинами с зарослями ольхи, ясеня, дубов. Кочки, топи, бурелом – вот куда люди загнали последних зубров. Будь у них свобода выбора, вряд ли звери предпочли бы эти места. Ведь в прежние времена они любили светлые лиственные рощи с большими полянами, пойменные леса и даже степи.
10 октября 1802 года царь Александр I издал указ (на французском языке!), которым было положено начало охраны зубра в России {46}. «Ввиду особой редкости породы дичи, именуемой зубром,- говорилось в том указе,- запрещается рубить деревья в Беловежской пуще. II никому из смертных не разрешено отныне стрелять зубров и чинить им любой вред». На самого царя, его родственников и гостей такой запрет, разумеется, не распространялся. Беловежская пуща была объявлена царским заказником, охотничьим угодьем особого назначения. Не желая, чтобы убивали «редкую дичь», наш самодержец преследовал, значит, совсем не научные цели.
Но так или иначе, зубров теперь охраняли, и поголовье их стало заметно расти. За год, например с 1829 по 1830, родилось семьдесят зубров, и стало их тогда около тысячи.
В январе 1914 года в Беловежских лесах жило 727 зубров, а в августе того же года началась первая мировая война. Еще через год после кровопролитных жестоких боев русские войска отступили, и Беловежская пуща на три года перешла во владение к немцам. В боях за нее понесли большие потери не только люди, но и зубры: напуганные, рассеянные по окрестным лесам, они часто попадали в полковые котлы по ту и по эту сторону фронта.
Немецкие ученые, которые знали не хуже других, какую ценность представляют зубры, с немалым трудом выхлопотали у германского командования приказ: всех начальников на северо-западном фронте обязывал он защищать зубров. В Пущу направлен был небольшой отряд зоологов и лесников под командованием офицера в высоком ранге специально на помощь зубрам. Они начали с того, что застрелили двадцать старых быков, предводителей стад, так как ясно было, что эти монополисты, утратив способность производить на свет детей, тем не менее к своим гаремам молодых быков но подпускали. После того, утверждают немецкие источники, поголовье зубров в Беловежской пуще будто бы даже возросло: со 120 до 185. Но польские специалисты с этим не согласны: но их данным, число зубров в Пуще закономерно убывало во все годы немецкой оккупации. Если в 1916 году их было здесь еще около двухсот, то через год стало 120, а через два – всего… девять. До конца 1920 года дожила только одна корова. Она как-то ухитрялась еще два месяца не попадаться людям на глаза, но в феврале на следующий год ее выследил Бартоломеус Шпакович. Ирония ли судьбы или просто случайность: этот Шпакович был лесником в Пуще, когда она принадлежала России. Рука его не дрогнула, и совесть в нем не заговорила, когда герострат-самоучка всадил одну за другой несколько винтовочных пуль в испуганное животное, которое долг его прежней службы обязывал охранять.
Так погиб последний вольный беловежский зубр.
В разное время и в разные города и страны из Беловежской пущи вывозили зубров. Но годы войны многим из них принесли гибель. В Гатчинском парке под Петроградом бездумно ожидали решения своей судьбы тридцать шесть зубров. В 1917 году их всех перестреляли казаки, которые были приставлены охранять «царевых быков».
Та же участь постигла и крымских зубров, и тех, что жили в парке под Минском. Так что к середине двадцатых годов в стране у нас не осталось ни одного своего зубра! (А сейчас их вместе с гибридами больше четырехсот! Нашим зоологам, которые добились таких результатов, пришлось начинать работу на пустом месте.)
В Западной Европе в зоопарках и в частных владениях еще жили потомки беловежских зубров. Но немного их было. Одно из самых больших стад гуляло в Пшинском охотничьем парке князя Плесс, в Верхней Силезии: 74 зубра. Они вели свой род от одного быка и трех коров, подаренных этому князю Александром II. Но когда началась война, мародеры расстреляли этих зубров из пулемета. Побили почти всех. Удалось спасти только трех: из каждого извлекли по нескольку пулеметных пуль. Раненые зубры выжили и вскоре даже обзавелись потомством.
История зубров кроме всего прочего поучительна еще вот чем: войны грозят катастрофой даже диким животным! Люди в чаду братоубийственных схваток думали ли о каких-то там быках! А когда залпы отгремели, страсти утихли, головы остыли, тогда поняли, как бессмысленно, безжалостно и глупо перебили редких и красивых животных.
