Мышкование – основной метод охоты мелких псовых. Волки тоже могут им пользоваться, но для них мышкование – «хобби», а не основная «работа»
Когда около ста тысяч лет назад наши предки проникли из Африки в Европу, в то время весьма суровый край, их вооружение было пригодно в основном для ближнего боя. Во всяком случае, копий с каменными наконечниками люди в те времена еще не использовали. О луке и стрелах и речи не было, до их изобретения оставалось еще около семидесяти тысяч лет. Тщательно отделанные каменные орудия тех времен – это, по нашим меркам, различные модификации ножа. Для разделки туши они очень удобны, но охотиться с таким оружием на крупную дичь трудно. Однако без мясной пищи в те времена и в том климате обойтись было невозможно.
Может быть, отдельные семьи охотников и собирателей «владели» каждая «своей» волчьей стаей, знали ее членов «в лицо», знали все волчьи тропы, дневки и места охот стаи и постоянно кормились остатками ее добычи.
Очень похоже на то, что основным источником мяса для наших предков была падаль и остатки добычи хищников. И очень вероятно, что главными кормильцами людей были волки. Отогнать от добычи прайд львов – ну, можно, конечно попробовать, но… сами понимаете. Связываться с медведем – тоже удовольствие маленькое. Тем более что медведи – и бурый, и черный, и еще в большей степени вымерший пещерный – существа по преимуществу травоядные, охотятся редко, с ними сыт не будешь. Леопард? Тоже есть проблемы. А вот поживиться добычей волков для группы людей вполне по силам. Я это знаю на собственном опыте. Когда около сорока лет назад я в одиночку работал в глухих районах пустынных предгорий на юге Туркмении, иногда по полтора – два месяца не имея связи с «жилухой», мясо мне поставляли волки. Достаточно было лунной ночью просидеть с биноклем несколько часов на сопке и выяснить, к какому из немногочисленных родников направляется волчья компания. На рассвете на этом роднике обнаруживались останки архара или джейрана, и уж пара килограммов свежего мяса там почти всегда оставалась.
Большинство зоологов сходятся в том, что человек приручил собаку не позже чем 18–20 тысяч лет назад. Цифра 18–20 тысяч лет – минимальная, она основана на палеонтологических и археологических данных, на собачьих костях, найденных на стоянках первобытных людей. Однако кости, которые определяются, как волчьи, обнаруживаются на стоянках намного раньше. И не исключено, что это был уже одомашненный волк. Анализ собачьей митохондриальной ДНК позволяет предположить, что пути волка и собаки разошлись около ста тысяч лет назад. Так что, похоже, союз с волком человек заключил намного раньше и связь человека и волка имеет очень древнюю историю.
Замечательный зоолог Ясон Константинович Бадридзе, изучая волков в горах Грузии, приучал их к себе так, что они позволяли ему следовать за собой на расстоянии нескольких десятков метров. Это была очень непростая работа, требующая знания зверя, огромного терпения и такта. Но наши предки по необходимости должны были хорошо знать всех обитающих по соседству хищников, уметь себя вести при встрече с ними и недостатком терпеливости явно не страдали. И очень может быть, что отдельные семьи охотников и собирателей «владели» каждая «своей» волчьей стаей, знали ее членов «в лицо», знали все волчьи тропы, дневки и места охот стаи и постоянно кормились остатками ее добычи. Причем вряд ли это было нахлебничество чистой воды, скорее взаимовыгодный союз. Человек – существо сообразительное. Да и не нужно много ума, чтобы догадаться – преградишь путь убегающему оленю или спугнешь на затаившихся волков стадо сайгаков, и кусок мяса на ужин родным и близким обеспечен.
Поскольку человек, как ни крути, намного умнее волка, то очень быстро он должен был стать ведущей силой союза, особенно когда он усовершенствовал свое оружие. Теперь уже волк служил загонщиком, а человек уделял ему часть добычи. Так что волк – первое, да и, вообще-то говоря, единственное дикое животное, с которым человек вступил в содружество. Все остальные животные, превращенные в домашних, по сути, пленники. И человек использует их точно так же, как в древности использовал пленников враждебного племени. Или заставляет работать на себя, или, откормив, просто съедает. Есть, правда, еще и кошка. Но назвать союз кошки и человека содружеством – язык не поворачивается. Кошка гуляет сама по себе, и еще со времен Древнего Египта одна из главных ее обязанностей – украшение дома. Собака же – потомок волка – совсем иное дело.
Ныне известно более четырехсот разных пород собак, и вряд ли в древности их было намного меньше. Что такое породистая собака? Это прежде всего собака, выведенная для определенной работы в определенных условиях. Формируются породы двумя путями.
В каждой местности исстари складывался свой особый тип универсальной собаки, «просто собаки». Этот тип впитывал в себя все особенности местной жизни, как плохие, так и хорошие. Собака должна была соответствовать сложившемуся типу взаимоотношений между людьми, особенностям местного хозяйства, ну и, конечно, особенностям климата и вообще местности.
Там, где собака не являлась предметом первой необходимости, отбор веками велся не только без всякой научной основы, но даже без отчетливого представления о цели отбора. Принцип такого отбора – отбраковка худших, ни на что не годных собак. В результате складывалось то, что в русских деревнях называется дворовыми собаками – дворнягами. Например, скотч-терьер – потомок дворняг с северо-восточного побережья Шотландии. До XIX века это была почти исключительно собака фермера, не охотника, не пастуха, а именно мелкого землевладельца, и основной ее обязанностью была охрана двора и хозяйственных построек от мелких воришек, как двуногих, так и четвероногих. Очевидно, скотч, как всякая собака, сопровождал хозяина во время его охотничьих вылазок, но охотничьей собакой в точном значении этого слова не был. Свою главную задачу он видел, вероятно, в поддержании порядка вокруг дома. Недоверчивость к чужим усугублялась разбросанностью ферм и сравнительно низкой плотностью населения. Ну и, вне всякого сомнения, на характер скотча наложил отпечаток шотландский национальный характер. Я в жизни не встречал, к сожалению, ни одного живого шотландца, но судя по Вальтеру Скотту, шотландцы народ весьма упрямый, довольно суровый, к бурным проявлениям чувств не склонный, с чувством собственного достоинства и в немалой степени воинственный. Всё это не могло не сказаться на шотландской дворняге.
