Скорее всего, осел был одним из первых транспортных средств человека. Фактически он может рассматриваться как прообраз автомобиля, парохода, авиалайнера и даже звездолета. Если бы первобытному человеку довелось увидеть в небе самолет, он, возможно, сказал бы: «Какой красивый осел летит!» В ветхозаветные времена люди странствовали, кочевали на ослах, поэтому последние были тогда ближе к человеку, чем другие животные. Думается, Библия относит осла к «нечистым» животным, мясо которых нельзя есть, только потому, что в описываемых там краях он слыл незаменимым носильщиком и скакуном. Запрет на употребление мяса ослов в пищу защищал этих животных и позволял им и далее с большой пользой служить людям. На ослах передвигались Авраам, Моисей, другие библейские патриархи, а также упомянутые в Библии цари, судьи. По слову Божьему Авраам на осле отвез сына своего Исаака на одну из гор в землю Мориа для жертвоприношения. «И посадите Соломона, сына моего, на мула моего», — так пожелал царь Давид. (3 Цар. 1, 33.) Прежде чем стать первым царем Израиля, Саул разыскивал потерявшихся ослов отца.
Фрески на стенах гробницы в Бени-Хасане (Средний Египет) изображают события примерно XIII века до н. э. Мужчины, сыны Израилевы, шагают рядом со своими ослами, на спинах которых — дети и поклажа. За 1300 лет до н. э. Моисей повел почти 600 тысяч «мужей со всем имуществом», не считая жен и детей, пустыней Аравийской из Египта в Землю обетованную.
Цари стран, через которые они шли, не знали об их чудесном способе питания — манною небесной, а потому не без основания опасались, как бы после прохода такой массы евреев сквозь их владения там не разразился голод и их земли не оказались бы завоеванными. Грызли дурные предчувствия царя моавитского Валака, из страха заключившего союз с мадианитянами. Валак послал за великим провидцем Валаамом, который жил в Пефоре, на реке Евфрат, и попросил предсказателя прийти — и публично проклясть полчища Израилевы, посулив ему щедрые дары в награду. Валаам принял приглашение, но сам Бог воспрепятствовал произнесению последним проклятий. Трижды Валаам пытался проклинать евреев, вместо проклятий у него вырывались из уст благословения. Тем не менее Валаам, обуянный страстью к стяжанию богатств, уже обольщенный дарами и посулами Валака, оседлал ослицу и двинулся в путь вместе с князьями моавитскими. Однако дорогу ему преградил ангел Господень. Ослица сразу же увидела ангела, стоявшего на пути с обнаженным мечом в руке, свернула в сторону и пошла полем. Валаам принялся бить ослицу, чтобы она вернулась на торную дорогу. Ангел снова встал на их пути в узком месте, между виноградниками, где далее свернуть было некуда. Ослица, заметив его, прижалась к ограде виноградника и придавила ногу Валааму. Он опять взялся избивать ослицу, понукая ее идти вперед. Тогда ангел еще раз загородил путь. Ослица в очередной раз, увидев его, легла на землю под Валаамом. Разгневанный провидец в третий раз поднял палку на ослицу…
Библия так описывает дальнейшие события:
«И отверз Господь уста ослицы, и она сказала Валааму: что я тебе сделала, что ты бьешь меня вот уже третий раз? Валаам сказал ослице: за то, что ты поругалась надо мною; если бы у меня в руке был меч, то я теперь же убил бы тебя. Ослица же сказала Валааму: не я ли твоя ослица, на которой ты ездил с начала до сего дня? Имела ли я привычку так поступать с тобою? Он сказал: нет.
И открыл Господь глаза Валааму, и увидел он Ангела Господня, стоящего на дороге с обнаженным мечом в руке, и преклонился, и пал на лице свое. И сказал ему Ангел Господень: за что ты бил ослицу твою вот уже три раза? Я вошел, чтобы воспрепятствовать тебе, потому что путь твой не прав предо Мною. И ослица, видев Меня, своротила от Меня вот уже три раза. Если бы она не своротила от Меня, то я убил бы тебя, а ее оставил бы живою.
И сказал Валаам Ангелу Господню: согрешил я, ибо не знал, что Ты стоишь против меня на дороге; итак, если это неприятно в очах твоих, то я возвращусь». (Числа. 22, 28–34.)
Пораженный Валаам, прибыв к царю Моава, не проклял, а благословил сынов Израилевых. Так, ослица не просто оказалась понятливее своего господина, но и выступила помощницей ангела, выполнявшего волю Божью.
О Валааме упоминает святой апостол Петр, называя его возлюбившим мзду неправедную, но обличенным ослицею бессловесною в своем беззаконии, которая, «проговоривши человеческим голосом, остановила безумие пророка». (2 Петр, 2, 16.) Как жаль, что сегодня нет таких ослиц! Они могли бы помочь вразумлению людей, погрязших в корыстолюбии, стяжательстве, угодливости, озабоченных лишь самоублажением и забывших об интересах своих народов.
Сыны Израилевы не были прокляты и остались на равнинах Моава. Узрев то, что не заметили человеческие глаза, ослица спасла своего хозяина и повлияла на ход истории. Впоследствии Валаам дал Валаку пагубный для сынов Израилевых совет — привлечь постепенно евреев к идолослужению, через что мало-помалу распространились между ними нечестие и разврат с дочерьми Моава.
Выражение «Валаамова ослица» ныне обычно употребляют в двух случаях, вкладывая в него различные значения. Так либо говорят о молчаливом, недалеком человеке, который произносит нечто вовсе неглупое, чего никто от него не ожидает, либо «Валаамовой ослицей» называют молчуна с глубокомысленной физиономией, внезапно ляпнувшего какую-то глупость.
В Священном Писании вообще много упоминаний об ослах: «Если найдешь вола врага твоего, или осла его, заблудившегося, — приведи его к нему. Если увидишь осла врага твоего упавшим под ношею своею, то не оставляй его: развьючь вместе с ним». (Исх. 23, 4–5.) «Когда увидишь осла брата твоего или вола его, упадших на пути, не оставляй их; но подними их с ним вместе». (Втор. 22, 4.) И там же еще совет: «Возврати заблудившегося осла брату своему». (Втор. 22, 1.) Моисей запретил привязывать осла и вола к одному плугу («Не паши на воле и осле вместе» (Втор. 22, 10) — чтобы осел не выбивался из сил от непосильного труда. Соединение осла и вола в одной упряжке со времен Царства Моисеева символизирует несовместимость, что соответствует более современному выражению «конь и трепетная лань».
Много времени утекло с тех пор, как ослица вещала человеческим голосом. Из-за дурного обращения и бездумной селекции посерели ослы. Редкостью, диковиной стали белые ослицы. Да и человек во многом уподобился теряющему породу ослу — точнее, дикому осленку, привыкшему к нетребовательному существованию в пустыне и степи.
Ослы в Древнем мире
Образ осла фигурирует среди древнеегипетских изображений, датируемых четвертым тысячелетием до н. э. Африканский осел был тогда частью географической среды и исторического фона Египта. Это теперь он занесен в Красную книгу, а при фараонах водился в диком виде в пустыне, свободолюбивый, независимый по натуре. С незапамятных времен человек использовал осла при молотьбе зерновых, уборке трав и для перевозки грузов. Каждый крестьянин являлся погонщиком осла и имел такового в собственности. О сановнике, не имевшем белого осла, отзывались тогда пренебрежительно.
В Древнем Египте, да и не только в нем, осел остался одной из ипостасей божества, служил объектом культа, о чем кроме прочих фактов свидетельствуют фрески Фив и Саккары. Осел выступал как верховое животное богов, а также теней умерших в загробном мире. В Древнем Китае принято было считать, что на белом осле ездят божества и другие бессмертные. (Цвет, впрочем, здесь был важнее, чем разновидность самого животного.) Красный осел, существо чудовищное, внушал на том свете ужас душам усопших китайцев. В Индии на ослах скакали адские божества — вроде Ниррити, стража страны мертвых, олицетворяющего «небытие», обожествляемую смерть. На осла смотрели с некоторым подозрением, с опаской, хотя полезность его не оспаривали.
Невзирая на высокий статус, признаваемый за ослом религиями в древности, человечество и тогда, и в настоящее время весьма необъективно, даже предвзято относилось к этому животному. Будто сговорившись, люди упорно делают из своего верного слуги эталон глупости, невежества, упрямства, низости, ненависти, насилия, отсутствия достоинства, похоти, жизни в ее плотском аспекте. Согласно древней исламской традиции, осел — одно из существ неба, иногда даже ездовое животное божества. Но одновременно мусульмане в большинстве своем презирают осла как животное и используют его родовое имя как ругательство. Древние язычники были большими почитателями животных, однако нередко выказывали отвращение к ослу. Понять это трудно: осел не зол и не глуп — он, наоборот, мягок, разумен, сильно привязывается к тому, кто заботится о нем.
